Ольга Волкова,
добрая Баба Яга

Светлана
МАЗУРОВА
"Восточно-Сибирская правда"

Знаменитая актриса
рассказывает о своей работе и
семье, об Эльдаре Рязанове, Сергее
Юрском, Николае Волкове, Чулпан
Хаматовой

Народную
артистку России Ольгу Волкову
сибиряки знают по многочисленным
фильмам ("Летучая мышь",
"Бедная Саша", комедии Эльдара
Рязанова, "Фортуна" Георгия
Данелии, недавно показанное по РТР
"Райское яблочко"…). Актриса
жила в Петербурге, работала в БДТ
Товстоногова и вот уже шесть лет
как переехала в Москву. А недавно
иркутяне и ангарчане увидели ее
вместе с Сергеем Юрским и Николаем
Волковым в спектакле-антрепризе.
Тогда же состоялась и наша беседа.

— Ольга
Владимировна, вы — коренная
ленинградка?

— Да. Мои
предки строили Питер, и все их
могилы — там. Один из прадедов —
Семен Афанасьевич Пустошкин — был
сенатором, правой рукой Ушакова. А
другая линия — по отцу — москвичи.
Видимо, московская кровь меня
перетянула.

— В
Москве вы сейчас служите в каком-то
театре?

— Нет. И не
хочу. Это очень тяжело. Мне нужно
помогать дочери, она одна поднимает
двоих детей, и сыну. Наша актерская
профессия не дает достаточной
возможности выжить материально. А
так как в антрепризе платят больше,
то я могу им помочь.

— А как
вам жизнь на колесах, переезды?

— Нормально.
Я человек голодный до впечатлений,
люблю путешествовать. Очень хотела
увидеть Иркутск. Уже влюбилась в
него, буду вспоминать. Он
производит впечатление красивого,
серьезного, твердо стоящего на
ногах города. Дома как будто
прищурили глаза. Увидеть лицо
города, разгадать его — это очень
интересно! Всегда жалко только, что
мало дней отпущено…

— Итак,
Москва…

— Я работаю в
частных театрах, в двух
антрепризах. Первая — у Леонида
Трушкина (это спектакли "Поза
эмигранта" и "Чествование")
и вторая — "Железный класс"
режиссера Николая Чиндяйкина,
спектакль, с которым мы приехали к
вам. Сейчас начинаю работать в
третьей антрепризе —
"Театральное дело
Гольданскихъ". Это антреприза
Амалии Мордвиновой и ее мужа. Она
написала пьесу, она же будет
ставить и играть небольшую роль —
после того, как родит, дай Бог ей
удачи.

— В кино
есть работа?

— Есть.
Постучу по дереву! Буду играть одну
из главных ролей у Сергея Овчарова,
который снял замечательную картину
"Небывальщина" и ряд других.
Это питерский кинорежиссер, он
снимает фильм по сценарию Леонида
Филатова "Сказ про Стрельца,
удалого молодца", и там я играю
Бабу Ягу. И в детской картине тоже
предложили роль Бабы Яги. Так что у
меня впереди две Бабы Яги.

— А
раньше…

— Играла. С
большим удовольствием! На елках.
Детские утренники — это же очень
азартно!

— На
встрече со студентами театрального
училища, отвечая на вопрос об
амплуа, вы сказали, что, наверное,
уже родились актрисой-буфф. Вас
правда эксплуатировали режиссеры?

— Играть
характерные роли всю жизнь — очень
тяжело, утомительно. Потому что
есть склонности, возможности
играть роли и другого качества. У
меня есть… скажем так, темперамент
ума — невостребованный, есть
лирическое начало —
невостребованное. А ведь есть роли,
которые все это включают. Я не могу
сказать, что мне в этом плане сильно
повезло. Хотя всякая работа
доставляет радость. Нет, не всякая!
Радует, что ты работаешь, когда
другие не работают.

— И еще
вы сказали, что было много паршивых
ролей… В кино?

— И в кино. И в
Москве, когда я переехала, у меня
было много предложений по
антрепризам. Я отказывалась, потому
что никогда не была всеядной. Мне
достаточно тяжело приходилось
первое время, ведь не соглашаться
ни на какую работу — значит вообще
остаться без работы. Но вместе с тем
приходилось играть много плохих
ролей, вытягивать их, мертвые,
дурные эпизоды наполнять
человеческим содержанием, делать
их живыми. Столько усилий на это
ушло! К сожалению, для женщин пишут
очень мало, особенно возрастные
роли. В основном это какие-то
придурочные дамы, исключительно
эксцентричные. Особенно в кино.
Одни и те же типажи предлагают.

— Как в
фильмах Эльдара Рязанова?

— Ну да, как в
последних — "Привет, дуралеи!",
"Тихие омуты".

У меня,
конечно, есть усталость. Я обязана
делать это хорошо, но не могу
сказать, что сие доставляет мне
творческую радость.

— Вы
много работали с Рязановым…

— Шесть
картин. В первой — "Вокзал для
двоих" — играла Виолетту, во
второй — "Жестокий романс" —
модистку. Потом были "Забытая
мелодия для флейты", "Небеса
обетованные", "Привет,
дуралеи!", "Тихие омуты".

Рязанов
очень любит актеров, с ним работать
интересно. Это единственный из
немногих режиссеров кино, кто
предлагает разные роли актеру. Как
в театре бывает: распределяют роли
с учетом того, что ты это уже сыграл.
Рязанов немного разворачивает
актера другим боком, другим
ракурсом показывает зрителю. Он
идет навстречу предложениям, любит
импровизацию Но он очень строгий,
взыскательный человек, очень
нетерпелив, ведет себя жестко, но
это все входит в понятие
"режиссура", иначе бы все
развалилось. Работает быстро —
качество совершенно замечательное.

Меня как
актрису Рязанов не очень любит.

— Вот
как?! Странно…

— И мне самой
странно. Не то, что криминально не
любит (иначе он бы меня не снимал). И
признается в этом. Любит за
покладистый характер. Но боится,
что я что-то сделаю не так, как ему
кажется. Как бы не очень доверяет.
Держит меня в таком жестком
состоянии, и с этим приходится
часто бороться.

— У вас
не было обиды на Рязанова за то, что
получали роль не ту, какую хотелось
бы сыграть?

— О чем вы
говорите? Какая обида, когда каждый
раз думаешь, что вот сейчас
снимешься и на этом все кончится!..
Это же такая удача из удач, когда
попадаешь в кино, — до сих пор, а
раньше — тем более. Многие актеры,
очень талантливые, не снимаются
вообще. И это большое огорчение.

— Но все
актеры обычно говорят, что работа в
театре для них важнее, чем в кино…

— Правильно.
Но кино — это другая радость и
другая сложность.

Как
показывает практика, те, кто только
снимается в кино, не всегда могут
работать в театре, а те, кто
работает в театре, могут и
сниматься. Это другая закваска.
Театр — это то, что дает хлеб, он
позволяет быть многоликим,
профессионально устойчивым.

— Вы
говорили, что у вас хорошая школа…

— Очень
хорошая. Это Петербургская школа
Зиновия Корогодского, которая
подготовила уже 18 поколений
выпускников. Она, в отличие от
других, действует. Это актеры,
которых можно бросать вплавь в
любом направлении: и в
психологический театр, и в
фарсовый, и в площадной — куда
угодно. И они выстоят. Антонина
Шуранова, Георгий Тараторкин, Ирина
Соколова… Покойные Александр
Хочинский, Юрий Каморный,
талантливейшие люди.

— О своих
партнерах по спектаклю "Железный
класс" Альдо Николаи Сергее
Юрском и Николае Волкове вы
отозвались как о мэтрах, столпах,
себя же назвав лишь младшей
сестрой. А между тем зрители от души
аплодировали вам, каждой сыгранной
вами сцене.

— Юрский и
Волков — не просто актеры. Они
личности. Таких актеров в России
практически уже нет. Невероятные по
образованию, уму, сильной
индивидуальности. Я счастлива и
благодарна судьбе за то, что играю с
ними. У меня маленькая роль, и я
постоянно чувствую
ответственность за то, чтобы не
испортить спектакль, быть
безупречным дополнением на уровне
двух гениальных актеров.

В принципе
это не моя роль. Масса других актрис
сыграла бы ее. Замечательно сыграла
бы, скажем, Тенякова — еще лучше, чем
я!

—
Поразительно! Что это —
неуверенность в себе? Принижение
своих заслуг?

— Почему
"неуверенность"? Если есть
признание публики, я должна
раздувать ноздри и взвешивать себя
на каких-то весах? Я просто соотношу
трезво себя и этих двух актеров. В
режиссуре Николая Николаевича
Волкова я работала как актриса и
большего счастья не испытывала.
(Спектакль "Событие" по
Набокову, к сожалению, не вышел). И я
видела все спектакли Юрского. Это
невероятно потрясающе! И, конечно,
вызывает трепет. Наверное, это
счастливое свойство характера —
влюбляться в актеров.

Когда мы
встречаемся — не наговориться! Мне
все интересно: что они говорят, что
читают. Я всегда прошу Сережу
показать мне очередное творение (он
пишет). С Николаем Николаевичем мы
видимся чаще, но все равно я слушаю
его открыв рот. Мне всегда
интересно, как он размышляет о
театре, об искусстве, о политике —
обо всем. Это глыба!

Поэтому я и
чувствую себя младшей сестрой. Это
доставляет мне большую радость, чем
то, если бы я играла главную роль и
"звездилась".

"Я
— хозяйка большого дома"

В кино Ольге
Волковой всегда доставались роли
острохарактерные. А какая она в
жизни?

— Очень
быстрая. С молодости мне пришлось
нести на себе груз, как сказал
Ростропович — вахту, и отвечать за
большую семью. У меня достаточно
нагрузочный быт. Я хозяйка большого
дома, приходится помогать всем.
Поэтому надо очень стремительно
двигаться вперед. Жизнь непростая…

Характер?
Раньше был хороший, сейчас стал
портиться в силу того, что просто
устаю, сказываются большие
перегрузки разного порядка.

— Ольга
Владимировна, можно спросить вас о
Николае Волкове? Одни говорят, что
вы супруги, другие — что нет…

— Мы
однофамильцы. Супругом моим он не
был. А сын у нас есть. Я — Волкова по
первому мужу, а он — Волков по отцу,
хотя фамилия отца не Волков (это
псевдоним), а Огуров. Тот Огуров,
который сыграл старика Хоттабыча.

— Вот как!

— Да. Наш сын
Иван Николаевич Волков похож
внешне на своего деда — Николая
Николаевича Волкова, статью пошел в
него.

У них была
традиция называть сыновей
Николаями. Были два замечательных
актера — братья Николай и Евгений
Огуровы. Они кинули жребий, кому
брать псевдоним, и выпало Николаю.
Евгений Николаевич — потрясающий
актер и режиссер, его 100-летие
недавно отмечали в Свердловске. Он
работал в Москве, но в силу
фамильной деликатности и
нетусовочности вел себя скромно, и
его переманили в Свердловск, где он
и закончил жизнь. У него осталось
много учеников, он был
замечательным педагогом. И Николай
Николаевич-младший тоже преподает
— в институте вахтанговского
театра, он доцент.

— Правда,
что Чулпан Хаматова — ваша
невестка?

— Да.

—
Расскажите о молодых.

— Мы живем
все вместе, одной семьей. Ребята
познакомились в ГИТИСе, когда
учились на актерском факультете на
курсе Бородина, и на втором курсе
поженились. Конечно, им было трудно.
Оба домашние, он — из Питера, она —
из Казани, в семнадцать лет
мамина-папина любимица оказалась
одна в чужом городе. Ваня сначала
жил в Москве у Коли. А когда ребята
поженились, стали жить в общежитии,
стало тепло, уютно, да еще и любовь,
поддерживали друг друга.

Ванька
внутренне — по сути своей —
характерный герой. Красивый,
породистый, такой фрачный герой. Он
избрал трудную стезю. Если Чулпан
начала со второго курса играть в
театре — сначала в "Театре
Луны", потом в Театре Антона
Чехова (во второй я привела, и ее с
радостью взяли) и сниматься в кино,
то Ваня стал искать свой путь. На
третьем курсе он сочинил со своими
однокурсниками притчевый
спектакль "Пчеловоды" (по
персонажам Брейгеля), и они успешно
играли его на фестивалях. А потом он
уехал работать к Славе Полунину в
Англию. Сначала был осветителем, а
потом играл со Славой вдвоем, после
чего Слава даже отдал Ивану свою
роль — желтого человечка по имени
Асисяй. Мотался по всему миру с
гастролями, через полтора года
сказал: "Все, достаточно. Получил
свое от гуру, впитал…"

Вместе с
Чулпан он был приглашен зимой в
"Современник", где они сыграли
в "Трех сестрах": она — Ирину,
он — Андрея Прозорова. Я смотрела.
Очень хорошо! Критики оценили
высоко эту работу.

Пока у Ивана
еще не очень складывается с кино.
Но, как известно, мужчины играют
позже. Я вообще за то, чтобы судьба
догоняла во второй половине жизни.
Очень трудно, если все подарки
вываливаются сразу, а потом сидишь
на голодном пайке.

— Кем
стала ваша дочь?

— Катя старше
Ивана на 14 лет. Ее отец — Волков,
талантливый кинооператор. Она была
актрисой, поиграла, поснималась.
Сыграла "дочку" Инны
Чуриковой. Потом у нее была
небольшая роль в фильме
"Восточный роман" Виктора
Титова, ныне покойного. Еще что-то…
Она растит двоих детей, сейчас
пробует себя в новом деле — это
связано с журналами, Интернетом,
связями с общественностью.

У Николая
Николаевича трое детей. Старший,
Коля, — талантливый кинооператор,
мы с ним вместе помогаем молодым
актерам делать визитные карточки
на видеопленке, чтобы они могли
показывать их в театре и кино. Очень
азартное дело! Средний сын, Митя,
учится на актера в вахтанговском
училище. И подрастает Шура, девочка,
заканчивает десятый класс и тоже
явно будет актрисой.

— Какая
интересная семья!

— Да. Мы
говорим, что это две волчьи стаи,
которые живут одной стаей. Мы
дружим домами, поддерживаем друг
друга.

Моему внуку 16
лет, он собирается стать юристом. А
младшая внучка Янка явно будет
актрисой. Это было видно сразу, как
было видно по Ване. Никуда не
денешься, надо сдаваться. Конечно, я
таскала его с собой, рос за
кулисами… (улыбается).

— Чулпан
Хаматову называют восходящей
звездой, о ней говорят как о молодой
надежде нашего театра и кино. Что вы
о ней скажете?

— Чулпан —
актриса, которая меня удивляет. За 44
года моего профессионального стажа
я не видела, чтобы столько падало
удачи на одного человека! Тьфу-тьфу,
постучу. Когда ее тошнит от
вариантов, она просто теряется —
это достаточно тяжело! Но ничего бы
этого не было, если бы она не была
фантастически работоспособной,
умной артисткой, которая все время
учится, мотает на ус и очень
взыскательно к себе относится. Она
живет в нашем доме, и, бывает,
Николай Николаевич ее
пропесочивает, и я рядом, и Ваня, и
мой муж (художник Владимир
Ховралев). У нас серьезный худсовет.
Умилительных отношений нет. Она
невероятно много берет. Это талант
ученичества.

Она была
инженю, была травести,
лирико-драматической героиней,
блистательно сыграла Ирину. И я
вижу, что она блистательная
характерная актриса. У нее не
должно быть страха перед возрастом,
она будет играть еще, еще и еще.
Диапазон — огромный, она его
раскачивает, не идет на повторы. У
меня Чулпан вызывает большое
профессиональное уважение.
Конечно, я ее очень сильно люблю,
потому что она человек интересный,
содержательный.