Так
держать, старейшина

Я не стал
спрашивать своего собеседника, как
он живет, поскольку его внешний вид
красноречиво свидетельствовал сам
за себя. Поношенная рубашка с
расстегнутым воротом обнажала
старческую впалую грудь, того же
времени брюки, порыжевшие тапочки с
дырками у большого пальца.

Солдату
Великой Отечественной войны Федору
Федоровичу Березину 94 года. Он
самый старший по возрасту в нашем
Усольском городском фронтовом
братстве. На исходе прошлого года в
ДК "Химик" проходила
отчетно-выборная конференция
городской ветеранской организации,
делегаты дружными аплодисментами
одобрили предложение избрать в
состав президиума конференции их
старейшину Березина. Он был в
отглаженном костюме и светлой
рубашке.

На войну его
призвали на второй день после
выступления по радио Молотова. Из
небольшого поселка Горьковской
области он вместе со своим
грузовиком ГАЗ-АА прибыл в город
Калинин, где, к его удивлению,
вместо передовой определили его в
батальон ремонтной службы. А надо
отметить, что Федор Березин был не
просто замечательным шофером — он
мог с закрытыми глазами собрать и
разобрать свой любимый
"газик".

Поставив
точку после этого предложения, я
оказался в весьма затруднительном
положении: обычно, когда пишут о
фронтовиках, дают яркие картины
боев — грохот орудий, взрывы мин и
снарядов, огонь, дым, кровь. Герой же
моего рассказа за все годы войны ни
разу не стрелял из автомата, не брал
пленных. Дело в том, что он от звонка
до звонка был слесарем-ремонтником,
великолепным мастером своего дела.

Их батальон
всегда находился в двух-трех
километрах от передовой и
беспрерывно ремонтировал,
ремонтировал, возвращая в строй
поступающие к ним танки и
автомашины. Это было не так, как на
заводе, а как в медсанбатах, где
хирурги поднимали на ноги
тяжелораненых бойцов и командиров.
Ремонтники должны были сами
доставлять с передовой в походные
мастерские подбитую технику.
Многие из них не возвращались
назад. Березин также не раз ездил на
передний край, под огнем врага
цеплял тросом танк и буксировал его
в мастерские. Работал день и ночь.
Вот где он научился долготерпению и
умению смолчать, слушая грубую
напраслину. Нередко, бывало,
какой-нибудь майор, перемежая свою
речь непечатными словами, грозно
кричал: "Вы тут… в тылу
прохлаждаетесь, а на передовой
солдаты гибнут… Чтобы к утру эти
два танка были отремонтированы!"

Войну Федор
Федорович окончил весной сорок
пятого в германском городе
Тильзите и вроде уже собирался
домой, но их батальон ремонтной
службы был направлен на восток.

— Тут нам
было уже легче, — вспоминает
Березин. — Квантунская армия не
выдержала натиска наших войск.

И снова мой
герой за баранкой, но уже у себя, на
малой родине, в Горьковской
области. А в 1974 году навсегда
поселяется в нашем городе
Усолье-Сибирском. Сейчас он живет
один в небольшом деревянном доме на
окраине. Его жена умерла два года
назад. Сын со своей семьей живет
здесь же, в Усолье, и не раз
предлагал своему отцу перебраться
к нему в благоустроенную квартиру.

— Зачем я
буду его стеснять? Он уже пенсионер,
у него семья, а квартира маленькая.
Я привык к своему дому, и пока хожу,
как говорится, на своих ногах,
никуда отсюда не подамся.

Федор
Федорович смотрит на меня голубыми,
уже выцветшими глазами, дрожащими
пальцами поправляет ворот рубашки.
У него милая, кроткая улыбка, и весь
он такой светлый, добрый, душевный
человек. Беседовать с ним, да и даже
молча посидеть, приятно и легко. Его
любят соседи за скромный характер,
незлобивость, отзывчивость.

Вот такой,
как на этом снимке, Федор Федорович
сидел в президиуме на
отчетно-выборной конференции.

— А снимок
этот сделан в мой юбилей — 90-летие
моей жизни, — говорит Федор
Федорович. — В последние годы
прибаливаю, — с виноватой улыбкой
тихо сказал он мне и добавил: — В
аптеке для ветеранов войны, к
сожалению, редко получишь нужное
лекарство.

Что нужно
ветерану? Немного внимания,
сочувствия, простого человеческого
тепла и готовности помочь в
нелегких житейских делах. Ветераны
войны это заслужили.

Николай
КУЗЬМИН,
ветеран Великой Отечественной
войны.
г. Усолье-Сибирское.