Если
поле перейти, то
жизнь прожить не трудно…

Татьяна МАРКОВА

Письмо
из нагрудного
кармана

Теперь по
этому полю под городом Белым
Тверской области можно пройтись
прогулочным шагом или пробежать
его ради спортивного интереса от
холма до холма. А можно просто
окинуть взглядом это сплющенное
войной пространство и постоять у
часовенки. Чуть качается над
гранитными плитами зеленый дым
берез. И никого вокруг.

Разумом
трудно представить происходившее
здесь в конце ноября — начале
декабря 1942 года, когда снег вскипал
на раскаленной броне, тек бордовыми
ручьями по изорванной в клочья
земле. Здесь погибла почти
полностью сибирская дивизия из 6-го
добровольческого корпуса, воины 17
гвардейской и 279-й стрелковых
дивизий и 19-й механизированной
бригады. Всего 12500 человек.

Войскам
Калининского фронта в эти дни была
поставлена задача окружить и
уничтожить Оленино-Ржевскую
группировку врага. Прорыв обороны
немцев под городом Белым был
осуществлен воинами из 6-го
Сибирского добровольческого
корпуса. Но радость этой
стремительной победы была
недолгой. Уже в первые дни декабря
стало ясно, что наши ребята
оказались в "мешке". В этой
"долине смерти" они и
сражались отчаянно еще несколько
дней с отборной фашистской
дивизией СС "Мертвая голова".
Никто не смог прийти им на помощь.
Стали кончаться боеприпасы.

Уже потом
историки отметят большое значение
этих сражений. Немцам пришлось
здесь держать немало танков,
которые должны были отправиться на
юг, в Сталинград. Но трагедия
остается трагедией. Как и многое в
Великой Отечественной, она имеет
свои "белые пятна". За
эпическими мазками исследователей
потерялись лица и судьбы тех, что
был в этой мясорубке.

Огромные
братские могилы удобны для памяти
потомков. Как и поклонение
Неизвестному солдату. Но у каждого
ведь было имя, и была мать, которая,
получив похоронку, еще много лет
вздрагивала от стука калитки.

Хоронили
ребят с этого поля уже весной 43-го,
когда освободили Белый. В кошмарных
снах старожилы этих мест до сих пор
вспоминают ту работу: как собирали,
сгребали ребятушек, и не было
глотка чистого воздуха.
Погребальной команде было дано
указание складывать отдельно
добротные сибирские полушубки и
офицерские шинели. Обмундирование
сохранилось лучше человеческих
тел.

По отдельной
описи принималось нехитрое
имущество из полевых сумок и
нагрудных карманов гимнастерок.
Щемящая подробность —
неотправленные солдатские письма.
Они лежали слева, у самого сердца.
Матери, жены, невесты и сестры их
так и не дождались. Вот только одно
письмо, которое сохранил местный
краевед. Оно было без адреса.
"Добрый день, милая Лена, мама!
Шлю вам горячий привет с фронта.
Дорогая, если бы ты знала хоть каплю
того, что приходится видеть,
переживать фронтовикам! Я, милая,
уже 12 раз был на передовой. Пока не
ранен, обошлось. Не знаю, что будет
дальше, потому что живем часом,
минутой. Вот и сейчас пишу тебе
ответ и уже прерывался три раза,
чтобы не ляпнуло сверху. Так что ты
можешь получить мое письмо, где я
пишу, что жив-здоров, а на самом деле
и в живых уж нет. Милая Ленуся, маму
успокой, скажи, что чувствую себя
хорошо. Буду живой — вернусь,
расскажу все и обо всем. Целую вас
несчетно раз.

Сергей
Якимов".

Вот еще
треугольник солдатского письма.
Оно так и не ушло по адресу:
Иркутская область, Черемховский
район, Бельский с/сов. (название
деревни неразборчиво), Лузгиной
Федосье. Написал письмо В.А. Лузгин.
К сожалению, уже нельзя прочитать
текст. О сибиряке осталась только
эта память.

Может быть,
материал прочитают родственники
солдата. Пусть они вглядятся в
почерк, представят, как под далеким
городом Белым сын, муж или отец
писал это письмо в окопчике между
боями. В редакции будут рады, если
откликнутся близкие Лузгина.

Тихо в
"долине смерти". На День Победы
фронтовиков здесь было немного.
Родственников погибших — тоже.
Сколько людей хотели бы сейчас
прижаться лбом к этим холодным
плитам! Но дорога далека, а билеты в
России нынче дороги.

Тверская
область.