Хлеб от
бабушки Павлины

Геннадий
ГАПОНЕНКО, "Восточно-Сибирская
правда"

— Не бойтесь,
нажимайте посильнее, — говорит
Эльвира Витальевна, подавая мне
дольку хлеба, которую она отрезала
от еще теплой аппетитно пахнувшей
буханки, взятой ею из пекарни, что
находится за стеной кухни.

Подчиняясь,
делаю все так, как она просит, и
ставлю ломоть горбушкой на
столешницу. Как живой, он начинает,
подрагивая пористой внутренностью,
выправлять сделанную вмятину.
Через несколько мгновений его уже
не отличить по форме от других.

Хозяйка не
скрывает своего удовлетворения:

— И это при
том, что совсем теплый. Когда
остынет, станет еще эластичнее. Моя
деревенская бабушка Павлина всегда
подобным образом испытывала свежий
каравай. Если краюха не залипла,
значит, недаром она у квашни все
утро колдовала.

Пока муж
Василий, только что вернувшийся из
поездки в поселок Котик на мельницу
за очередной партией муки,
занимался во дворе неотложными
делами, Эльвира Витальевна успела
прочесть мне целую лекцию о
тонкостях хлебопечения. О том, к
примеру, как сложно бывает добиться
качественной продукции из муки
неотлежавшейся, сразу из-под
жерновов, да еще особенно из только
что убранного зерна. В середине
булок может образоваться пустота…
О том, в чем разница между
деревенским хлебом на закваске,
расстаивающимся всю ночь, и тем, что
на опаре, более быстрым, но менее
вкусным и быстрее черствеющем.

— Мы
пользуемся старинным способом, —
заметила она. — Я еще девчонкой
взяла и записала бабушкины рецепты,
будто меня кто-то подтолкнул. Она
была большой искусницей, пекла
ржаные калачи, да такие, что
пальчики оближешь. Нынешняя
молодежь о тех калачах и понятия не
имеет, и вы, если в городе выросли,
наверняка, тоже.

Пришлось
признать: не имею. И тут же был
обнадежен:

— На днях нам
сложил и кирпичную печь по типу
русской, дровами будем ее топить,
как полагается. Теперь можно
попробовать и калачи накрутить
ржаные. Да и обычный хлеб в подовой
печи, надеемся, станет более
хорошим.

Вообще-то,
добавляю от себя, он и сейчас один
из лучших в Тулуне, что, положа руку
на сердце, может подтвердить любой
житель микрорайона Березовая роща,
пользующийся продукцией этой
пекарни. Идет нарасхват. У меня и в
мыслях нет его рекламировать.
Просто, рассказывая о семье Василия
и Эльвиры Ворон, без упоминания о
хлебе никак не обойтись. Эта
фермерская семья, хотя и живет в
городе, имеет пашню, выращивает
зерно. Два с лишним года назад я о
ней уже писал, как, впрочем, и о
других фермерах, появившихся на
земле тулунской. К сожалению,
большинство из них, быстро
поднявшись на ноги, так же быстро
растеряли позиции. Ведь недаром
говорится: хозяйство вести не
рукавами трясти, или чем там еще.
Надо иметь голову на плечах да не
забубенную, деловую хватку и руки,
не боящиеся ежедневного, порой
изматывающего труда, иначе и огород
не стоило городить. Получилось, как
по Библии: много званых да мало
избранных. По крайней мере, лишь два
фермерских хозяйства — Ивана
Майора из села Гуран и Василия
Ворона из Тулуна — сумели прочно
встать на ноги.

Вороны
начинали с нагула и откорма
арендованной в одном из хозяйств
группы молодняка крупного рогатого
скота. Занимались выращиванием
картофеля. Вырученные деньги
вложили в дальнейшее развитие
фермы. Все "от" и "до"
делали собственными силами да с
помощью малых сыновей. Теперь уже
используют наемный труд, хотя и
сами прежде всего работают в поте
лица своего. Эльвира Витальевна
первая на пекарне, требующей
постоянного пригляда и примера
хозяйки. На Василии Васильевиче
лежат заботы о поле, технике,
строительстве и всем прочем. Забот
у каждого сверх головы. Но забота о
земле все-таки общая и главная, ибо
на пашне держится благополучие
фермы. Два года назад было земли 65
гектаров, и Василий, помнится,
сетовал, что маловато. "Надо
минимум сотню иметь", — вздыхал
он и строил планы, где и как
заполучить хотя бы в аренду еще
участок. Нынче уже около 150 га.

Когда он
появился в доме и мы разговорились
о фермерском житье-бытье, спросил я
и про землю, достаточно ли, мол,
теперь. Он, как и в тот раз, со
вздохом сказал:

— Маловато,
хочешь верь, хочешь нет. За это
время у нас силенок поднакопилось,
можем обрабатывать больше гектаров
на восемьдесят. Я уже приглядел
одно полюшко, думаю взять в аренду,
все равно ведь пустует. Знаешь, не
могу я спокойно смотреть на
заброшенную пашню, сколько трудов
когда-то людьми положено, чтобы
раскорчевать землю из-под леса — и
теперь пропадает она в забросе.
Обидно даже за других, ведь, по сути,
мимо золота ходят и ездят, нет,
чтобы остановиться, поднять…
Нескладные мы какие-то, что ли,
стали все. Не ценим то, что имеем.
Конечно, понимаю я теперешние
трудности с техникой, с горючкой
той же, будь она неладна, но все
равно обидно. Я для себя такой вывод
сделал: большинство живет прежними
представлениями — день да ночь —
сутки прочь. В будущее не
заглядывают, не думают, как на кусок
хлеба заработать.

Памятуя о
нынешних напастях, выпавших на долю
местных хлеборобов,
поинтересовался у собеседника,
удалось ли ему избежать их —
нашествия лугового мотылька, к
примеру?

— Гусеница
валом шла с прилегающих полей.
Пришлось обрабатывать посевы с
воздуха, кое-как остановили,
уберегли урожай. Сбором зерна я
доволен, по сорок центнеров с
гектара вышло в среднем. Помаялись,
правда, с уборкой из-за бесконечных
дождей, но все-таки обмолотили
полностью одним имеющимся
комбайном. На будущий год уже будет
два, приобрел недавно списанный, за
зиму восстановлю. Легче станет.

— Василий,
при нашей предыдущей встрече ты
мечтал дом из бруса трехэтажный
достроить, сад насадить. Вижу, дом
готов, сад растет. Что сейчас на
очереди?

— Задача
устроить еще один сад. Жена требует,
— с улыбкой кивает он на Эльвиру. —
Ну, не сад, конечно, оранжерею на
втором этаже, место под нее
оставлено, просто руки пока не
дошли. А если серьезно, нужно свою
мельницу поставить, чтобы хлеб
самим выращивать, зерно молоть и
булки печь. Калачи ржаные тоже. По
рецепту бабушки Павлины…

Василий слов
на ветер не бросает. Значит, так и
будет.