Начало
сибирского хлеба

Вадим ШАХЕРОВ,
доцент ИГУ

Медленно, но
постоянно росло российское
население в Сибири. Питаться
длительное время только тем, что
давали сибирские леса и реки,
русское население, основу питания
которого традиционно составляла
растительная пища, не могло.
Документы этого времени пестрят
жалобами на скудость пищи: "Едим
траву и коренья…", "… чего на
Руси и скотина не ест",
"помирали голодной смертью, и
души свои сквернили — всякую гадину
и медвежатину ели".
Первоначально хлебные запасы
доставлялись из северорусских и
уральских уездов России, а позднее
— из земледельческих районов
Западной Сибири. Перевозка хлеба на
тысячекилометровые расстояния
была крайне сложным предприятиям и
занимала много времени. Поэтому
местные власти прилагали
значительные усилия для
организации пашни на новых местах.
Указы XVII в. предписывали, "чтобы
вперед всякий был хлебопашец и
хлеба не возить".

Уже в первом
описании Ленского края 1630-х годов,
составленном в Мангазейском
остроге, содержалась мысль о
возможности заведения пашни по
Ангаре, Оке и в верхнем течении
Лены. В ходе первых походов на Илим
и Лену казакам предписывалось
подыскать угожие места под пашню. В
наказе первым ленским воеводам
содержалось требование
"высмотреть того накрепко, можно
ли на Лене реке в которых местах
пашни завесть и пашенных крестьян
устроить.., а ис Тобольска… хлеба не
посылать. Да будет по их высмотру на
Лене реке в каких местах пашню
устроить можно, угожие места есть, и
им ведено в пашню строити охочих
людей, да о том отписати к государю
в Москве".

Еще на пути к
Якутску с Ленского волока на Лену
был отправлен тобольский
пятидесятник Курбат Иванов.
Обследовав осенью 1640 г. верховье
Лены, он насчитал здесь около 4 тыс.
десятин пригодной для земледелия
земли и почти 24,6 тыс. копен сенных
покосов. В результате первых
разведок воевода Головин доносил в
Сибирский приказ о возможности
"хрестьянинов 600 и больши"
устроить на пашню от устья Куты
вниз по Лене до Киренги и Витима.
Кроме того, в районе устья Киренги и
Тунгусского волока были обнаружены
земли для устройства крестьян с
"200 и больше".

Кроме казны,
организацией земледелия в крае
занимались также предприимчивые
крестьяне и служилые люди. Они
самостоятельно организовывали
крестьянские поселения и
устраивали "охочих людей" на
государеву пашню. Однако местные
власти не доверяли их
относительной самостоятельности и
при удобном случае стремились
отписать их земли в казну. Одним из
крупнейших ленских слободчиков был
известный сибирский землепроходец
Ерофей Павлович Хабаров. В 1637 г. он
добился дозволения енисейского
воеводы в устье реки Куты "в
угожем порожнем месте пашню
завесть" да построить там же
соляную варницу, "в которой соль
варить беспереводно, чтоб тамочным
жителям в хлебе и соли недостатка
не было". К 1640 г. у "старого
опытовщика" было распахано до 30
десятин пашни. На его землях и
варнице было занято 27 наемных
работников, набранных из гулящих
людей. Подчеркивая свой приоритет
пионера земледелия в Илимо-Ленском
регионе, Хабаров писал спустя
несколько лет: "А опричь меня
никто заводу пашенного и
варнишного не заваживал". Был
соблюден и казенный интерес —
каждый десятый сноп хлеба и каждый
пятый пуд соли забирался в пользу
государства. Однако хороших
отношений с воеводской властью у
Хабарова не сложилось, и вскоре его
усть-кутская пашня была
конфискована. На эти земли было
посажено пять якутских служилых
людей. Каждый из них обязывался
пахать по 3 десятины и получил в
"подмогу" по 2 лошади, семена,
сельскохозяйственный инвентарь. В
1645 г. с каждой из 15 десятин было
собрано по 148 пудов хлеба. Через
несколько лет все пятеро служилых
распоряжением Сибирского приказа
были оставлены на пашне навсегда,
т.е. превратились в государевых
пашенных крестьян. Так взятые у
Хабарова земли послужили началом
казенной пашни в Приленье. Свои
замледельческие опыты он продолжил
у стен Киренского острога. Собрав
из разного люда работников,
распахал до 60 десятин. Хлебом со
своей заимки Хабаров снабжал не
только промысловиков, но и казну.
Уже на второй год существования
киренской пашни смог одолжить
якутским властям 900 четвертей
ржаной муки.

Если у
Хабарова все обстояло
благополучно, то попытки ленских
воевод наладить казенную пашню
оставляли желать лучшего. По
указанию воеводы П. Головина сразу
же, без льготного года, с первого
урожая у Хабарова была взята не
десятая, а пятая часть урожая.
Протест Хабарова повлек за собой
конфискацию и этой пашни, а сам
"опытовщик" за дерзость и
"невежливые слова" был брошен
в тюрьму. Вскоре после этих событий
Ерофей Павлович отправился в свой
знаменитый поход на Амур. О его
делах и подвигах в даурской стороне
хорошо известно.

С 1640-х годов
начинается заселение Илима и Лены
крестьянским населением. Высокая
подмога до 20-30 рублей и льготы,
установленные для ленских
хлебопашцев, привлекали на землю
промышленных и гулящих людей.
Местные власти повсеместно
требовали "опрашивать из
торговых и из промышленных людей на
илимские и киренские пашенные
места охотников изо льготы". Уже
в январе 1641 г. Головину "бил
челом" промышленный человек
Пантелей Яковлев, чтобы "ему быть
в пашенных крестьянах на Лене реке
на Тунгусском волоку". В том же
году "сел на пашню" в районе
устья Киренги вологодский
крестьянин Иван Сверчков. К 1654 г. на
ленскую пашню было устроено 13
человек, из них семь были из вольных
промышленных людей. Все они
получили по лошади и деньгами от 20
до 30 рублей. В районе Чечуйского
острога завели пашню П. Степанов, В.
Тимофеев, М. Чащиных. В первую
очередь садились на землю те, кто
имел опыт в занятиях земледелием,
прежде всего крестьяне. Еще одним
источником пополнения
земледельцев стала ссылка. В 1643 г.
были направлены в Енисейск 78 семей
ссыльных черкас (украинцев). Из них
11 человек уже в следующем году были
направлены на Лену. Еще 20 семей
захватили с собой новые якутские
воеводы В. Пушкин и К. Супонев.
Половину ссыльных они направили на
Верхнеленский острог, а остальных
посадили на пашню около Чечуйского
волока. Всего же до конца XVII в. на
землях Илимского и Якутского
уездов было устроено более 200 семей
ссыльных.

Суровый
сибирский климат, наличие
значительного количества
территорий, где земледелие было
невозможным из-за вечной мерзлоты,
задачи снабжения хлебным
жалованием казаков и служилых
людей, а казенных винокуренных
заводов сырьем, — все это требовало
создания в руках местной
администрации значительных
хлебных ресурсов. В Сибири был
использован для этих целей опыт
южнорусских порубежных территорий,
где существовала так называемая
"государева пашня" — особые
поля, урожай с которых шел в
казенные амбары. Так в Сибири была
создана казенная десятинная пашня,
ставшая здесь основой земледелия.
Каждая крестьянская семья,
независимо от размеров своих
владений, должна была обрабатывать
одну десятину с четвертью для
казенных нужд.

В результате
уже в середине XVII в. земледелие в
Енисейско-Илимском районе не
только полностью обеспечивало
местные нужды, но и стало базой
снабжения хлебом и мукой
бесхлебных северо-восточных
районов Сибири. Последняя партия
хлеба на енисейские расходы была
прислана из Тобольска в 1654 г.
Енисейскому воеводе
предписывалось в острогах и в уезде
"у всяких людей покупать хлеб,
рожь добрую… бес тобольские
присылки". Наиболее успешно
земледелие развивалось на Илиме и
верхней Лене. Уже в 1657 г. в Якутск с
Лены было доставлено около 5 тыс.
пудов хлеба. В таможенных записях
было указано: "Хлеб купил на Лене
у пашенных крестьян".

Начало
земледелия в Приангарье относится
к 1650 годам. Как только в 1653 г.
енисейский сын боярский Дмитрий
Фирсов построил Балаганский
острог, туда было направлено более
60 семей ссыльных для заведения
пашни. С ними были посланы на Ангару
два жернова и другие мельничные
снасти, а также солевар для
"соляного опыту". Первым
ангарским земледельцам
рекомендовалось "столько хлеба
посеять, сколько впредь на
содержание дальних гарнизонов
потребно". Для енисейских
властей создание пашни по Ангаре
позволяло решить проблемы
снабжения хлебом острогов и
пограничных караулов в Забайкалье.
Енисейский воевода А. Пашков
доносил в Москву: "А на Байкал
озеро, в Баргузинский острог в
посылку же служилым людям твое
государево хлебное жалование
даватца учнет в том же новом
Балаганском остроге".

Чтобы
облегчить снабжение хлебом казаков
и служилых людей, власти поощряли
их занятия земледелием, переводя в
ряде мест с хлебного жалования на
землю. Да и сами служилые не
очень-то надеялись на регулярную
присылку продовольствия,
самостоятельно обращались к
земледелию. Но когда хлебные опыты
русского населения мешали
интересам казны, их быстро
прекращали. В 1681 г. баргузинский
приказчик Адам Мосюрка произвел
"хлебный опыт" около острога в
двух местах. С этой целью из
Иркутска на Байкал были отправлены
отставной служилый Ф. Кондратьев и
пашенный крестьянин Сидор Андреев.
Опыты были удачны, и вскоре
иркутский воевода перевел
несколько десятков служилых людей
в Баргузинский острог на пашню. Но
вмешался Сибирский приказ.
Ссылаясь на то, что "наперед сего
на Байкале пашен не бывало, потому
что места лесные и ясашные",
последовало указание служилых
вернуть в Иркутск, чтобы "в
байкаловских острогах они пашен не
заводили и лесов под пашни не сбили
и не жгли, и от того бы де зверь не
выводился и… ясашному сбору
недобору не было".

Своевременность
и необходимость создания казенной
пашни в Прибайкалье наглядно
проявилась в конце 1680 годов. В это
время сложилась очень напряженная
международная ситуация на
юго-востоке Сибири. Россия и Китай
находились на грани войны из-за
Амура. Для усиления российских
позиций в Забайкалье пришлось в
сжатые сроки сосредоточить здесь
значительные военные силы. Для
снабжения нескольких тысяч
служилых и казаков необходимы были
значительные запасы
продовольствия. Требовалось до 150
тыс. пудов только муки. Несмотря на
такие объемы, снабжение
осуществлялось иркутскими
властями без серьезных задержек и
исключительно за счет местного
хлеба. Уже к осени 1687 г. в Иркутске
было запасено 28 тыс. пудов муки.
Более 30 тыс. пудов было закуплено у
крестьян Иркутского уезда. Еще
несколько десятков тысяч пудов
поставили в восточное Забайкалье
частные подрядчики.

Таким
образом, в XVII в. в Прибайкалье были
заложены крепкие земледельческие
традиции. Редкой цепочкой вдоль
рек, не углубляясь ни в таежные
дебри, ни в горы, тянулись первые
освоенные крестьянские запашки.
Иркутские крестьяне не только
полностью обеспечивали себя
хлебом, но и содействовали развитию
хлебного рынка, отправляя
значительные партии своей
продукции в отдаленные бесхлебные
уголки Восточной Сибири. Илимская и
верхоленская пашни стали основной
базой снабжения всей Якутии и
Камчатки, а хлебом иркутских
крестьян снабжались русские
поселения в Забайкалье. В
результате упорного и
бескорыстного труда тысяч
безвестных русских земледельцев на
востоке Сибири сформировалось свое
земледельческое хозяйство. И это
несмотря на суровые природные
условия, короткое лето,
значительные колебания температур,
огромные лесные массивы. "Надо
удивляться не слабому развитию
"пашенного дела", — писал
известный советский географ В.В.
Покшишевский, — но тому, что оно все
же возникло".

В начале XVIII
в. в Енисейском, Илимском и
Иркутском уездах земледелием
занималось чуть более 2,5 тыс.
крестьянских семей. Еще около 600
крестьянских хозяйств проживало в
верховьях Лены.