Детское
сердце в ладонях планеты

Элла КЛИМОВА,
"Восточно-Сибирская правда"

Спустя ровно год после
открытия Иркутского областного
диагностического центра в его
стенах прошел международный
телевизионный консилиум, решавший
судьбу девятилетнего мальчика

Второклассник
Саша больше других школьных
предметов уважает математику. Не
только потому, что она дается легче,
но еще из-за того, что, как он сказал
мне, "цифры заставляют думать".
Мы встретились в огромном холле
областного диагностического
центра случайно; он был с мамой,
совсем не робел — такой улыбчивый,
доверчивый маленький человечек.
Подумалось: обычный пациент, только
совсем ребенок. После обследования
мама поможет ему натянуть курточку,
и он уйдет в свое детство, в свои
ребячьи заботы и забавы.

Все
оказалось совсем не так. Этот
щупленький бледный мальчишка с
очень серьезным взглядом был тот,
чье сердце через каких-нибудь
тридцать минут обнажится перед
планетой, и Земля увидит, как
неровно, трепетно, трудно бьется
оно. Увидит и начнет решать — в
Германии, в Швейцарии, в Москве, в
Италии и в Америке: жить ли этому
сердцу или оно обречено.

Люди,
собравшиеся в актовом зале
областного диагностического
центра перед огромными мониторами
-врачи, связисты, журналисты, ждут
начала международного
телевизионного консилиума. Точно
так же, как в Москве в эти минуты
ожидают появления на экране
Сашиного сердца академик АМН
Анатолий Мартынов и руководитель
отдела хирургии врожденных пороков
сердца Всероссийского научного
центра хирургии профессор Михаил
Нечаенков; а в Лозанне, в одной из
лучших клиник Европы Ля Сурс —
профессор-кардиолог с мировым
именем Радованович; а в Южной
Баварии, в Центре сердечной
хирургии — кардиохирург Денберг.
Стрелки наших циферблатов не
совпадают — ведь вращение планеты
предопределено и неизменно. Но вот
еще одно мгновение, и на экране
детское сердце; оно запустило
совсем другие часы, не подвластные
астрономическим законам,
подчиняющиеся ходу мыслей врачей
разных стран, на долю которых
выпала драматическая миссия:
решить, можно ли спасти этот
бьющийся комочек, раскрывающий
сейчас перед Землей свои раны. Саше
не ведом смысл происходящего: детям
не знаком страх смерти; их
мироощущение пронизано светом; они
бегут тьмы, даже если очень хворают;
даже если в свои девять лет больше
смахивают на детсадовскую малышню.

Мальчик Саша
"почувствовал" свое сердце с
двух месяцев; именно с этого срока
он начал задыхаться. Ему сейчас
невдомек, как это можно дышать без
постоянного стеснения в груди; он
постарался приноровиться к одышке.
И, конечно же, он не знает, что такое
кардиосклероз, и ни разу не
задумывался над тем, почему даже
известный на всю Россию институт
хирургии имени Бакулева не решился
взять его на операцию, опасаясь
риска. Ему вообще непонятно, почему
его считают "очень тяжелым",
если весит он всего двадцать два
килограмма.

К Людмиле
Владимировне Брегель, главному
детскому кардиологу Иркутской
области, он попал на консультацию
три года тому назад. И эти три года
она, доктор медицины, опытнейший
детский кардиохирург, не просто
"ведет" Сашу, а решает
мучительную для себя задачу. То, что
сердце мальчика "приговорено"
к скальпелю, сомнений не вызывает.
Вопрос в том, что можно разрешить
скальпелю делать с этим сердцем; на
что имеет право рука хирурга, а на
что не имеет. Но если бы только в
этом было дело! Ведь нет в Иркутске
условий для столь сложных
хирургических вмешательств; сердце
Саши так уникально и так слабо, что
и в Москве прикасаться к нему
боятся.

А спешить
необходимо! Вот на одном мониторе
оно, это сердце. А на другом (мы все,
присутствующие на телевизионном
консилиуме, прекрасно это видим) —
сосредоточенное лицо профессора
Радовановича. Синхронного перевода
не получилось. И находящаяся вместе
с мальчиком внизу, на первом этаже
диагностического центра, в
маленькой комнате, откуда шла живая
"картинка", Людмила Брегель
тут же переходит на английский.
Профессор Радованович понимает ее
отлично, по ходу комментария задает
свои вопросы, внимательно слушая
ответы, звучащие так ясно, будто его
коллега не в далекой Сибири, а тут
же рядом с ним, в его кабинете. Потом
наступает тишина. Сердце не умеет
говорить: оно беззвучно бьется себе
и бьется, не соблюдая ритма. И всем
видно: здесь, в Иркутске, и там — в
Лозанне, как цепляется оно из всех
силенок за жизнь.

Наконец,
мнение швейцарского кардиолога: он
готов взять ребенка, чтобы провести
необходимые сложные анализы, и в
зависимости от их результатов,
выработав тактику, прооперировать
ребенка.

Когда
появляется Южная Бавария, немецкий
кардиохирург Денберг, тоже
отчетливо видящий ребячье сердце,
подключается к обмену мнений и
соглашается с доктором из
Швейцарии. Правда, Денберг
добавляет при этом: "Сегодня мы
подарили мальчику шанс, он сможет
жить, если будет прооперирован".

И вот
окончательный вывод московских,
швейцарских, немецких врачей:
необходимо седечное зондирование,
коронарография. Возможен и более
мягкий вариант —его предложил
Радованович: коррекция
недостаточности сердечных
клапанов. Какой вариант окажется
более приемлемым, решать врачам. Но
чем скорее, тем лучше.

Я же хочу
сказать о том, что это маленькое
больное сердце, так беззащитно
бьющееся на глазах множества людей,
не смогло бы себя показать, не будь
областной наш диагностический
центр оснащен уникальным
оборудованием, необходимым для
проведения вот таких международных
телевизионных консилиумов.
"Сердце в ладонях планеты" —
это, конечно, образ. На самом деле,
все намного строже, материальнее и
сложнее. Это — телевизионная
медицина, немыслимая вне
современных инженерных технологий;
это старания специалистов из
компаний "Весттрэйд ЛТД" и
"Глобал-один", которые
"держали" связь на протяжении
всего консилиума; наконец, это
интернациональная солидарность
"технарей", подчиненная
медицине. Только в сети
телекоммуникаций наша планета
смогла увидеть маленькое сердце;
услышать его биение и решить, что же
с ним, таким слабеньким, делать…

Когда
телевизионный консилиум
закончился, Геннадий Ружников,
начальник
информационно-аналитического
комитета областной администрации,
рассказал мне о том, что сегодня
почти все крупные города
Приангарья, начиная с Братска на
севере и постепенно приближаясь к
Иркутску, имеют возможность выхода
в "большой мир". По
телевизионной связи — на наш
областной диагностический центр. А
отсюда — на все медицинские центры
планеты. К слову сказать, если бы
два года тому назад губернатор
Иркутской области Борис Говорин не
поддержал саму программу развития
телевизионной медицины в нашем
регионе, сегодня мальчик Саша,
влюбленный в математику на уровне
второго класса средней школы, не
получил бы этот единственный свой
шанс. Шанс на жизнь.

Мне бы очень
хотелось закончить свой репортаж
на этой светлой ноте. Но ведь вы
понимаете: получить шанс — это еще
не значит вытянуть счастливый
билет. Когда у нас в Иркутске будет
открыт современный центр детской
кардиохирургии? Возьмет ли Москва
после консилиума Сашу на операцию?
Если нет, как добудет мальчик
деньги на проезд до той же Лозанны и
обратно? Хотя бы на проезд, потому
что хирурги дальнего зарубежья
часто соглашаются оперировать
наших детей бесплатно…

…Сегодя
никто не ответит на эти вопросы.
Мониторы погасли, и Саша с мамой
отправляются домой. В понедельник
ему в школу, а на дом задали очень
интересную задачку…