Учиться
понимать самих себя

Светлана ЖАРТУН

Чтобы
попасть на спектакль "Прошлым
летом в Чулимске" камерной сцены
академического драматического
театра имени Охлопкова, зрителям
надо пройти мимо высокого забора,
очень похожего на те, что
огораживают деревянные дома.
Проникнув через пролом и заняв свое
место, можно долго разглядывать
декорации, стоящие рядом, в
каких-нибудь двух шагах от первого
ряда.

Палисадник
беспредметен — нет ни кустов, ни
цветов, о которых говорится в пьесе,
только насыпанная щебенка. Он нужен
для того, чтобы Валентина — героиня
спектакля, на протяжении всего
действия чинила штакетник и
калитку, а остальные персонажи
неизменно ломали их. Сценография,
придуманная художником,
заслуженным деятелем искусств
Александром Плинтом,
патриархальна, и только прозрачный
тент и лучи света, направленные в
круглые отверстия, проделанные в
нем, говорят о том, что события
пьесы происходят не "прошлым
летом" и не вчера, а здесь и
сегодня.

Спектакль
начинается с открытого
театрального приема: актеры
по-домашнему располагаются за
длинным столом, пьют чай. Актер
Александр Дулов берет в руки
знакомый томик пьес Вампилова,
листая страницы, находит нужный
текст. Читает вступительную
авторскую ремарку. Потом каждый
исполнитель продолжает знакомить
зрителей с характеристикой героя,
которого ему предстоит сыграть.
Наконец, заняты места и положения,
указанные режиссером, необходимые
для развития действия спектакля. С
этого момента он, собственно, и
начинается.

Постановщик
Геннадий Шапошников молод, по
возрасту он может быть ровесником
пьесы и много моложе героини,
окажись она сегодня рядом. Что
побудило его обратиться к пьесе,
написанной в шестидесятые годы, чем
она для него интересна? Наверное,
непреходящим стремлением театра
понять душу человека, мотивы его
поведения и возможностью
поговорить о любви еще раз.

В пьесе
"Прошлым летом в Чулимске", как
в чеховской "Чайке", — "сто
пудов любви", но по-вампиловски
здесь всяк счастлив и несчастен
по-своему. В небольшом поселке у
всех на глазах Валентина любит
следователя Шаманова, не надеясь на
взаимность, она не стесняется своих
чувств, не пытается скрыть их.

Впрочем, на
мгновение эти чувства проявились.
Шаманов снял с головы девушки
нелепый чепчик официантки, увидел,
как разметались по спине длинные
волосы, замер — слишком прекрасной
и чистой оказалась эта хрупкая,
любящая Валентина.

Роли героя и
героини режиссер доверил молодым
актерам — Александру Дулову и
Милене Гуровой. Внешне, по своим
психо-физическим данным они
идеально соответствуют образам,
которые создают на сцене. Дулов
интеллигентен, прекрасно
образован, в нем чувствуется
врожденная деликатность, умение
сострадать. Гурова умна и
чувственна, на сцене предстает
неискушенной, светлой, очень
цельной натурой. Кажется, актерам и
играть ничего не надо.

Но нет, они
создают вампиловские образы, в
которых уловлено настроение
драматурга, его видение чулимских
характеров. Валентина упряма, добра
и доверчива к людям. В пьесе на
протяжении суток она взрослеет.
Милена Гурова это преображение
героини проживает в стремительных
и замирающих ритмах, немногословии,
порывистой перемене настроений и
противоречивых чувств. Александр
Дулов тоже передает непростое
движение характера Шаманова: от
полного безволия, равнодушия,
разочарования в жизни к
пробуждению чувств, надежде,
рождению любви, решимости
совершить поступок, который до
этого считал бессмысленным.

На сцене
много крика, есть драка и пьяный
кураж, но спектакль кажется тихим,
проникновенным. Геннадий
Шапошников построил его по законам
музыкального произведения, в
котором все инструменты звучат
слаженно и только в местах,
предусмотренных партитурой,
начинают исполнять соло. Все герои
— люди простые, как говорится, проще
не бывает, но не просто
складывается у каждого судьба. Вот
семья буфетчицы Хороших. Ошибка
юности породила у жены комплекс
вины перед мужем, сделала любимого
сына лишним — нелюбимым. Половину
жизни прожили, а не успокоились,
выясняют, кто кого должен простить.
Они кажутся озлобленными, но это на
первый взгляд, а глубже —
истерзанные души, маятные чувства.

Актеры стоят
совсем рядом с нами, зрителями, и
кажется, текст драматурга
вырывается из глубины их
собственной души.

Народная
артистка Наталья Королева —
Хороших, проклятие, как ранее брань,
выплескивает непроизвольно,
независимо от сознания героини.
Вызывает сочувствие Юрий Десницкий
— Дергачев, напившийся до
скандального куража, а Евгений
Солонинкин — Пашка корчится от боли
своей ненужности близким. Как
нелюбимый может любить? Грубо,
пошло и насильно, когда подвернулся
случай.

Кашкина —
райцентровское диво Евгении
Гайдуковой, выглядит не просто
опытной соблазнительницей, она
способна на сострадание и
раскаяние. И Мечеткин в этом
спектакле не просто зануда. Игорь
Чирва взял на себя смелость сделать
этот образ комедийным, но только
потому, что одурел его герой от
одиночества, от придуманной
обязанности нести на себе крест
местного правдолюба, моралиста.
Актер меняется, когда забрезжили
картины семейного счастья: от
смешного и противноватого его
Мечеткин становится наивным,
трогательно смешным.

Охотник
Еремеев, который, выйдя из тайги,
оказался беспомощным среди людей,
даже не пытается приспособиться к
их жизни. Эту роль, в очередной раз
трогательно, наивно, с болью и
состраданием играет народный
артист Виктор Егунов. В очередной,
потому что в спектакле конца
семидесятых годов он исполнил ее
впервые. Отец Валентины Помигалов
заслуженного артиста Александра
Булдакова мог бы показаться
деспотичным, но как воспитывать
дочь без матери, какие советы
давать? Только суровой
сдержанностью может он прикрыть
свою тревогу за нее.

Вчитываясь в
текст пьесы Вампилова, режиссер
увидел в ней живых и не очень
счастливых людей. И каждый из них
достоин самого пристального
внимания. В спектакле герои, как,
собственно, все мы, зрители, — легко
ранимые люди, и каждый нуждается в
понимании.

Атмосферу
постоянно меняющихся настроений и
предчувствий дополняет музыка
оркестрика, расположившегося на
верхней площадке сцены. Музыканты
под руководством Александра
Чудновского играют всего две
мелодии почти забытых песен. Слова
одной из них: "Это было давно, лет
пятнадцать назад. Вез я девушку
трактом почтовым…" Трогательный
текст почти сентиментален, но он
соответствует ностальгическим
ритмам спектакля. Старомодное
представление о любви может
показаться здесь уходящим прошлым,
но может и пробудить чистые
чувства, замарать которое никакая
грязь не сможет.

Валентина
прошла через насилие, и кажется,
отчаяние должно поселиться в ее
душе, но утром она вновь чинит
калитку. Это финал спектакля.
Режиссер ставит актрису в центр
палисадника, направляет на нее луч
яркого света, и листья цвета осени
падают сверху, делая это место
спасительным для жизненной
стойкости героини. На смену нежным
мелодиям умолкнувшего оркестрика
на сцену врывается сильный голос
певицы. Слова непонятны, но
страстные и свободные звуки как
будто говорят о непреходящей
любви…

Все мы знаем
о катарсисе, который наступает от
воздействия настоящего искусства.
Зрители, находясь рядом с актерами
на камерной сцене театра, смогли
стать сопричастными чувствам,
очищению, испытанными их героями.
Александр Вампилов и сегодня учит
нас понимать самих себя.