Возвращение
имени

Тридцать лет тому
назад в Братске было создано
отделение Всероссийского общества
охраны памятников истории и
культуры. По этому случаю в городе
прошло торжественное собрание
краеведов. Чаще других на заседании
вспоминали имя Октября Михайловича
Леонова, который возглавлял
организацию первое десятилетие,
приняв на себя беспощадные удары
партократии, которая исчисляла
историю многовековой страны,
начиная с революции 1917 года и
всякое упоминание среди строителей
коммунизма о разумности русского
бытования в Сибири выжигала
каленым железом… А мысль о
строительстве вблизи победного
символа эпохи — Братской ГЭС —
музея из старых крестьянских изб,
амбаров, церквей и эвенкийского
стойбища восприняли как вызов
системе, строящей светлое будущее.

Октябрь
Леонов прошел войну. Был
журналистом и путешественником,
археологом по призванию и очень
организованным для своего времени
человеком. И хотя он учился в
партшколе, но диплома не получил —
за идейные разногласия и нежелание
гнуть линию партии был исключен из
КПСС. В Братске он работал на
телевидении, и сразу вокруг него
собрались ищущие люди, которые жили
не только по точным сигналам
московского времени и
партустановкам, а задумывались о
том, откуда мы пришли и куда идем. А
Октябрь Леонов говорил о
богатейшей истории Сибири — свыше
ста лекций он прочитал строителям
города, о том, что было здесь раньше.

А в
доказательство этого ездил в
экспедиции, разыскивая стоянки
древнего человека. И хотя
считалось, что советскими
археологами все было уже изучено,
Октябрь Михайлович надеялся найти
что-то новое, доселе неизученное.

— В 1974 году,
ведя подготовительные работы к
вывозке с Дубынинского порога трех
диабазовых глыб с наскальными
рисунками эпохи неолита, он начал
обследовать скалы на правом берегу
Ангары, — вспоминает его ученица
культуролог Наталья Луканкина. — До
него тут побывали академик
Окладников — патриарх сибирской
археологии, гидрологи, рыбаки. И
ничего! А Леонов нашел, причем не
один-два, а больше сотни — целую
галерею, культовое место, где на
протяжении тысячелетий люди
вырубали в твердейшем диабазе
изображения птиц, змей, сцены охоты.
Были и странные лики — то ли маски,
то ли инопланетяне. Открытие было
настолько фантастическим, что в
него всерьез не поверили. А в это
время началось затопление.
Усть-Илимское водохранилище
поднималось прямо на глазах, навеки
поглощая бесценные для науки
свидетельства тысячелетней
истории.

И хотя это
было для исследователя большим
ударом, он не сложил руки.
Укрепилась идея построить рядом с
детищем техпрогресса, которое
стирало следы истории, памятник
прошлому — музей под открытым небом
"Ангарская деревня". Для этого
Октябрь Леонов с товарищами
вывозил из дальних деревень
строения древнерусской
архитектуры, маркировал, аккуратно
складировал… И хотя власти не
нравились эти начинания патриота,
Октябрь Михайлович заручился
поддержкой начальника
БратскГЭСстроя Ивана Наймушина,
который своим крестьянским умом
сходу оценил перспективность и
важность задуманного дела. И пока
Леонов был под крылом влиятельного
Наймушина, подготовительные работы
по созданию музея шли своим
чередом, и всегда на них находились
деньги, хотя не раз ревнители
финансового благополучия
порывались провести проверку
законности этой деятельности.
Особенно в горкоме раздражало, что
работа над созданием музея шла
лучше, чем такое важное
мероприятие, за которое постоянно
учинялся спрос, — сбор членских
взносов для нужд ВООПИиК. И когда
погиб братский гидромедведь И. И.
Наймушин — тут уж защитить краеведа
было некому. Ему припомнили все. И
то, как он демонстративно отказался
получать удостоверение участника
Великой Отечественной войны,
сказав публично, что воевал за
Родину, а не за кусок колбасы.
Придирки к председателю местного
отделения ВООПИиК усиливались,
покуда ему прямым текстом не
предложили покинуть город.

К тому
времени Октябрю Михайловичу нужно
было уезжать по состоянию здоровья
— в одну из поездок по деревням он
тяжело заболел и ему поставили
диагноз "рак легких". Он поехал
умирать в родную деревню
Салтыковка, что под Москвой. Но о
главном деле жизни не забыл. Его не
лишили мандата председателя
отделения ВООПИиК, и он обивал
пороги Министерства культуры,
чтобы вышел приказ о создании в
Братске музея под открытым небом
"Ангарская деревня" и музей
строился дальше при
государственной поддержке. Такой
приказ в недрах министерства в июле
1979 года Октябрь Леонов вырвал, хотя
плодами ему воспользоваться уже не
удалось. Вскоре в родовом гнезде он
умер. Но завещал друзьям похоронить
его в Сибири. Они перевезли прах к
Ангаре, где он сделал важное
археологическое открытие, вошедшее
в историю, как Дубынинские
писаницы. Над его могилой друзья
соорудили крест — птицу из дерева,
который уже много лет парит над
водами искусственного
водохранилища то ли напоминанием,
то ли укором о нашем историческом
беспамятстве, нежеланием знать
свои корни.

И не случайно
на протяжении последних
десятилетий имя Октября Леонова,
его достойных учеников было
вычеркнуто из истории города. Но
были люди, которые помнили, —
Спартак Арбатский сохранил
рукописи, фотографии и материалы,
художник Николай Чумаченко долго
работал над портретом учителя, и он
получился у него
щемяще-проникновенным на фоне
Дубынинских писаниц. Не забывали
учителя Галина Штелле, Раиса
Дубынина. Пытались восстановить
своими публикациями имя Леонова
журналисты Кира Ваганова, Юрий
Кузнецов, Эмма Зачиняева. Не боясь
запретов, всегда говорила об
Октябре Леонове Наталья Луканкина.
Удерживали память в семье
художника Игоря Шандро. Город,
несмотря на старания партократии,
спасал от забвения имя Октября
Михайловича — подлиного почетного
гражданина Братска. И хотя нигде
нет имени О.М. Леонова, даже в музее
уничтожены его исторические
справки и подписанные им документы,
но журналист, лектор, археолог и
патриот у многих на устах.

— Я двадцать
лет ждал этого часа, — сказал после
торжественного собрания краеведов
художник и коллекционер Спартак
Арбатский. — И вот теперь мы в
полный голос произнесли, что имя
Октября Михайловича Леонова должно
быть высечено перед входом в музей
под открытым небом "Ангарская
деревня", Ибо он и есть
вдохновитель и организатор этого
уникального заповедника сибирской
истории, претерпевшего такие же
мытарства, как и его создатель
Октябрь Леонов. Недаром музей за
двадцать лет до конца не обустроен,
согласно планам и замыслам Леонова.
Именно музей должен получить имя
Октября Михайловича, потому что он
единственный, кто за него
пожертвовал всем, в том числе и
самым дорогим — жизнью.

И сегодня это
может произойти быстро —
достаточно росчерка пера мэра
города. Ведь не напрасны же все
жертвы прошедшего времени.
Вспомним, многие из тех, кто встал
на защиту О. Леонова, были уволены и
выжиты из Братска. Но все-таки время
убеждает — живет историческая
народная память. Ведь еще до нас
замечено мудрыми, что главнее
человека — его дело. И Октябрь
Михайлович Леонов своей судьбой
это еще раз нам доказал: добрый
посев дает хорошие всходы.