Два
полюса страды

Геннадий
ГАПОНЕНКО, "Восточно-Сибирская
правда"

Обижаться
осенью на ненастье — как плевать
против ветра: зряшное занятие.
Однако с деланным оптимизмом
утверждать, что у природы нет
плохой погоды, тоже не лучше,
особенно, когда разговариваешь с
комбайнером. И даже легкомысленно,
если в этот момент он с увесистой
монтировкой в руках возится возле
своей машины, поперхнувшейся не
успевшим как следует просохнуть
после вчерашнего дождя хлебным
валком, а рядом его более удачливые
товарищи продолжают обмолот.

Нынешний год
вновь выдался тяжелым для
тулунских земледельцев. При том,
что хлеба созрели несколько раньше
обычных сроков, в августе и начале
сентября к ним было трудно
подступиться. Приходилось ловить
каждый погожий час, чтобы
вклиниться в страду и вырвать у
непогоды сотню-другую тонн зерна.

Особенно
досталось хозяйствам, и без того
забедневшим в последнее время, что
расположены в южной зоне района, в
обильном на атмосферные осадки
Присаянье. Там еще и в первой декаде
сентября совсем по-летнему
хлестали грозовые ливни, порой и с
градом. Оно и в июне для крестьянина
мало приятного, когда на посевы с
неба сыплются ледяные горошины, а
осенью тем паче. На вид самая
пустячная градобойная тучка, в
считанные минуты пронесшаяся над
овсяным полем, может его отделать,
как бог черепаху. Вместо
вожделенных закромов весь урожай
окажется на земле.

И все-таки,
несмотря на явное нерасположение
"небесной канцелярии", жатва в
районе подвигается более высокими
темпами, чем в прошлом году, урок
которого, похоже, не пропал даром.
Тогда с уборкой пурхались до
"белых мух", допустив большие
потери. Более половины зернового
клина убрано в таких хозяйствах,
как им. Кирова, им. Калинина,
"Монолит". Не сидят сложа руки
основательные, укоренившиеся
фермеры Василий Ворон и Иван Майор,
подрядившиеся в ожидании, пока
выспеют собственные посевы помочь
техникой коллективным
сельхозпредприятиям. Неплохо себя
показывает недавно созданное в
селе Кадуй частное хозяйство
Константина Лысенко. Там, где у руля
сильные, умелые руководители, дела
спорятся.

На другом
полюсе страды оказались
основательно подупавшие СХП им.
Чапаева, "Коммунист",
"Рассвет", "Приречный",
"Верный путь". На природные
катаклизмы здесь накладываются
организационные неурядицы,
нехватка горючего для техники,
точнее, средств на его
приобретение. Самое печальное, что
порой в те дни, когда солнце
улыбается, комбайны, не говоря уж о
тракторах на вспашке зяби, стоят на
приколе с пустыми баками.

В последние
годы ГСМ селяне приобретали на
кредиты более состоятельных
партнеров по агрокомплексу, но в
силу разных обстоятельств так и не
погасили их зерном, как надеялись.
Всего за тулунчанами числится 15
тысяч тонн хлеба в долгах. По мнению
начальника райсельхозуправления
Владислава Кашко, у большинства
должников именно нынче есть
возможность себя реабилитировать и
рассчитаться сполна. Средняя
урожайность по району составляет 17
центнеров. Тулун менее других
пострадал от засухи, летающих и
прыгающих вредителей. Хлеб есть,
проблема — как его убрать тем, кто
бедствует с "горючкой".

Пожалуй, лишь
ОАО "Белореченское" нынче
активно сотрудничает с
тулунчанами, другие партнеры не
спешат возобновить контакты,
предпочитая, очевидно, работать с
сельхозпроизводителями из других
регионов, тем самым обрекая на
вымирание местных. И что делать
нищему крестьянину, куда пойти,
куда податься, к кому свою
забубенную головушку преклонить?

На общем фоне
нестабильности, неуверенности в
будущем сельхозкооператив имени
Парижской коммуны смотрится
наособицу. Здесь выращен самый
богатый урожай в районе да, похоже,
и в области нынче вряд ли найдется
тот, кто попытается оспорить его
лидерство. По оперативным данным,
"парижане" собирают с гектара
в среднем более тридцати центнеров.
И это при том, что обмолочены еще
далеко не самые лучшие массивы.

Отнюдь не
благодаря вмешательству некоего
доброго волшебника из года в год
столь щедра нива. Это итог
напряженного каждодневного труда
слаженного коллектива, во главе
которого без малого сорок лет
неувядаемый Герой
Социалистического труда Николай
Романкевич. Основу успехов
составляет безусловно, высокая
культура земледелия, постоянная
забота о поддержании на должном
уровне плодородия пашни. Отсюда и
результат, хотя и Романкевичу
приходится порой куда как солоно.
Николай Тимофеевич не делает из
этого тайну и не скрывает
трудностей.

— Нынче очень
сложный год, — рассказывает он. — В
моей практике еще такого не
случалось, чтобы мы, начав косовицу
ячменя в первой декаде августа,
смогли подобрать валки лишь в
начале сентября. Дожди не давали
продыху. Но и не косить, оставить на
прямое комбайнирование было
нельзя. Заморозков нет, зеленая
подсада, а местами и сорняк, перли,
как на дрожжах. У меня такое
ощущение, что проросли семена
сорняков, что они лежали в почве с
сотворения мира, ожидая
благоприятного момента. Не без
потерь, конечно, но вполне
приемлемых (их было бы больше, если
б оставили на корню), с ячменем
покончили. Выручило еще и то, что у
нас в каждой бригаде сушилки, через
которые пропустили сыроватое
зерно. Сейчас вышли на прямую
уборку пшеницы, а там и очередь
овсов подойдет.

— Самое
главное, — подчеркнул председатель,
— сумели вывернуться с
приобретением горючего.
Рассчитывали прокредитоваться
через Тулунский гидролизный завод,
с которым у нас всегда были тесные
отношения. Несмотря на заключенный
договор, завод отказался от нашего
хлеба, закупив его где-то на стороне
за пределами области. Что ж,
вольному воля, у каждого свой
интерес, хоть и на одной земле
живем. Спасибо директору Тулунской
нефтебазы Андронику Маргаряну,
проявившему понимание ситуации.
Хороший контакт поддерживаем с
Тайшетским мелькомбинатом, которым
руководит Анатолий Коваль. Он тоже
пошел нам навстречу. Словом, все 120
моторов комбайнов, тракторов,
автомобилей, задействованных в
уборочном комплексе, у нас крутятся
и будут крутиться до конца страды.

Вместе с
Романкевичем завернули в
Александровскую бригаду. Уже
смеркалось, но комбайнеры работали,
забыв про усталость. Пока не упадет
ночная роса, их из кабин клещами не
вытащишь. Оно и понятно. Пшеница
стояла стеной, колос к колосу, радуя
глаз и грея душу.

Вот над
"Енисеем" Леонида Козлова
вспыхнула призывно мигалка,
оповещая шоферов, что бункер полон.
Моргнув ответно фарами, с места
срывается грузовик Александра
Батракова и притирается к хоботу
комбайна. Начинается выгрузка.

Побывав
почти во всех бригадах и
отделениях, всюду видишь завидную
слаженность. Каждый участник
страды стремится сегодня побольше
заработать. Система оплаты труда
такова, что волынить — себя не
уважать. Как осенью потопаешь, так
зимой и полопаешь. Кстати, всем
труженикам СХПК выделено по тонне
ячменя по льготной цене, чтобы люди
не беспокоились о кормах для
личного подворья и не старались
словчить. По стольку же они получат
пшеницы и овса. Это не считая
приварка, который положен каждому
по итогам жатвы, и зарплаты, само
собой.

Пока шла
выгрузка, удалось перекинуться
несколькими фразами с комбайнером.
Козлов — опытный механизатор. В
прошлом году его сын Сергей провел
уборочную в кабине отцовской
машины, набирался опыта и сноровки.
Батькина наука пошла парню на
пользу, нынче ему доверили комбайн,
работает на этом же поле. Так здесь
и складываются хлеборобские
династии, которых в хозяйстве
немало.

— Хлеб
нормальный, — говорит Леонид. — С
плохим мы в своей бригаде уже
разделались. Нам бы теперь погоду
добрую, махом бы пошли.

После я
поинтересовался у бригадира
Дмитрия Толочина, что подразумевал
мой собеседник под плохим хлебом.
Оказывается, весной на пробу
посеяли три десятки гектаров
пивоваренного ячменя, чтобы
испытать в местных условиях. Внешне
полюшко выглядело неказисто, что
называется, не смотрелось. Когда же
обмолотили и подбили "бабки",
на круг вышло по двадцать
центнеров. В ином хозяйстве такой
"плохой" урожай сочли бы за
отличный, здесь же, коль
"сыплет" меньше тридцати с
гектара, уже не вписывается в норму.
Везде своя мера, своя планка, ниже
которой опуститься нельзя.

— Николай
Тимофеевич, — обратился Толочин к
председателю, — надо бы транспорта
добавить на отвозку. Боюсь,
зашьемся.

— Я ж тебе
сегодня дополнительно три машины
дал. Впрочем, завтра добавлю еще
большегрузный Камаз.

— Ну, тогда
порядок, — взбодрился бригадир,
довольный тем, что на ходу удалось
решить беспокоящую его проблему.

Романкевич
тронулся дальше по годами
накатанному, привычному маршруту —
на Мугун, Харманут, потом уж домой в
Новую деревню. Пока не убедится
собственными глазами, что все
делается, как надо, спать не ляжет.

Кажется,
сегодня он остался доволен, как
действует им заведенный маховик
жатвы.

— Ты видишь,
сколько огней на полях, — сказал он,
когда мы возвращались обратно. —
Работают мужики, дорвались до
настоящего дела.

Действительно,
дорвались. Везде кипела работа,
горячая, как русская драка, когда
победить или умереть, но в отличие
от нее не горячечно-бестолковая, а
продуманная, точно выверенная, где
всяк знал свой маневр и понимал, что
ненадолго расщедрилась природа на
тепло и ведро. Надо суметь
вписаться в ее график и убрать
урожай. А как же иначе? В
"Парижской коммуне" никогда
его не оставляли под снег.

Было лишь
горько сознавать, что для кого-то
этот день и вечер пропал впустую
из-за бочки солярки…