Инвалид
всегда выживает в одиночку

О том, как
трудно дается по нынешним крутым
временам более или менее
нормальная жизнь инвалиду, я сужу
не понаслышке, а на своем личном
печальном примере. Я сам — инвалид,
получивший вторую группу по травме,
связанной со службой в Вооруженных
Силах России. Со дня выхода на
инвалидную пенсию мечтал о том,
чтобы и свою жизнь обустроить
достойным образом, и таким же, как я,
инвалидам Вооруженных Сил помочь.
Первое, что сделал, — выступил
инициатором создания в Черемхове
городского отделения Иркутской
областной общественной организции
инвалидов войны, Вооруженных Сил и
правоохранительных органов. И
главной целью мы посчитали
обеспечение работой и,
следовательно, заработной платой
тех, кто пострадал, выполняя свой
гражданский долг на воинской
службе. Если вы думаете, что
государство нам, бывшим военным,
определило солидную пенсию, то
глубоко ошибаетесь. Рядовой и
сержантский состав, то есть
большинство из бывших военных,
получает те же семьсот рублей или
чуть больше. Так что цель была
поставлена самая благородная:
обеспечить достойный уровень жизни
людям, потерявшим здоровье на
государевой службе. А теперь я
вкратце расскажу о том, что же из
наших стараний вышло.

Два года
назад я, будучи председателем нами
созданной общественной организции,
отдал свои личные деньги, чтобы
взять в аренду муниципальное
здание: мы планировали после
ремонта открыть магазин для
ветеранов. Потратил на этот ремонт
и обустройство своих 12 тысяч
рублей. Все шло сначала нормально. В
комитете по управлению городским
имуществом было написано
гарантийное письмо в управление
юстиции о предоставлении инвалидам
отремонтированного здания. Как
только нас как общественнную
организацию зарегистрировали,
городская администрация выносит
решение о… продаже нами
отремонтированного здания на
торгах. Причем цена была обозначена
по сравнению с понесенными мной
затратами плевая: всего пять тысяч
рублей. Уже потом мы узнали, что на
наше здание претендует богатый
коммерсант. И он получил это здание.
А свои деньги городская
администрация посоветовала мне
получить у нового богатого хозяина.
Пять месяцев я, очень больной
человек, обивал пороги городских и
областных присутственных мест,
чтобы добиться справедливости. Мои
хождения увенчались в конце концов
успехом: мэр Черемхова пообещал во
всем "разобраться". Нам
действительно вернули помещение,
но через несколько дней какие-то
злоумышленники, сломав замки,
устроили в помещении настоящий
погром. И здание вновь перешло
коммерсанту, у которого кошелек не
чета моему и моих товарищей по
несчастью. А затраченные нами,
инвалидами, средства так и повисли
в воздухе.

Казалось бы,
все! Нужно опустить руки и
смириться. Но смирения не хотелось,
а мечта о том, чтобы мы, инвалиды,
сами могли зарабатывать, осталась.
И вот второй акт трагедии начался с
того, что мы решили попытать
счастья в районе, где нам со стороны
районных властей была обещана
поддержка. На заемные средства я
организовал предприятие по
переработке древесины, привлек к
труду еще десять инвалидов, но и
здесь поддержка местных властей
оказалась фикцией. Наше
предприятие просуществовало не
более восьми месяцев и тихо
скончалось. При этом я получил на
свою голову столько оскорблений,
меня подозревали в стольких
грязных махинациях, из которых ни
одна не подтвердилась, что впору
было наложить на себя руки. Но я
выдержал. И предпринял еще одну
попытку занять честным путем
достойное место в жизни. Уж очень
хотелось доказать равнодушным, что
мы, инвалиды, способны честным
трудом обеспечивать и себя, и своих
близких. Мы отремонтировали кровлю
на больнице в селе Бельске — за
работу не получили ни копейки.
Начали ремонт средней школы в
поселке Новостройка. Нужно было за
два летних месяца подготовить
школу к началу учебного года. И
опять неудача: работу вынуждены
были приостановить, потому что у
заказчика не было средств. Но,
чувствуя свою ответственность
перед ребятишками, я предложил
местной районной власти нормальный
выход из положения: мы готовы были
продолжать ремонт. Однако в область
уже ушла "депеша": мол,
подрядчик, то есть мы, инвалиды,
сорвал работу.

Ладно, как
говорится, бог рассудит. Но один
вывод я все же сделал: инвалиды,
пострадавшие на военной службе, не
нужны родному государству. Наш удел
— получать нищенскую пенсию (ведь
только у военных чинов, ушедших в
отставку, пенсия нормальная, у
нашего брата — бывших рядовых и
сержантов — она унизительно мала),
влачить жалкое существование и
ощущать себя совершенно не нужным
обществу. Не знаю, как сложится
теперь моя судьба, — распродаю
нажитое личное имущество, чтобы
рассчитаться с кредиторами и
рабочими. Боюсь, что моих скромных
средств на это не хватит…

Сергей
Иванович ДУБРОВИН, инвалид второй
группы.
г. Черемхово.