Праздник
"неофициальной" Москвы

Сергей КИРИЕНКО, лидер
"Союза правых сил", инициатор
фестиваля "Неофициальная
Москва" об альтернативном Дне
города Москвы, политике и
искусстве.

— Сергей
Владиленович, сначала о празднике.
Зачем нужен
фестиваль"Неофициальная
Москва"?

— Москва
каждый год отмечает День города. Мы
привыкли, что власти столицы каждый
год устраивают для нас праздничную
программу. На это тратится много
средств, а потому официальный
праздник неизбежно стремится
угодить массовым, средним вкусам.
Но ведь далеко не все высоко ценят
современных эстрадных
исполнителей и самовары с
матрешками. И в тесной толпе далеко
не всякому хорошо. Огромная часть
горожан таким образом лишается
возможности участвовать в
празднике. Так возникла идея
праздника "Неофициальная
Москва", в котором мы пригласили
участвовать тех, кого не позвали на
официальный праздник. И мы
действительно столкнулись лицом к
лицу с неофициальной Москвой.

— И как
она вам показалась?

— Очень
хорошо. Пришло множество людей с
оригинальными идеями,
нестандартным мышлением, людей,
которые делают совсем другую
культуру, нежели та, что
превозносится властями. Уже сейчас
понятно, что эти люди сделают
отличный праздник.

— Вы
придете на какие-то спектакли и
концерты?

— Я собираюсь
побывать на спектакле
"Пчеловоды" и на вручении
премий "Тенет". Хотел
посмотреть выставку "Русское
искусство
восьмидесятых-девяностых", но
вот только что узнал, что ее не
будет, к сожалению. Чиновники из
мэрии перестарались в своем рвении
услужить начальству и запретили
выставку. Зато я буду на выставке
"Дом", в создании которой даже
принял некоторое участие.

— А когда
Вы впервые оказались в Москве?

— Когда мне
было полтора месяца. Я этого,
конечно, не помню. Я родился в
Сухуми, а в возрасте полутора
месяцев меня перевозили в Горький,
Нижний Новгород. Из Сухуми не было в
Горький рейса… А осознанно я попал
в Москву после первого класса. В
случае окончания без "троек"
мне была обещана поездка.
Торжественное мероприятие —
поездка в Москву. Больше всего, как
и полагается, запомнились Кремль и
Красная площадь.

— Это
чистое детское ощущение —
торжественности, величия, столицы,
стоящей на высоком холме. Правая
стратегия состоит в том, что
сияющая гора должна перестать быть
такой сияющей и недоступной. С
одной стороны, конечно, со всей
страны сюда съезжаются люди,
которые не могут себя реализовать в
других местах. Но при нормальной
ситуации они не должны съезжаться в
Москву. Надо, чтобы они находили
работу на местах, чтобы кадры не
концентрировались в одном месте.
Как по-вашему, это реально для
России в ближайшие десятилетия —
изжить Империю с
гипертрофированным центром?

— Да, может
быть, следующий фестиваль стоит
сделать фестивалем землячеств.
Думаю, изжить гипертрофированную
централизованность — это реально.
Но есть несколько проблем. Первая —
чрезвычайная роль государства. Во
всем — в экономике, в культуре, в
искусстве, в политике —
чрезвычайная централизация
принятия решений. Значит, наиболее
выгодно быть поближе к тому, кто
принимает решения. Вторая проблема
— огромные расстояния России.
Проблема общения и информации.
Проблема расстояний не уйдет, к
сожалению. Но проблема информации,
каналов информации меняется. Я
думаю, что Интернет, например,
сильно меняет ситуацию.

— Но ведь
дело еще и в том, что люди тянутся к
себе подобным. С моей точки зрения,
самое великое достояние человека —
это общение с людьми, которые тебя
понимают, которых ты понимаешь — ну,
с единомышленниками. Наверное, для
людей культуры это особенно
значимо.

— Да,
проблема не в том, чтобы придумать,
как оставить людей дома, а в том, что
они просто должны иметь
возможность свободно
передвигаться. Захотел — приехал из
Владивостока в Москву, поработал
сезон, вернулся. Но ведь человек не
может запросто приехать из
Владивостока…

— Я, может
быть, именно во Владивостоке два
года назад, когда приехал туда
руководителем комиссии по
преодолению энергетического
кризиса, осознал наши расстояния.
Человек мне сказал на улице:
"Девять лет в Москве не был, хотя
родственники там живут, потому что
билеты в Москву, туда и обратно —
это мой годовой заработок". И в
глазах человека читается, что он
смирился с тем, что в Москву не
попадет больше никогда в жизни.

— Но
цифру помнит — девять лет…

— Но цифру
помнит! Это для него важно.

— То есть
расстояния — это деньги? Наверное,
проблема решается путем
растаскивания экономики по
регионам. Если будет реальная
экономика, в каждом месте будут
работать банки, заводы. Но пока —
ничего такого, никакой реальной
децентрализации не видать.

— Наоборот,
идет обратный процесс. Видна
увеличивающаяся централизация. До
последнего времени у нас большая
часть экономики все равно в скрытой
— как правило, в скрытой — форме
дотировалась государством. Раньше
было понятнее. Секретарь обкома
берет чемодан и едет в Москву
выбивать деньги. Но и сейчас
дотации есть. Все равно, большая
часть экономики, которая в реальных
условиях оказалась бы
нерентабельной, в скрытом виде
существует за государственный
счет. Через всевозможные льготы,
"особые" условия, специальные
соглашения для избранных,
перераспределение доходов между
федеральными и местными бюджетами,
особые тарифы и перекрестное
субсидирование при оплате
энергоресурсов, неравноправие при
уплате налогов и штрафов,
всевозможные зачеты и списания и
т.д., и т.п. Это — скрытое
перераспределение ресурсов. И
централизация принятия таких
решений не изменилась. Однако у
меня другая оценка таких решений:
их в принципе не должно быть,
наплевать, где они принимаются, в
центре или на местах. Ключ к
самостоятельности — в
эффективности производства.