Прописка
на Большой земле

Элла КЛИМОВА,
"Восточно-Сибирская правда"

Галина
Исаевна Доенина уверена: жизнь ее,
помытарив по ухабам, вдоволь
испытав на терпеливость, в конце
концов, спустя 62 года, вернулась на
круги своя. О том, как она еще в
младенчестве лишилась крова, знает
со слов матери. Отца, державшего в
"хозяйстве" одну корову и две
лошади, в тридцать восьмом году
раскулачили, спустя три месяца
расстреляли, а семью выбросили из
срубленного его руками дома. Еще
хорошо, что никуда не погнали,
разрешив ютиться в щелястой
бесхозной избенке на окраине
родной деревни — в Корховской, что
неподалеку от Кутулика.

— Странно, —
говорит она мне. — Я ведь ничего
этого не помню, но с раннего детства
и по сию пору и я, и сестра моя
чувствуем себя затюканными; нам бы
в каком уголке отсидеться, чтобы
незаметными стать; живем, будто
стесняемся самих себя…

Я же думаю,
что ни Галине Исаевне, ни сестре,
сейчас приютившей ее с сыном у себя
в Мегете, стесняться нечего. Это
просто ожог, полученный ими в
детстве, до сих пор саднит. А так — с
чего бы им людей сторониться? Ну не
достигла Галина Исаевна особых
вершин в жизни. Но ведь ничем себя и
не посрамила. Ни тогда, когда
работала на Иркутском
мясокомбинате — ни разу под полой
куска колбасы не вынесла; ни тогда,
когда на руднике в поселке
Луговском, что в Мамско-Чуйском
районе, кухарничала. За каждую
копейку перед артелью ответ
держала. Распалась артель, закрылся
рудник — в школу перешла уборщицей.
Как котлы "на горе" (все на
Луговке рудник "горой" зовут)
до блеска чистила, так и полы в
классах добела отмывала. Словом,
обычная, миллионами женских судеб
испытанная доля: без мужниной
поддержки, в одиночку за двоих
сыновей в ответе. Однако одно все же
отличие есть: не у всякой моей
соотечественницы и ровесницы путь
завершается тем, с чего начался;
словно дорога, попетляв прожитыми
годами, на ту же точку и вывела.

— Все
повторилось, — убеждает меня Галина
Исаевна. — И тогда, в детстве, из
дома вышвырнули, и сейчас без жилья.
У сестры тесно, с сыном на полу спим.

Ну вот мы и
подошли к самому трудному. Что же
такое должно было стрястись, чтобы
ее, ничем себя не запятнавшую, не
какое-то там перекати-поле, вышибло
из ею же обустроенного, как некогда
отцом, мирка под открытое небо? Вы
не поверите, но Галина Исаевна
Доенина, шестидесяти двух лет от
роду, оказалась примитивно, пошло
обманутой. И не авантюристами,
наловчившимися по нынешним
временам приманивать жертву яркими
посулами: не такая уж она наивная,
чтобы, забыв об осторожности,
бросаться вслед мечте. Нет, Галину
Исаевну Доенину, что называется,
"кинуло" само государство. И
это обстоятельство выводит
случившееся с ней за грань
обыденности, заставляя лишний раз
чувствовать зыбкость кромки, на
которой мы все, законопослушные
граждане, стоим. Выбить почву из-под
ног, оказывается, ничего не стоит.
Судите об этом сами по письму
Галины Исаевны в редакцию: "Обращаются
к вам переселенцы из
Мамско-Чуйского района: я,
отработавшая на Севере одиннадцать
лет из общего 43-летнего трудового
стажа, и мой сын, инвалид с детства.
В 1997 году по району было объявлено,
что все, кто пропишется за
пределами северных районов, имея
северный стаж сроком не меньше 10
лет, получит право на квартиру по
субсидии. Я прописалась у сестры и
оказалась в Мегете седьмой в
очереди на получение жилья. Но в
прошлом году, когда моя очередь
была уже первой, мне отказали,
мотивируя тем, что отныне
необходимо иметь 15 лет северного
стажа. Таким образом мы с
сыном-инвалидом оказались на улице.
При моей пенсии в 1080 рублей и пенсии
сына в 560 рублей ни купить, ни снять
жилплощадь мы не в состоянии…"

Какой
все-таки до гениальности простой,
но изощренный ход! Вы, подсчитав
свой северный стаж и убедившись,
что он отвечает требованию закона,
подчеркиваю, не регионального, а
федерального закона, вполне
доверились государству. И,
простившись с каким-никаким
обустройством (у Галины Исаевны на
Луговке было полкоттеджа и землица
под окнами), отправились в
одиночное плавание. Но как только
отчалили от берега, ловушка
захлопнулась: закон поднял планку,
увеличив северный стаж. И вы
оказались без прав на жилищную
субсидию, в свои 62 года без
перспективы работы и без средств.

Вот как такое
крушение обосновывается
официальным ответом Галине
Исаевне: "Предоставление
жилищных субсидий началось в
области фактически с 1996 года. В то
время действовал федеральный закон
от 17 августа 1996 года N 116, по которому
правом на получение субсидий
пользовались граждане,
отработавшие в северных районах не
менее 10 лет. Но и тогда уже
насчитывалось более четырех тысяч
желающих выехать из северных
районов области. А на сегодняшний
день в соответствии в Федеральным
законом от 25 июля 1998 года N 131 "О
жилищных субсидиях гражданам,
выезжающим из районов Крайнего
Севера и приравненных к ним
местностей" правом на получение
таковых обладают лишь отработавшие
на Севере не менее 15 лет. К
сожалению, в соответствии с
действующим законом не
представляется возможность
выделить жилищную субсидию Вашей
семье…"

Но как же так?
Разве в стране, где во всеуслышание
и с самых высоких высот
провозглашается первенство закона,
не должно соблюдаться самое
элементарное: принятый однажды
закон обратной силы не имеет? Или
то, что невыгодно, накладно
государству, перестает приниматься
в расчет? Если это так, то сколько же
наивных граждан одновременно с
Галиной Исаевной и ее сыном попали
в расставленные законодателями
силки? В комитете по делам северных
территорий областной
администрации мне назвали такую
цифру: в Приангарье 8,5 тысячи семей
сегодня стоят в очереди на жилищную
субсидию. И добрая четверть от
этого числа — люди, покинувшие
Север тогда, когда действовал
закон, принятый в 1996 году, и
бьющиеся сейчас в тенетах,
расставленных законом, принятым
двумя годами позже. Как Галина
Исаевна Доенина. Тут нашей
региональной власти можно лишь
посочувствовать — нарушать
федеральный закон она не может. Но
думать о том, как облегчить участь
земляков, она обязана. В 1999 году
областная администрация внесла
предложение в правительство:
восстановить тем, кто покинул
"севера" до 1998 года, прежний
стаж. И таким образом оградить от
горя и полного разорения десятки
тысяч семей по всей России. Москва,
однако, промолчала. Более того,
государство обмолвилось о том, что
не худо было бы вообще увеличить
северный стаж, дающий право на
жилищную субсидию, до 20 лет. Но,
видно, безжалостность и
абсурдность такого шага были
слишком явными, вот и остановились
наши творцы законов на компромиссе
— 15 лет.

Позволю себе
одну арифметическую выкладку,
чтобы подчеркнуть: большинство
покинувших северные гнездовья
обойтись без жилищной субсидии не
могут. Та же Галина Исаевна Доенина,
сдав в поселке Луговском свою
двухкомнатную благоустроенную
квартиру, получила сумму в 10
минимальных зарплат за каждый
прожитый ею в Мамско-Чуйском районе
год. Что можно приобрести на нее
сегодня, когда стоимость одного
квадратного метра нового жилья
более 7 тысяч рублей, а на вторичном
рынке тысячи на полторы меньше? Но и
сама по себе жилищная субсидия,
даже полагающаяся по новому
северному трудовому стажу, забот не
облегчает. Хотя бы потому, что
деньги эти вам будут выданы только
в том случае, если в течение всего
лишь шести месяцев вы сами найдете
почти законченное строительством
жилье и при этом сумеете доплатить
из своего кармана разницу между
стоимостью приобретаемой квартиры
(предположим, на вторичном рынке
жилья это 300 тысяч рублей) и
полученной субсидией, скажем, в 270
тысяч. Причем субсидия окажется в
ваших руках никак не раньше, чем вы
найдете искомые 30 тысяч рублей. Вот
такой расклад в игре государства со
своими гражданами, не по своей воле
переселяющимися на Большую землю.
Прописка на ней — это не только
неизбежные бытовые трудности,
эмоциональный стресс,
неизвестность, но еще и просто ваше
везение. Удачно "ляжет карта" —
и у вас будет кров над головой; не
сойдутся в нужное "уравнение"
все "составляющие" — будете
ютиться у родственников, как
обманутая Галина Исаевна.

Смею
заметить: не только "игра в
переселенца", но и иные
"забавы", как правило,
совпадающие с особенно трудными
мгновениями жизни, абстрагируясь
от всем понятных переживаний,
подменяются холодными расчетами.
Словно прожитые годы имеют
единственный эквивалент:
математические формулы,
принимаемые во внимание при
решении наших житейских проблем.
Вспомните хотя бы нормальным умом
не постижимые вычисления
индивидуального коэффициента
наших пенсий. Расчеты жилищных
субсидий почти не уступают по
зауми. Необходимо взять северный
коэффициент, зависящий от
трудового северного стажа (который
для таких, как Доенина, начисто
пропал), умножить его на число
членов семьи и, получив энное
арифметическое число, двигаться
дальше. А дальше вас могут ждать как
нечаянные удачи, так и легко
прогнозируемые провалы. Между
прочим, одна такая "удача" чуть
было не улыбнулась Галине Исаевне:
если бы она родила младшего сына на
Севере и если бы он успел прожить на
той же Луговке как минимум 15 лет, у
нее оказалась бы льгота и ее
очередь не пропала бы. Но ей и тут не
повезло.

Предвижу
вопрос: что же ее заставило
покинуть северный поселок?
Как-никак было приличное жилье и
пусть скромно оплачиваемая, но
постоянная работа. Отвечу:
жестокость. Самая примитивная,
дремучая жестокость, давно ставшая
привычной настолько, что мы не
обращаем на нее внимания. Если,
конечно, она не касается нас лично.
Сын Галины Исаевны не совсем
психически здоров. Он добр,
контактен, но внешне отличен от
сверстников, которые издевались
над ним, как могли. Мать решилась на
переезд, спасая его. Не впервой
приходится сталкиваться с
обстоятельствами, складывающимися
под диктатом нравственной глухоты
окружающих по отношению к тем, кто
слабее их. Суд, как правило, не
принимает такие дела к своему
производству. Решение не в пользу
жертв выносит сама
действительность…

… Впрочем,
один-единственный шанс у Галины
Исаевны Доениной, если верить все
тому же официальному ответу,
остался: "От средств,
полученных от реализации жилья по
проезду Угольному в Иркутске, после
внесения Законодательным
собранием изменений в областной
бюджет 2000 года и при положительном
рассмотрении этого вопроса
государственно-правовым
департаментом аппарата
губернатора будет осуществляться
выделение жилищных субсидий
гражданам, имеющим северный стаж не
менее 10 лет и состоящим в списках
очередников 1996-1997 годов. Но при этом
и расчет субсидий будет
осуществляться по федеральному
закону 1996 года. Ваша субсидия,
гражданка Доенина, составит всего 70
тысяч 875 рублей. В дальнейшем все
интересующие Вас сведения
необходимо уточнять в
администрации города Ангарска".

Вот сколько
"если" должно осуществиться,
чтобы Галина Исаевна Доенина и
тысячи ей подобных смогли
выбраться из расставленной
ловушки. Что там говорить о "внесении
Законодательным собранием
изменений в бюджет прошлого
года", когда на день
получения процитированного ответа
бюджет текущего года еще не был
принят? А ведь нужно еще будет
получить "добро" авторитетных
правоведов. Лично у меня одна
надежда: те, кому дано решать судьбу
этой женщины, учтут: как дочь
невинно репрессированного, она
имеет свою горькую льготу, даже и не
родив сына на Севере. На те
семьдесят с половиной тысяч,
которые, возможно, удастся
получить, она мечтает купить
деревенский домик и обихаживать
землю возле него. При условии, что
время, пока ей придется "уточнять
необходимые сведения", не
превратит и эти скромные деньги в
ничто, окончательно убив ее надежду
о прописке на Большой земле…