Кто
защитит судебную власть?

Людмила
БЕГАГОИНА,
"Восточно-Сибирская правда"

Демократия и
рынок отучили нас от очередей — в
магазины, театральные кассы,
мавзолеи. Зато создали очередь в
народный суд. Придите в 9 часов утра
на Советскую, 107, в Иркутске, где
размещается здание Куйбышевского
суда. Вы увидите очередь, какая
раньше была разве что на концерт
Аллы Пугачевой, — человек под
двести. В узком коридорчике, где
регистрируются посетители, двоим
не разойтись. Поэтому для судьи еще
проблема — добраться до рабочего
места. То и дело слышишь взывающий к
рассудку голос: "Да пропустите же
судью! Без нее процесс не
начнется!"

Судебная
реформа в нашей стране началась в
середине 90-х годов. Как раз в это
время Куйбышевский районный суд,
как, впрочем, и все остальные в
Иркутске, справил новоселье. Только
все переехали в освободившиеся
здания райкомов КПСС, а
Куйбышевский — в списанный по
причине аварийного состояния
барак, в котором прежде размещалась
ЖЭК. Утешались тем, что пристанище
временное — в то время в городе
затевалось строительство дворца
правосудия. Но недаром говорят: нет
ничего более постоянного, чем
временное. Уж скоро десять лет, как
третья власть размещается в
деревянном бараке, которого даже
нет на карте города.

Каждый раз,
стоя в очереди к судье, я пытаюсь
настроиться на оптимистический
лад. Оно, конечно, думаю я, с одной
стороны даже приятно — если
рассматривать эту очередь как
доказательство растущего
правосознания граждан,
предпочитающих теперь искать
защиту своих прав в суде.
Посмотришь, как люди жаждут попасть
во "дворец правосудия" на
Советской, — и есть основания
надеяться, что живем мы уже в
правовом демократическом
государстве, где суд над человеком
превратился в суд для человека, где
не действует телефонное право, а
третья власть является гарантом
защиты интересов любого
гражданина. Как того и требует
статья 46 Конституции РФ,
позволяющая любому человеку
обжаловать в суд любые действия
должностных лиц и решения органов
власти — как первой, так и второй.

Однако
никому не пожелала бы я, став
участником процесса, на себе
прочувствовать проблемы третьей,
судебной, власти. Истцом, которому
некуда даже приткнуться, чтобы
ознакомиться с документами дела, и,
тем паче, не имеющему технической
возможности снять с них копию.
Свидетелем, которому негде
присесть в ожидании вызова для дачи
показаний. Поскольку нет в этом
бараке не только холла с удобными
стульями, но даже места, где бы
можно было спокойно стоять и не
путаться под ногами у служивых.
Когда конвой ведет подсудимых, из
узких коридоров всех выгоняют на
улицу — расступиться просто некуда.

Вот и
говорите после этого про
доступность судебной власти. Какая
доступность, если у секретаря нет
отдельного кабинета, где бы можно
было принимать людей, не мешая
судье готовиться к процессу. Если в
марте запись на гражданские дела
идет уже на май.

Конечно,
авторитет суда зависит не только от
материальной базы и
финансирования. Главное, чтобы
судьбы людей решали действительно
уважаемые и образованные люди,
профессионалы с высокими
моральными качествами. Но когда я
смотрю, как мое дело решает судья,
вынужденная кутаться в тулуп по
причине очередной аварии
отопительной системы, и при этом на
нее еще капает с потолка горячая
вода, — мне трудно заставить себя
уважать такую вот власть. Ведь она
не имеет даже возможности
распространить на посетителей
право пользования единственным в
здании туалетом.

Вы спросите,
какое отношение имеет сортир к
организации судопроизводства?
Прямое. Закон обязывает обеспечить
тайну приговоров, для чего каждая
совещательная комната должна быть
оборудована необходимыми
удобствами. В Куйбышевском суде нет
не то что санузлов, но даже и самих
совещательных комнат, куда можно
было бы удалиться для обдумывания
приговора. А залом заседаний служит
кабинет судьи, в который с трудом
втискиваются народные заседатели,
секретарь, адвокат, прокурор,
пострадавшие и ответчик — все с
шубами, шапками, портфелями на
коленках по причине отсутствия
раздевалки. Тут же надрывается
телефон, которого в зале быть не
должно, а в дверь ломятся
посетители, которых негде принять.
Вот так обеспечивается
государством высокий статус
служителей Фемиды.

А хотите
знать, каким должен быть суд? Об
этом мне рассказали в судебном
департаменте. По существующим
нормам обеспечения
материально-техническими
средствами каждому судье
полагается иметь в кабинете три
стола, восемь мягких стульев,
несколько шкафов, персональный
компьютер, комплект видеотехники,
кондиционер, жалюзи и даже ковер. Не
говоря о зале заседаний с
совещательной комнатой и отдельном
кабинете для секретаря с
компьютером. В Иркутской области
эти нормы соблюдены только в
Усть-Илимском суде, который
строился 20 лет и недавно был
наконец сдан. Там, действительно,
каждый судья имеет собственный зал
заседаний, украшенный, как
полагается, флагом и гербом страны.
Неудивительно, что для оглашения
приговора он облачается в мантию —
обстановка, что ни говори,
обязывает.

Ну а каковы
же перспективы Куйбышевского суда?
Сейчас на капитальный ремонт
зданий судебному департаменту
выделяется 25 процентов от
потребности. Латать барак на улице
Советской, который не значится
среди городских строений в БТИ, —
это выбрасывать государственные
деньги на ветер. И вообще не хочется
вникать в финансовые трудности, не
позволяющие якобы содержать суды,
как того требует закон. Потому что
дело тут вовсе не в бедности, а в
приоритетах: что важнее для
государственных чиновников. Ведь в
том же Иркутске найдется не одно и
не два здания, подходящих для
правосудия. Просто кому-то,
наверное, выгодно, чтобы суды
влачили нищенское существование,
исключающее их независимость.

Судебный
департамент не раз обращался в
правительство, различные
министерства, к депутатам Госдумы,
чтобы решить вопрос о передаче
пустующих в Иркутске зданий,
находящихся в федеральной
собственности, для размещения в них
третьей власти. Одно из таких
зданий в микрорайоне Солнечном
строилось под
Байкалкварцсамоцветы. Ходатайства
председателю правительства,
министрам имущественных отношений
и природных ресурсов, письмо в
судебный департамент при Верховном
суде РФ пока не помогают его
отвоевать. Вполне возможно, что
получится, как со зданием на улице
Чехова, принадлежащем Министерству
обороны: просьбу судебной власти
генералы не уважили. Когда оттуда
выехал штаб армии ВВС, помещение
выставили на торги: видимо, скоро в
Иркутске появится еще одна
"барахолка" с китайским
ширпотребом или водкой.
Представители федеральной власти
ясно дают понять, как эта власть
относится к закону и
провозглашенному им праву человека
на защиту в суде.

Судебная
власть загнана в угол. Видимо,
главный федеральный инспектор по
Иркутской области Игорь Тутеволь
должен показать реальным делом
эффективность новых
государственных институтов —
суметь решить проблему размещения
Куйбышевского суда.

На днях
Куйбышевский народный суд будет
отмечать свое 25-летие. Отправляя
правосудие в списанном сарае,
здешние служители Фемиды
умудряются иметь самый высокий в
области показатель стабильности
работы (неотмененных по кассации
решений) — 77%. И если в среднем по
области с нарушением сроков их
принимается 33%, то в Куйбышевском
суде — всего 3%.

Бараку на
Советской вынесен приговор: еще
одну зиму в нем пережить не удастся.
А если до очередных морозов
федеральная власть не найдет, куда
переехать суду, то, верно, ему
придется раскинуть палатку на
снегу. А что делать, если третью
власть, к которой люди идут за
защитой, саму защитить некому…