Фанат

Александр
АНТОНЕНКО, "Восточно-Сибирская
правда"

Полянка была
небольшой, уютной, с "видом на
Байкал". Летом здесь, наверняка,
стояли палатки туристов, о чем
свидетельствовали не успевшие
проржаветь консервные банки,
пластмассовые "дошираковские"
коробки, пепелища костров.

Пока
выбирали место "парковки",
распаковывали рюкзаки,
заготавливали дрова, подул ветерок,
с гор поплыли тучи, противоположный
берег заволокло какой-то черной
пеленой.

— Ну что,
господа-товарищи и прочие
джентльмены, похоже, вечером ждет
нас отменная ушица, — забренчал
котелками Виктор Брянский. — Пока же
разрешите чайком вас погреть.

"Джентльмены"
лихорадочно готовили свои снасти к
предстоящему священнодейству:
меняли на лесках поводки,
перевязывали мушки, мормышки…

Садясь в
электричку Слюдянка — Мысовая, мало
кто из них даже предполагал, что
заберется в такую даль. Обычно
конечный пункт маршрута каждый
выбирает самостоятельно. Тут
многое зависит от Байкала. В каком
месте он неспокойный, там обычно и
высаживаются десантом. А что потом —
штиль или шторм, дождь или снег — не
в силах предсказать даже
Гидрометцентр. С точностью можно
говорить лишь об одном: вчерашняя
ситуация не повторится, все пойдет
по другому сценарию. Одно это уже
закручивает фабулу предстоящей
рыбалки до высочайших нот, щекочет
нервы даже самим опытным и
хладнокровным.

Вот этот
сценарий и заставил нас пересечь
границу соседней республики и
трястись в надежде на удачу аж до
Мишихи…

— Видели бы
вы, что там творится, — кивнул в
сторону Байкала появившийся с
котелками Виктор и, отжимая полу
уже заледеневшей куртки, добавил: —
Еле воды удалось зачерпнуть.

Все вскочили,
словно по команде и, запахивая на
ходу хлипкую одежку, устремились к
берегу. Осенний шторм уже успел
настолько раскачать море, что
казалось, все вокруг пришло в
хаотичное движение. Трехметровые
волны бросали к нашим ногам тонны
гальки и песка еще недавно
служивших надежной средой обитания
насекомых и байкальского бормаша.
Теперь море отдало их на съедение
рыбам. То здесь, то там из-под гальки
всплывали пни, ошкуренные и
отшлифованные стволы вековых
лиственниц и еще свежий дерн,
молодые деревья и кустарники.
Могучий северо-западный ветер
охапками кидал в лицо снег, срывал
шапки.

— Вот тебе и
уха из петуха, — поглядывая на
младшего брата, крикнул Артур
Брянский.— Да тут к берегу не
подступишься.

— Может,
останемся, к вечеру должно
стихнуть, — потускнел лицом Виктор.
— Такое долго продолжаться не
может.

Остались, но
все попытки забросить удочку или
спиннинг заканчивались
оторванными настроями или
поводками. Видя бесполезность
своих усилий, все опять собрались у
костра. Не было лишь Виктора,
которыый вернулся промокшим уже
затемн. В его сумке, покоилось
полдесятка крупных хариусов.

— Фанат,- не
то одобрительно, не то осуждающе
произнес старший Артур.— Давай
грейся чайком…

Буря стихла
где-то за полночь. А ближе к утру,
когда небо вызвездилось, наступил
полный штиль.

— В шторм
рыба насытилась, через пару часов
вода станет прозрачно чистой, так
что делать нам тут абсолютно
нечего, — вынес вердикт старший
Брянский. — Вы как хотите, а я поехал
домой солить капусту.

Аргументы
были столь очевидными, что никто
возражать не стал. Лишь Виктор
демонстративно хмыкнул и
передернул плечами:
"Посмотрим…"

В электричку
вошли, стараясь не встречаться
глазами. Так же молча совали
миловидной проводнице деньги на
билеты. Лишь Виктор, отрешенно
отворачиваясь к окну, невнятно
бормотал: "Я возьму на
вечернюю".

— Что,
собираешься сойти?- участливо
толкнул его сосед.- Где именно?

— Посмотрим…
Пусть немного рассветет.

Рассвело
лишь в Кедровой. Виктор прилип к
окну и не отрывался добрых четверть
часа, а когда электричка
загрохотала по Выдринскому мосту,
схватил рюкзак и удочки:
"Встречайте вечером, отдолжу
рыбы на ушицу".

— Фанат, — не
то восхищенно, не то осуждающе
бросил вслед старший брат. — Спорить
буду — пустым возвернется.

И проспорил.
Виктор выловил в тот день семь
килограммов отменного хариуса. Но
поразило даже не эта его
удачливость. Неподалеку от него
стояли еще несколько знакомых
рыбаков, и все вернулись, как и
предвещал старший Брянский, не
солоно хлебавши. Хотя клятвенно
утверждали, что у них были точно
такие же настрои, наживка, мушки…
Почему батюшка-Байкал отметил
своим вниманием именно его, фаната,
так и осталось для всех загадкой.