Лесной
министр

Бусыгина, последнего
министра лесной промышленности
Советского Союза, хорошо помнят
ветераны Усть-Илимска — города,
который Михаил Иванович строил.
Корреспондент "Восточки"
Владимир Кинщак встретился с
вице-президентом Союза
лесопромышленников и
лесоэкспортеров России,
председателем правления
внешнеэкономической ассоциации
"Внешлес" Михаилом Бусыгиным в
его кабинете, в небольшом переулке
рядом с метро Китай-город в Москве.

— Как
сибиряки становятся министрами? —
расскажите землякам, — попросил я
Михаила Ивановича.

— Вообще-то я
не совсем сибиряк. Родился в
Свердловской области в старинном
купеческом городе "Ирбите".

— Это
там, где мотоциклы делают?

— Именно там.
Благодаря "Уралам" и
"Ирбитам" город на всю страну
гремел. А вот про ирбитские ярмарки
знают меньше. А ведь они в России
славились, считались вторыми после
нижегородских.

В Ирбите
Михаил Бусыгин закончил техникум
при машиностроительном заводе,
работал на этом заводе в голодные
послевоенные годы.

— Михаил
Иванович, а вы сами на мотоцикл
садились?

— Господи! Да
у меня права с 1947-го года. В них,
правда, смешно написано, что имею
право управлять мотоциклами всех
марок, — рассмеялся Михаил
Иванович. — А ведь в то время в
стране всего две мотоциклетные
марки и были.

После
окончания Уральского
политехнического института
инженер- механик Бусыгин был
направлен на работу в Соликамск. На
соликамском комбинате он прошел
школу инженера и управленца — от
молодого спеца до главного
инженера крупнейшего предприятия
по заготовке и переработке
древесины.

А в 29 лет
Бусыгин стал начальником
Соликамского комбината.
Единственной "протекцией" в
этой карьере были деловые качества
и управленческий талант молодого
инженера.

Пятидесятые
годы — хрущевские времена.
Установка на омоложение партии за
счет энергичных кадров из
промышленности и сельского
хозяйства. У Михаила Ивановича были
все данные для того, чтобы попасть в
номенклатуру высшего эшелона КПСС.
29-летний директор комбината был
избран первым секретарем горкома
партии.

—
Достоинством партийной системы
было умение подбирать кадры, —
объяснил Бусыгин. — Если ты вышел на
номенклатурную орбиту, твое
дальнейшее продвижение зависит
исключительно от умения и желания
работать.

В те два года,
пока Бусыгин секретарствовал в
Соликамске, ему пришлось
фактически возглавить
строительство Соликамского
целлюлозно- бумажного комбината.
Строительство шло тяжело, трудно, и
партия решила, что лучшего
директора комбината, чем Бусыгин,
не найти.

— Когда я
принял комбинат, он выпускал 450 т.
газетной бумаги, — вспоминает
Михаил Иванович. — Через 6 лет мы
вышли на 1250 т. в сутки. Производили
треть всей газетной бумаги в
Советском Союзе.

В это время
произошла очередная перестройка
министерской структуры.
Образовалось министерство
целлюлозно-бумажной
промышленности. Оно отделилось от
промышленности лесной и
деревообрабатывающей. Бусыгин был
приглашен начальником Главного
управления проектирования и
капитального строительства. На нем
лежала ответственность за создание
новых мощностей во всей целлюлозно-
бумажной промышленности — начиная с
проектирования и кончая
эксплуатацией.

1974 год. Год, в
котором страна приступила к
созданию Усть-Илимского
лесопромышленного комплекса.
Проект возник по инициативе стран
социалистического содружества,
которым приходилось покупать
целлюлозу на Западе за золото.

— Дело шло из
рук вон плохо, — вспоминает
Бусыгин.— Не было крепкого
руководства, хотя за строительство
взялась мощнейшая организация —
"Братскгэсстрой". Сейчас от
этого гиганта, построившего
Братскую ГЭС, БрАЗ, город Братск,
Усть-Илимскую ГЭС и Коршуновский
ГОК, остались одни воспоминания. И
вот тогда, на самом верху партийной
и государственной власти было
принято решение о назначении на
стройку генерального директора в
ранге заместителя министра. Я
оказался там в течение недели.

Работа была
напряженная, интересная. Бусыгину
понадобился весь его опыт —
инженера, управленца, организатора.
Строительство, в основном, было
завершено за 6 лет.

— Ввели
мощности, построили хороший город с
аэропортом, способным принимать
самолеты любого класса. Вы там
бывали? — спросил Михаил Иванович.

— Два
года назад, — ответил я, — и на
комбинате и в городе. Мы,
журналисты, ездили в Усть-Илимск с
губернатором, когда заработал
завод и город немного ожил.
Красивый, чистый, современный
город.

В 80-е годы
министерства вновь объединили.
Бусыгин был назначен сначала
первым заместителем министра, а
затем министром. Михаил Иванович
возглавлял отрасль до августа 1989 г.

— Дальнейшие
дела вам известны, — сказал Михаил
Иванович. — Через полтора года я
лишился министерской пенсии, на
которую можно было прилично жить, и
был вынужден зарабатывать на кусок
хлеба. Мы создали
внешнеэкономическую ассоциацию
"Внешлес". В ней я работаю по
сей день.

— Кроме
того, вы вице-президент Союза
лесопромышленников и
лесоэкспортеров России?

— Да. Но здесь
я работаю на общественных началах.

— Тем не
менее, наверное, никто лучше вас не
ответит на вопрос, как обстоят
сегодня дела в российской лесной
отрасли?

— Разорвали
лесопромышленный комплекс,
растащили на части. Большие и
средние мощности
целлюлозно-бумажной
промышленности раскуплены разного
рода собственниками, в том числе и
иностранными. То же в фанерной
промышленности. Очень тяжело идут
на рынке наши пиломатериалы. Низкое
качество. Здесь грамотно и мощно
работают скандинавы. Они покупают
наше сырье, делают из него доски,
продают, зарабатывают на нашей
бестолковости.

Сложное
положение в фундаменте нашего дела
— в лесозаготовительной
промышленности. Она оказалась в
муниципальной собственности, на
местах. Ведь что такое леспромхоз? —
Это обычный поселок со всей
производственной базой.
Мастерские, дороги, техника. Все это
рухнуло, восстановить очень тяжело.
Государственных предприятий
практически нет. Есть
разнообразные, не всегда
эффективные собственники —
акционерные общества, просто
собственники с лицензиями на право
продажи леса. Лес воруют, зачастую
просто рубят и продают за бутылку
водки.

— Как
лесная отрасль выглядит в цифрах?

— До 1989 г.
страна заготавливала 360 миллионов
кубических метров леса. Сейчас вся
страна, по неполным данным, тем, что
попали под учет, дает не более 75 — 80
миллионов кубов.

— Это без
того, что воруется?

— Конечно.

— А есть
ли перспектива возврата к
централизованному планированию, к
цивилизованной работе отрасли?

— Если
говорить о хозяйстве всей нашей
страны, то это совершенно
исключено. Ведь централизованное
планирование — это Госплан. А
Госплан — возврат к социализму. Об
этом мы сейчас вроде как и не
помышляем. Недавно президент
сказал, что, когда он встречается с
людьми, его просят: "Сделайте
хотя бы так, чтобы мы жили, как
раньше:". "Это невозможно
сделать", — отвечает Путин.
Наверное, он прав. А может быть, в
этом и нужды нет? Есть ведь другие
пути. Возьмем, к примеру, Китай. В
тяжелом машиностроении —
централизованное планирование, в
остальном — частное
предпринимательство, челноки,
рынок. Они кормят и одевают свой
миллиард и двести миллионов
населения, да еще и другим продают.

Поэтому, если
говорить о цивилизованной работе
отрасли, вовсе не обязательно иметь
централизованное планирование в
масштабах страны. Посмотрите на
Финляндию. Она занимает третье
место в мире по выпуску бумаги,
целлюлозы, картона, пиломатериалов
и другой лесопромышленной
продукции. Это при том, что
Финляндия имеет столько леса,
сколько у нас в одной Карелии.

В России
запасы леса составляют 82 млрд.
кубических метров. Это пятая часть
всего, что есть на планете.
Потенциал огромный. Но чтобы его
реализовать, необходимо
вмешательство государства. Разными
путями. Один из них очевидный. От 15
до 20 процентов собственности ЛПК
(речь идет о крупных предприятиях,
таких, как Усть-Илимский ЛПК)
оставалось, а может быть, и остается
в руках государства. Таким образом,
государство имеет возможность
понуждать основных собственников
работать эффективно и грамотно.
Есть возможность воздействовать на
нерадивых собственников в законном
порядке, через суд, вплоть до
отторжения собственности, которой
они управляют неэффективно. Когда
государство выпускает рули
управления экономикой из своих рук,
начинается разгул Березовских. Я
абсолютно не согласен с политикой
Грефа, который стремится как можно
дальше отстранить государство от
управления экономикой. Он будет
рисовать взятые с потолка цифры, а
получится — не получится, не его
дело. Чудес в экономике не бывает.

— Вы
сейчас излагаете те принципы
участия государства в управлении
промышленностью, которыми
руководствуется администрация
Иркутской области. Но я хочу к этому
вернуться чуть позже. А сейчас
скажите, пожалуйста, что делает
Союз лесопромышленников для того,
чтобы навести порядок в отрасли?

— Не
забывайте, что мы — общественная
организация, и наши возможности
ограничены. Тем не менее у нас очень
энергичный президент. У нас хороший
контакт с правительством. И мы
стараемся влиять на ситуацию. К
примеру, подняло было
правительство пошлину на
пиломатериалы — до 10%. Немедленно
все встало. Оказалось, что
продавать — себе в убыток. Еще и
доплатить надо, если хочешь продать
за границу. Мы сумели добиться того,
что пошлину снизили до 5%, а это уже
приемлемо.

— Говоря
о лесе, грех не вспомнить Иркутскую
область. Ведь она традиционно
лесная. Как вы оцениваете нынешнюю
ситуацию в лесной отрасли области?

— Да, вклад
ЛПК в областной бюджет составлял 23 —
24 %. А сегодня там дела обстоят так
же, как и во всем нашем государстве.
Лесным богатством надо управлять.
До тех пор, пока за это всерьез не
возьмется правительство России, в
отдельно взятой области трудно
что-либо сделать. Однако усилия
администрации области внушают
оптимизм — и с точки зрения
стремления управлять, и в борьбе с
браконьерством.

Администрация
области очень активно работает в
правительстве, в Государственной
Думе, добиваясь совершенствования
лесоохранительного
законодательства. Но, поскольку
быстрых результатов ожидать не
приходится, предпринимаются и
собственные меры.

Во — первых,
принята программа развития лесного
комплекса Приангарья на 5 лет.
Руководство области намерено
создать условия для решения
основных проблем в
лесозаготавливающей,
перерабатывающей и
целлюлозно-бумажной
промышленности. Предусмотрены и
меры против незаконных вырубок.

Есть и
результаты. Благодаря
сотрудничеству администрации с
собственниками Усть-Илимского ЛПК
комплекс удалось спасти от полного
краха. Сейчас он работает, город
ожил.

Но если
говорить о конкретных городах и
предприятиях, то, по большому счету,
мы сами во всем виноваты. Ведь что
получается: Прохудилась крыша, или
кран потек, канализация вышла из
строя, котельная не работает — сразу
забастовка, письмо губернатору,
обращение к президенту. А кто в мэры
бездельника и пьяницу выбирал без
опыта и образования? Сами жители
города. Так на кого теперь
обижаться? Люди должны думать,
прежде чем выбирать себе власть — на
всех уровнях, от главы поселковой
администрации до президента
страны.

Все можно
сделать. Нужно, чтобы были
ответственность, дисциплина, спрос
с исполнителей. Полагаю, что в
Иркутской области эти признаки
эффективной власти появились.

— Михаил
Иванович, а как вы оцениваете
действия руководства области по
решению проблемы Байкальского ЦБК?
Ведь спор "У озера" разгорелся
еще во времена вашего руководства
отраслью:

— Это
логический, хотя и затянувшийся
финал. Если бы министерство
просуществовало еще пару лет, мне
бы удалось остановить завод. Ведь я
писал представления в
правительство с предложениями
остановить и перепрофилировать
БЦБК. Уперлось Политбюро в лице
Рыжкова и Лигачева. Как они
нагадили стране! Теперь приходится
расхлебывать. Сейчас это сделать
труднее. Многотысячный город живет
комбинатом.

— Михаил
Иванович, вы строили заводы и
города, управляли огромной
отраслью. Как вы оцениваете
перспективы нашей страны?

—
Перспективы появятся тогда, когда
президент и правительство
по-настоящему вмешаются в процесс
управления государством. Без этого
толку не будет. Но процесс этот
долгий. Дело будет тогда, когда
будет дисциплина.