Московское
золото лучше тратить дома

Ларри Эллиотт, The
Guardian.

Всего два
года назад казалось, что России Биг
Мака удалось сделать то, что
никогда не удавалось России
Железного Занавеса, — разрушить
капитализм. Когда Москва показала
мировым финансовым рынкам
неприличный жест и объявила дефолт
по своим долгам, у людей по всему
миру затряслись коленки.
Повалились фондовые рынки, на грани
гибели оказались хеджевые фонды.

В конце
концов полный развал так и не
наступил, в основном, потому, что
Америка подтвердила свою
способность спасать мировую
экономику от кризисов. Когда
окончились 15 минут славы, Россия
перестала кого-либо всерьез
интересовать. Все знали, что такое
Россия, — отсталая,
коррумпированная, тонущая в
преступности, до зубов вооруженная
ракетами страна — и добавить к этому
было нечего.

Но на самом
деле к этому есть что добавить. За
яркими огнями Москвы скрываются
страшные факты: средняя
продолжительность жизни мужчины со
времен распада Советского Союза
снизилась на ужасающие 10 лет, из
Афганистана прибывают опиаты,
чтобы удовлетворить растущую
зависимость России от наркотиков.
Растет распространение СПИДа и
туберкулеза.

Жизнь новых
богатых русских прекрасна. У них
есть быстрые машины и женщины
легкого поведения, их деньги
хранятся в безопасности в
Швейцарии и на Кипре. Но в России
нет среднего класса, потому что
ученые, профессора университетов и
доктора, которые жили не так уж
плохо при старом режиме, пострадали
в результате сокращения расходов
на социальные нужды, потери
собственных сбережений и инфляции.
Для бедных жизнь стала хуже, чем
когда-либо.

В России
происходит крупномасштабное
воровство. Ценные активы
присваиваются т.н. олигархами. Мало
видно свидетельств того, что десять
лет тягот превратили страну в нечто
похожее на рыночную экономику.

Отчасти в
этом надо винить Запад. Мысль о том,
что Россия может стать
испытательным полигоном для
мечтаний экономистов-рыночников и
что 200 лет развития можно ужать в
сверхскоростной рывок к развитому
капитализму, всегда была в высшей
степени глупостью, что и
требовалось доказать. Вначале план
состоял в том, чтобы добиться того —
даже если это означало отдать
страну в руки кучки
баронов-грабителей, — чтобы не
осталось никаких следов
коммунизма. Этого не произошло.
Большое количество населения,
особенно пенсионеров, все еще
тоскуют по "старым плохим
дням".

Новый
президент Владимир Путин отчасти
является сторонником либеральных
экономических идей, отчасти
традиционным российским сильным
лидером. Многие видят в нем
кремлевского генерала Пиночета,
предлагающего смесь рыночной
экономики и авторитаризма. Конечно,
содержание его послания к нации
говорит о том, что он
придерживается агрессивных форм
экономического национализма, при
котором страна способна решить все
проблемы сама и повысить свою
самооценку, не прибегая к
"упрощенческим" моделям.

Геополитические
последствия этого подхода
серьезны. В России — стареющее
население. Если сохранится
существующая тенденция, в
ближайшие три-четыре десятилетия
это станет тяжелой проблемой. По
некоторым оценкам, население через
40 лет может сократиться до 90 млн.,
очень резко будет уменьшаться
количество трудоспособных граждан.
Евгений Гавриленков, один из семи
советников, назначенных Путиным
для рисования схемы пути вперед,
говорит, что Россия могла бы стать
"буферной зоной между развитыми
странами Запада, где население
также будет сокращаться, и бедными
странами Азии, Ближнего и Среднего
Востока, где рост населения
постоянно ускоряется. Нельзя
исключать возможность того, что
страна столкнется с угрозой
территориальных претензий со
стороны сил, придерживающихся
фундаменталистских взглядов и
поддерживаемых многими
ортодоксальными режимами".

У России три
возможности. Она может попытаться
восстановить свою силу, вернувшись
к некоторой разновидности
центрального планирования
экономики, может попытаться
полностью перейти к рыночной
экономике, может надеяться на то,
что ей удастся хитроумно соединить
два этих подхода.

Учитывая то,
что относительный упадок советской
экономики в 1970-х и 1980-х не позволил
ей конкурировать с США даже в
военной сфере, попытка повернуть
часы назад кажется совершенно
невыполнимой и нежелательной. В
России до сих пор существует больше
запретов на свободу, чем это могло
бы быть приемлемо на Западе, но
страна стала свободнее в
политическом смысле, и от этого не
легче.

И разве можно
ее за это винить?

Однако
создание полноценной экономики
западного типа, осложняемое
необходимостью поддержания сети
социальной безопасности,
защищающей бедных от последствий
реструктуризации промышленности,
не будет очень легким. Россияне
чувствуют себя преданными своими
собственными лидерами и теми
людьми с Запада, которые привели их
на эту тропинку в 90-х, и разве можно
их за это винить?

В графе
плюсов можно отметить, что
макроэкономический климат в России
сейчас существенно лучше, чем два
года назад. Отказ от дефляционной
политики, поддержанной
Международным Валютным Фондом, был
самым лучшим событием для страны,
поскольку в результате возник
более конкурентный обменный курс,
который сделал импорт дороже и
поспособствовал росту объемов
внутреннего производства.

В прошлом
году объемы промышленного
производства выросли на 8%, такого
показателя не было с ранних 70-х, и
этот рост шел по многим
направлениям. Проблема России
состоит в том, что ей всегда
удавалось добывать из земли и из
мозгов, но никогда не удавалось
производить. Ей нужно делать что-то
помимо нефти и газа.

Сейчас
эффекты девальвации сглаживаются.
После кризиса Россия осталась с
гигантским долгом, помимо $34 млрд.
иностранных кредитов,
унаследованных Россией у
Советского Союза. Министр финансов
Алексей Кудрин был разочарован
ответом, когда попросил западных
министров финансов на саммите G7 в
минувшие выходные простить России
долги Советского Союза.

Инфляция
составляет примерно 2% в месяц, на
заводах по-прежнему избыток
рабочей силы, огромное количество
основных производственных фондов
создано еще в советские времена.
Необходимы инвестиции в масштабах,
позволивших странам Восточной Азии
провести быструю индустриализацию,
и они могут прийти либо из-за
рубежа, либо в результате
мобилизации внутренних сбережений.
Иностранных инвесторов отпугивают
микроэкономические пороки России —
отсутствие системы защиты прав
собственности, работающих процедур
банкротства и договорного права,
банковской системы, которая
действительно была бы способна
давать кредиты. Для внутренних
инвесторов намного выгоднее
послать деньги за границу, чем
инвестировать их дома. Это одна из
причин того, что внутренние
сбережения составляют 25% от объемов
ВВП, а инвестиции — 15%.

Слишком
поздно бороться с олигархами или
пытаться отобрать у них незаконно
полученные богатства. Самое
большее, на что можно рассчитывать,
— это длительный период роста за
счет инвестиций, пока страну не
разорвало увеличивающимся
неравенством доходов и снижением
уровня жизни. Это означает, что
необходимо поддерживать высокий
спрос, чтобы у новых богатых
русских был стимул оставлять
деньги в стране, и устроить
согласованную атаку на проблему
предложения.

Западу не
следует махать на Россию рукой. Это
страна с огромным потенциалом, но
она легко может развалиться на
куски. Началом может стать прощение
долгов. Чуть-чуть меньше критики и
чуть-чуть больше понимания — это еще
лучше.

INOPRESSA.RU