От
Моцарта до Рахманинова

Изольда ЦАХЕР,
кандидат искусствоведения

В конце года
принято подводить итоги в любой
области, в том числе и в области
искусства. К итоговым по своему
значению, ярким событиям уходящего
года в концертной деятельности
Иркутской филармонии принадлежат
выступления пианиста Константина
Сероватова — лауреата
Международного конкурса,
выпускника аспирантуры
Петербургской консерватории.

Завсегдатаи
филармонических концертов стали
свидетелями неординарного явления.
В исполнительской практике чаще
приходится встречаться с
технической виртуозностью, реже — с
глубиной прочтения музыкального
произведения, проникновения в
авторский замысел. Исполнение К.
Сероватова совмещает интеллект,
психологическую точность
интерпретации с безупречным
владением фортепиано. Свобода
преодоления технических
препятствий создает в этом случае
иллюзию их отсутствия, что и
является критерием подлинного
мастерства.

Интерпретация
К. Сероватовым сочинений известных
композиторов превращается
благодаря этим качествам в
своеобразное "открытие". За
традиционным прочтением
высвечиваются новые пласты, линии,
грани. Непривычная порой, быть
может, для неискушенного слушателя
эта новизна не является, однако,
произволом исполнителя. Трактовка
Сероватова импонирует
убедительностью,
эмоционально-смысловой
наполненностью каждого эпизода,
приковывающей внимание слушателей.
Она дает нам более полное,
разностороннее представление о
композиторе. Известно, например,
распространенное заблуждение о
простоте и легкости понимания
музыки Моцарта, Шопена,
Чайковского, Рахманинова —
заблуждение, развеиваемое крупными
мастерами, открывающими в хорошо
знакомых сочинениях неожиданные
глубины.

К
несомненным достоинствам пианиста
следует отнести широкий
репертуарный диапазон. Каждый раз
музыкант выступает с новой
программой, включающей крупные,
сложные сочинения. В особую заслугу
пианисту должно быть поставлено и
обращение к мало звучащим
произведениям. Перечислить их —
значило бы перечислить состав
концертных программ.

"Панорама"
последнего сольного концерта
Сероватова охватывала разные эпохи
и стили: от Глюка до Рахманинова. В
ее исторической
последовательности
просматривалось нечто большее, чем
обычная хронология. Рельефность
образной характеристики
произведений разных авторов
вызывала представление о духовных
этапах европейской культуры.

Чистота
линий, сдержанность "Мелодии"
Глюка в интерпретации пианиста
полностью отвечали классическому,
глюковскому идеалу "благородной
простоты". Крайне редко
исполняемая фантазия и фуга
Моцарта обнаружила в прочтении
Сероватова подтекст музыки
композитора: мудрость, порожденную
ощущением теневой стороны бытия,
гениально схваченным Пушкиным:
"Я весел — вдруг виденье
гробовое". Вариации Брамса (на
тему Генделя), музыканта,
тяготевшего к искусству старых
мастеров, предстали в
многогранности стилевых
перевоплощений, связи времен.

В
"Образах" Дебюсси пианисту
удалось воспроизвести ту особую
атмосферу, которая столь
свойственна искусству
импрессионизма, но тем не менее
порой ускользает от исполнителя:
эмоциональную ауру пленительной,
изысканной красоты. Рахманинов
(соната N 2) был лишен поверхностной
бравурности, встречающейся
довольно часто. Содержание его
музыки не исчерпывалось лирическим
пафосом. В ней зазвучали иные
пласты, "обертоны": тревожный
настрой, тема судьбы —
"насмешливого" рока — все то,
что звучит в дошедших до нас
исполнениях самим композитором его
сочинений.

Мастерство К.
Сероватова проявилось в полной
мере и в его выступлении с
оркестром. На суд публики был
представлен Концерт для левой руки
М. Равеля, партия фортепиано
которого заслужила оценку
"беспримерно виртуозной". С
блеском исполненный пианистом,
Концерт покорял трагической силой
и мужеством противостояния,
меланхолически-проникновенным
лиризмом — параметрами
неповторимой художественной
индивидуальности Равеля. Следует
отметить и адекватное исполнение
Концерта оркестром Иркутской
филармонии под управлением
дипломанта Всесоюзного конкурса В.
Прасолова, внесшим свою лепту в
творческую интерпретацию.

Наряду со
способностью к драматургическому
выстраиванию масштабных сочинений,
К. Сероватов проявил себя и в
качестве миниатюриста, которому
доступна фиксация деталей,
филигранность отделки.

Неизвестно,
как долго пробудет К. Сероватов в
нашем городе. Скорее всего,
пребывание здесь — эпизод в его
творческой биографии. И иркутским
любителям музыки надо пользоваться
случаем, счастливой возможностью
услышать интересного, незаурядного
музыканта. Ставшие ныне мало
реальными из-за финансовых проблем
гастроли столичных солистов
придают такой возможности особую
ценность.