Записки
о казенном доме

Людмила
БЕГАГОИНА, "Восточно-Сибирская
правда"

За решеткой и
колючей проволокой — в
пенитенциарных заведениях области
— томятся сегодня 29,2 тысячи
человек. Каково им там? Вот лишь
несколько цифр, свидетельствующих
о жизни в зоне. Для закупки
продовольствия при потребности 44
млн. рублей фактически выделено в
первом квартале этого года 16. В
рационе заключенных сегодня только
хлеб, крупа и картошка. Мяса и
животных жиров, которые также
предусмотрены нормами, осужденным
не перепадает. В прошлом году, чтобы
прокормить спецконтингент, колонии
набрали в долг продуктов на 24 млн.
рублей. Теперь встает вопрос: как
рассчитываться, если известно, что
из федерального бюджета деньги
будут поступать только на
фактические расходы 2000 года. И то,
как повелось в последнее время, с
грехом пополам. Например, в первом
квартале содержание тех, кто
отбывает наказание у нас в местах
не столь отдаленных,
профинансировано всего на 29,6%. А как
же тогда выживают за колючей
проволокой те, кому выпала столь
незавидная судьба?

Прокормиться
собственным трудом для них
проблематично: сегодня работой
обеспечены около 40% осужденных. В
зоне не меньше страдают от
вынужденной безработицы, чем на
воле. Предприятия, где
использовался раньше дармовой труд
заключенных, давно от него
отказались — недостатка в дешевой
рабочей силе сегодня нет. Остается
один путь: развивать в зоне свое
производство. Но для этого нужны
оборотные средства. К сожалению,
почти все, что зарабатывается в
колониях, уходит на пропитание и
другие нужды по содержанию
заключенных. На языке финансистов
это называется межбалансовой
задолженностью. Бюджет сейчас
должен производственным
предприятиям колоний 52 млн.рублей.
И возвращать их не собирается: уж
что в государственный карман упало,
то пропало.

Между тем,
техника на предприятиях зоны на 90%
списанная. Чтобы угнаться за
требованиями рынка, необходимо
закупать современное оборудование,
применять новые технологии,
развивать маркетинговую службу. Но
когда нет живых денег, это сложно.
Сегодня 80% произведенной в лагерях
продукции реализуется по бартеру, в
основном на продукты — в баланду
надо же хоть чего-нибудь покрошить.
А в результате, несмотря на то, что
управление по исполнению наказаний
Иркутской области совершило нынче
невиданный рывок, переместившись с
44 места среди подобных заведений
России по объему производства на
25-е, расцвет бизнеса за колючей
проволокой так и не наступил.

И вообще,
жизнь в казенном доме в ближайшее
время более сносной вряд ли станет.
Во-первых, полку преступников год
от года все прибывает — и садить их
уже некуда. Следственные изоляторы
и тюрьма переполнены более чем
вдвое. Тяжелое положение сложилось
с размещением осужденных в
колониях, особенно строгого режима.
Поддерживать санитарию в камерах,
где не хватает нар и люди спят в две
смены, просто невозможно. Тем более
что деньги на ремонт гниющих
корпусов, устройство
вентиляционных систем и т. д. только
планируются, но фактически не
выделяются. Например, в первом
квартале на эти цели поступило
всего 175 тысяч рублей, хотя бюджетом
предусмотрена годовая сумма в 32
миллиона.

Положение
усугубляется тем, что за решетку, в
темницу сырую, попадают сегодня
сплошь тяжелобольные люди. Число
ВИЧ-инфицированных в казенных
домах области достигло тысячи. По
сравнению с первым кварталом
прошлого года заболеваемость
выросла в 236,5 раза! Зону сегодня
захлестывает туберкулез.
Прибывающих с воли чахоточных
больных некуда размещать. В этом
году планируется
перепрофилировать под
туберкулезную больницу колонию N17 в
Усольском районе. Но не упрется ли
все опять в отсутствие
финансирования?

И при этом
казенный дом не снабжается толком
даже перевязочным материалом, не
говоря уже о лекарственных
препаратах. Например, в медсанчасти
тюрем, следственных в том числе,
нынче поступило из бюджета всего
семь тысяч рублей (0,38% от сметы).

Конечно, при
таком обвальном росте
преступности, который отмечается в
Иркутской области в последние
полтора года, ожидать, что в зоне,
толком не финансируемой, удастся
создать для всех арестованных и
осужденных нормальные
человеческие условия, было бы
наивно. До цивилизованной практики
содержания заключенных нам сегодня
так же далеко, как и до условий
жизни свободных граждан в развитых
цивилизованных странах.

Реформирование
пенитенциарной системы, ее перевод
в ведение Министерства юстиции не
произвели никакой революции в
казенном доме. Оно и понятно. Зона
как была, так и осталась зеркалом
нашей жизни на воле, квинтэссенцией
всех тех проблем, которыми мучаются
люди по эту сторону колючей
проволоки.