Нам бы
выстоять май да июнь продержаться…

Георгий
КУЗНЕЦОВ, "Восточно-Сибирская
правда"

Чем теплее и солнечнее
весенний день, тем хуже настроение
у Николая Любуцина, руководителя
Иркутской базы авиационной охраны
лесов. Каждый дополнительный
плюсовой градус при ясном солнышке
улучшает условия для возникновения
лесных пожаров и их быстрого
распространения на больших
площадях. А если в дополнение к
сухому теплу подоспеет ветерок или,
не дай бог, пыльная буря — беда
неизбежна: десятки чуть тлеющих
костерков, оставленных
"любителями весеннего леса", в
считанные часы превращаются во
всепожирающие пожары.

— Я не
понимаю своих земляков. Ни горожан,
ни колхозников. Ведь знают, что
весной, особенно в апреле-мае, не то
что костер, любая искра может
привести к пожару. Не могут не
знать, хотя бы уже потому, что ваша
газета пишет об этом постоянно, да и
другие СМИ этой темы не избегают.
Ребятишки, юные лесничие из
Ангарского лесхоза, на Байкальском
тракте листовки раздают. Аншлаги,
плакаты вдоль дорог стоят,
предупреждают: "Не жги!". Все
равно жгут. Горожане после пикников
костры оставляют, в лучшем случае
выплеснув в него остатки чая, а
колхозники — те покосы выжигают, а
заодно и лес вокруг своих же
деревень.

Любуцина
отрывают от разговора бесконечные
телефонные звонки. В кабинет то и
дело входят люди с какими-то
документами на подпись. Он кричит в
телефонную трубку что-то про
авиатопливо, обещает кому-то
вернуть прошлогодние долги сразу,
как только деньги из Москвы придут,
и тут же, нащелкав на телефонном
аппарате новый номер, просит у
собеседника взаймы, "по старой
дружбе", еще хотя бы сотню тысяч,
но срочно, "прямо сегодня,
крайний срок завтра". Откровенно
давит на сознание: "Да, может
быть, без твоей сотни вместо лесов
обгорелые пни останутся! Как ты
внуку своему объяснишь это?"
Вновь обещает вернуть старый долг
"сразу, как только…", смеется,
похоже, что "додавил".

—
Экономическое состояние нашей
страны я оцениваю по выделению
средств на профилактику и борьбу с
лесными пожарами, по вкладу
государства в сохранение нашего
национального достояния —
сибирских лесов. Нынешнее
финансирование из федерального
бюджета (а мы охраняем и спасаем
леса федеральные) позволило мне
совсем недавно, меньше месяца
назад, рассчитаться по
прошлогодним (!) долгам с
авиапредприятиями за аренду
летательных аппаратов. Да и то не
полностью. А сегодня наша авиабаза
уже вновь в долги лезет.
Фактических затрат у нас уже около
трех миллионов. Чтобы май выстоять
и к июню подготовиться, нужно еще
примерно столько же. А
финансирование, можно сказать,
по-настоящему еще и не начиналось.

— В
прошлые годы у вас были перебои с
авиатопливом.

— Того, что
есть в наличии сегодня, хватит на
две-три недели экономной работы. Мы
на нем должны всю весну
продержаться. До последних чисел
апреля в области не
регистрировалось ни одного пожара,
но не потому что их не было, а потому
что я самолеты в воздух не поднимал,
бензин экономил. Ранние пожары, как
правило, не самые опасные. В
распадках многих еще снег лежит, а
если и растаял — мокрота. Работники
лесхозов собственными силами
справлялись. Но вот-вот, в любой
день, в любой час, тайга по югу может
вспыхнуть, как газ на кухонной
плите. Она уже горит. Теперь авиация
— ее главное спасение. Тем более,
что нынешний май в южных районах
области, по прогнозу, аналогичен
маю 1981 года: теплее обычного, суше и
(что для лесов самое страшное)
гораздо ветреннее. И не дай бог если
аналогия эта на все лето продлится!
Помните? Из-за жары самолеты
взлететь не могли, пока водолейка
вокруг них бетонку холодной водой
не остудит. Вся область от юга до
севера полыхала. Иногда по сотне
новых лесных пожаров в день
возникало. Но тогда финансирование
было совсем другое. Возможностей и
ресурсов в области было намного
больше.

— Вы
имеете в виду леспромхозы,
лесозаготовителей?

— Да, в первую
очередь. Они процветали, обладали
мощной техникой и, главное, были
государственными предприятиями,
которые мы не упрашивали принять
участие в тушении пожаров, а просто
мобилизовывали. Сколько людей и
техники было нужно, столько и брали.
И не только из леспромхозов. Могли
взять трактора, к примеру, на
Тулунском угольном разрезе и тут же
по железной дороге перебросить их в
Нижнеудинск, если там леса горят.
Это называлось межрайонное
маневрирование. Теперь все очень
осложнилось. Вместо
государственных предприятий —
акционерные общества. За все нужно
платить. Но мы сами не зарабатываем,
а государство, которому
принадлежат эти леса, большей
частью ограничивается обещаниями.

У меня
сегодня денег нет даже на
спецодежду для
пожарных-десантников, на котелки,
на спальные мешки и другое таборное
имущество. Не хватает топоров,
лопат, поперечных пил и даже
аптечек. А ведь люди в тайгу, в огонь
не на пару часов с самолета прыгают.
Они там сутками, иногда неделями в
дыму и копоти работают. Им же и
поесть надо, и выспаться. Хорошо,
хоть оттренировали всех как
следует и взрывников обучили за
деньги, которые у лесхозов в долг
взяли — около 900 тысяч. На
тренировках и обучении экономить
невозможно, потому что от этого
зависит жизнь моих десантников, их
безопасность. Они с самолетов не в
чистое поле с парашютами прыгают и
на фалах с вертолетов спускаются.
Под ними деревья, задымленный лес,
потому что кто-то из наших земляков
бросил непотушенный окурок или
поленился хорошенько залить водой
свой костер. Сухая гроза — это
редкость. Почти всегда лес
поджигают люди.

— Думаю,
не специально?

— Может быть,
умысла поджечь лес они перед собой
и не ставят, но как расценивать
факт, когда веселая компания, попив
на полянке водочки, уходит, не
затушив костер? В мае-июне это
практически стопроцентная
гарантия пожара. Вот и думай,
специально или неспециально они
это сделали?

Раньше
дисциплины было больше. Люди
понимали реальность
ответственности, в том числе и
уголовной, за подожженный лес,
потому что организовывались
вертолетные рейды лесной охраны.
Нарушавших правила пожарной
безопасности штрафовали
безжалостно. Теперь мы экономим
авиатопливо, и нарушители остаются
безнаказанными. Они к этому
привыкли. Безработных,
заготавливающих на продажу
черемшу, папоротник, кедровую
паданку, стало гораздо больше.
Браконьеры, промышляющие рыбу во
время нереста, очень часто
поджигают леса. Так что если по
погодным условиям нынешний май
действительно окажется
аналогичным маю 1981 года, то
пожарная ситуация будет
многократно сложнее.

—
Николай Николаевич, хоть наши леса
и федеральные, но Москва далеко, а
мы живем здесь. Это наша среда
обитания. Как жить будем, если не
сумеем ее сохранить?

— Мы обязаны
ее сохранить и сохраним. Другое
дело — какими силами, какими
расходами, какими жертвами!?

Сейчас слово
"пропаганда" стало немодным,
даже одиозным, но я абсолютно
уверен, что хорошая
пропагандистская, разъяснительная
кампания в средствах массовой
информации по противопожарной
профилактике помогла бы избежать
многих жертв и значительно
сократить расходы на борьбу с
пожарами. Я очень благодарен
"Восточно-Сибирской правде" за
постоянное, многолетнее внимание к
этой проблеме. Убежден, без вашей
помощи пожаров было бы гораздо
больше, и поэтому прошу: не
сбавляйте накала. Разъясняйте,
растолковывайте людям ситуацию.
Упрашивайте, умоляйте наших
земляков не разжигать костров в
лесу и на дачах. В конечном счете
все зависит не столько от
количества денег, выделяемых на
борьбу с пожарами, а от поведения
людей.

Мы
поддерживаем идею
"Восточно-Сибирской правды" о
возрождении вертолетных рейдов с
участием лесной охраны, милиции,
чтобы можно было задержать
нарушителей на месте преступления
и немедленно составить акт, а при
необходимости — доставить
поджигателей в милицию. Вместе с
Иркутским управлением лесами мы
берем на себя техническую и
финансовую часть организации этих
рейдов, а ваша газета, насколько я
понимаю, формирует бригаду
серьезных журналистов из различных
СМИ для освещения этого нового
(вернее, подзабытого старого) вида
противопожарной профилактики.

— Хочу
добавить, Николай Николаевич, что
такие же рейды, используя наземный
транспорт, будут проводить многие
лесхозы. Ангарский, что расположен
в Большой Речке, практикует их уже
несколько лет. В рейдовые бригады,
кроме лесной охраны и милиции, они
включают еще и своего охотоведа.
Мне доводилось участвовать в этих
рейдах, и всякий раз они
завершались актами о
браконьерстве. А браконьеры в
нерестовый (и в самый пожароопасный
период) являются едва ли не
главными поджигателями
пригородных лесов.

— Это очень
хорошо, потому что гарантированно
защитить наши леса можно только
совместными и, подчеркну,
согласованными действиями. Но
замечу, что никакая, самая
замечательная и самая эффективная,
профилактика не способна исключить
возникновение пожаров на все сто
процентов. Они все равно будут. Это,
к сожалению, аксиома. Так вот, если в
течение последнего десятилетия
из-за нехватки средств мы только
сокращали численность
пожарных-десантников, то нынче,
хоть и с большим трудом, но
увеличили коллектив
профессионалов с 450 до 500 человек.
Надеюсь, что федеральное
руководство не станет отрывать мне
голову за некоторый перерасход
зарплаты. Тем более, что в
доперестроечные времена
численность наших десантников в
отдельные годы достигала 800
человек, а истинная их потребность
в нашем регионе, даже в расчете на
минимальную горимость, составляет
1200 человек.

Справедливости
ради замечу, что задержка
финансирования происходит не от
равнодушия федеральных чиновников,
а от нищеты государства. В
правительстве есть много людей, не
меньше нас переживающих за судьбу
российского леса. Большая
обеспокоенность складывающейся
ситуацией прозвучала на недавнем
селекторном совещании из уст
руководителя федеральной службы
лесного хозяйства В. Шубина. И
вице-премьер В. Щербак, курирующий
лесное хозяйство, тоже переживает.
Он обещал помочь в своевременном
перечислении регионам хотя бы
запланированных сумм. Другие
работники правительства иногда
звонят нам, спрашивают, как
развиваются события, интересуются
прогнозом, пытаются как-то помочь…

Мы говорили довольно
долго и не во всем я был согласен с
Н. Любуциным. Отношение к
федеральной власти, к примеру, у
меня несколько иное: мало
переживать и хотеть, надо еще уметь.
Этим отличается профессионал от
любителя. Пример далеко искать не
надо: три-пять человек
пожарных-десантников, прошедших
специальную подготовку и
накопивших профессиональный опыт,
справляются с лесным пожаром
быстрее и легче, чем полтора-два
десятка привлеченных с других
предприятий. Привлеченные тоже
работают самоотверженно, с большим
желанием, но у них нет главного —
профессионализма.
А вот возмущение руководителя
авиабазы бесшабашным поведением
людей в лесу в эту жестокую пору я
разделяю полностью. Проблема
бесконечных лесных пожаров
заключена не в отсутствии средств и
авиатоплива. Эти факторы только
усугубляют ее, в то время как
истоком проблемы является
отношение к лесу населения, наших
земляков, всех нас. Нам некого
винить в том, что пожаров так много.
Это всего лишь следствие НАШЕГО
равнодушия к НАШЕМУ лесу.