Выборы
или психологическая война?

Дмитрий Шибанов,
журналист

Спор о том,
почему в области выборы в
Законодательное собрание прошли
столь неудачно, неизбежно
превращается в дискуссию о том,
что-де выборы погубил "черный
пиар". Честно говоря, в последнее
время о "черном пиаре" было
сказано слишком много.

Термин
"PR" (сокращение от английского
Public Relations — общественные связи)
прочно вошел в лексикон газетчиков
и политиков, а большинство
населения вообще слабо
представляет себе, что это такое.
Словом, "за этими стенами Вас
никогда не настигнет конгитивный
диссонанс, поэтому Вам нет
необходимости знать, что это
такое". Тем не менее появилось
огромное количество
эпигонствующих молодых (и не очень)
людей, которые с многозначительным
видом демонстрируют кандидатам
краешек черной папки с
приклеенными скотчем буковками
"PR". Не верьте им! Что такое
"черный пиар" не знают даже те,
кто готов об этом говорить день и
ночь.

Одно из
определений гласит, что "паблик
рилейшенз" — это содействие
установлению взаимопонимания и
доброжелательности между
личностью, организацией и другими
людьми, группами людей и обществом
в целом посредством
распространения разъяснительного
материала, развития обмена и оценки
общественной реакции. Понятие
"черного пиара" в словарях
отсутствует, но подразумевается,
что речь идет о неких "грязных"
технологиях, позволяющих
добиваться успеха, пусть и не
вполне корректными методами.

Военные
психологи и пропагандисты из
секретных служб термин "PR" не
используют. Для этого у них есть
уклончивая формулировка "особые
способы и приемы психологической
войны". Поскольку военные
действуют главным образом на
территории противника, им нет
необходимости маскировать свои
намерения в красивые словеса.
"Особые приемы" держатся на
трех китах : дезинформирование,
манипулирование и распространение
слухов. Любой офицер знает, что
"дезинформация есть способ
оперативной маскировки,
заключающийся в преднамеренном
распространении ложных сведений о
своих силах, их составе, вооружении,
боеспособности и планов боевых
действий с целью ввести противника
в заблуждение". Четко, ясно и
понятно.

"Манипулирование"
— более тонкий способ
психологического воздействия. Он
заключается в изменении
направления активности объекта,
производимом незаметно для него
самого. Чаще всего инструментом для
манипулирования становиться
суррогатная информация — урезанная
и усеченная таким образом, что
объект изменяет свои взгляды на то
или иное событие, процесс или факт.
Есть масса способов и приемов
манипулирования, описанных в
специальной литературе. Например,
"информационная перегрузка":
объект накачивается огромным
количеством лишней, избыточной
информации. В итоге объект — кто
сказал "избиратель"? Речь идет
только об абстрактных
"объектах"! — теряет
возможность разобраться в сути
проблемы. Используется и
противоположенный метод, когда
информация тщательно дозируется, а
основная часть сведений
скрывается. Это приводит к тому, что
картина реальности искажается в ту
или иную сторону. Есть еще и
"большая ложь" — любимый прием
Геббельса (чем наглее и
неправдоподобнее ложь, тем скорее в
нее поверят), и "возвратный
удар" (выгодная информация
распространяется через подставных
лиц), и так далее, и тому подобное.
Нет смысла рассматривать все
приемы манипулирования — их
довольно много.

Слухи особо
представлять не надо. Тем не менее,
научное определение слухов в
специфических кругах гласит, что
это "специфический вид
информации, появляющийся спонтанно
в силу информационного вакуума,
либо специально распространяемый
для воздействия на общественное
сознание. Бывают слухи-желания,
слухи-пугала, агрессивные слухи,
направленные на разобщение
общества. Делятся слухи и по
информационным характеристикам:
абсолютно недостоверные, частично
недостоверные с элементами
правдоподобия и правдоподобные
слухи. Слух — мощное оружие
психологической войны. В Чечне
оперативные группы
психологического обеспечения
Генштаба ВС РФ настойчиво
распространяли самые
разнообразные слухи об аморальном
поведении наемников-арабов, о
разгромах крупных отрядов боевиков
и разногласиях в руководстве, что
нередко дезориентировало боевиков,
снижало их морально-боевые
качества.

Конечно,
между приемами психологической
войны и специальными
избирательными технологиями —
дистанция огромного размера.
Главным фактором здесь является то,
что военным пропагандистам
приходится работать в основном с
врагом, а политтехнологи же
работают с нами — своими
согражданами. Так уж сложилось, что
каждые выборы — психологическая
война в миниатюре, бушует в каждом
избирательном округе. Вот только
если в отношении удачно
проведенной акции по введению
противника в заблуждение принято
говорить "тонкая
дезинформация", то в отношении
политических консультантов мы чаще
используем термин "грязная
ложь". Тем не менее законы
поведения человеческого общества
одинаковы, не взирая на то, с какой
стороны окопов находимся мы с вами,
а значит — сходны и используемые
приемы. Например, брутальный язык
военных уставов повествует, что
основным компонентом
психологических операций в ходе
боевых действий является
дискредитация политического
руководства противника. На языке же
политических консультантов
подобная деятельность изящно
называется негативной
политической рекламой, которая
является неотъемлемым атрибутом
каждой избирательной кампании.

Другим
спорным инструментом
избирательной кампании является
"компромат". Бесполезно
требовать от профессиональных
политиков отказаться от
использования материалов,
компрометирующих своего
конкурента. Его подготовка
профессионалами в области
избирательных технологий
рассматривается как один из
важнейших вариантов борьбы с
соперниками. Не могут отказаться от
"компромата" и СМИ, работа
которых предполагает
периодическую публикацию сенсаций.
Безусловно, вопрос использования
таких материалов напрямую
затрагивает широкий круг вопросов,
связанных с журналистской этикой и
правом гражданина на защиту своей
чести и достоинства. С другой
стороны, избиратель имеет право
знать, за кого голосует. Является ли
своевременное обнародование
некоторых событий, пусть и
способных повредить имиджу
кандидата, но действительно
имевших место, неблаговидным
поступком или это содействует
"очищению" рядов политиков от
скверны? Как правило, точку в этом
споре ставит суд. Таким образом,
говорить о "грязных
технологиях" вообще не имеет
смысла — можно говорить о
незаконных методах и о методах, не
вступающих в противоречие с
законом.

Обилие грязи
на выборах в структуры
гражданского общества России
связаны в первую очередь с его
слабостью. Теоретически, с
развитием и дальнейшим
становлением демократии
количество компромата и другим
методов прокачки мозгов должно
уменьшаться. Пока же мы наблюдаем
обратный процесс: Иркутская
область в сентябре снова станет
ареной "психологической
войны". Придут ли люди на
избирательные участки или снова
предпочтут укрыться от грязевого
ливня на дачах — вот вопрос, над
которым стоит подумать кандидатам
и их имиджмейкерам.