Посеяли
радость — пожнут благо?

Знакомая
черемховская мамаша недоумевала:
чего это ради цыганят повезли
отдыхать в лагерь? Кормят до отвала,
деньги тратят. Говорят, что это
американцы с жиру бесятся. Нет
чтобы наших детишек подкормить,
хотя бы из малообеспеченных да
многодетных семей, так с цыганами
связались. А известно же, как волка
ни корми, он в лес смотрит. Все равно
наркотиками и спиртом торговать
будут, по родительским стопам
пойдут…

Да, есть и
такое мнение у черемховцев,
житейский скептицизм по поводу
всяких экспериментов. Мол,
король-то голый. Рядом с подобными
прагматиками и цветы вянут, и
молоко скисает. Детей им доверять
не приведи господь.

Впрочем,
случай в Черемхове действительно
уникальный. И американцы к нему
причастны. И черемховские цыганята
от восьми до шестнадцати стали
героями видеофильма, который в эти
дни вместе с миссионером, доктором
богословия и социологии Фрэнком
Дауссеном путешествуют по Европе,
начиная с Праги, а затем отправится
по Америке.

Трудно
предугадать, в какие концепции, в
какие богословские и
социологические рамки вложит
Фрэнк, лектор Библейского
института, свои наблюдения и
впечатления от шестидневной работы
на берегу залива Братского моря,
среди сосновых лесов и
сибиряков-цыганят, их русских
наставников и обслуживающих
христиан баптистской общины. Но
черемховцы, слышавшие его,
запомнили слова, сказанные на
чистом русском языке: эксперимент
удался и превзошел ожидания, первый
в мире христианский лагерь для
цыганских детей в Сибири дал
отличные результаты. (Ох, и любят
американцы из Оксфорда быть
"первыми в мире!")

А теперь я
предложу читателю рассказ-беседу,
записанный на диктофон в доме
руководителя лагеря. Встретилась я
с нею, Ольгой Ромме, после окончания
сезона, когда Фрэнк уже выступал со
своим сообщением и видеофильмом в
Праге. Мы рассматривали фотографии
в альбоме, и наш разговор
внимательно и заинтересованно
слушала младшая, четвертая дочка,
Ксюша, не сводившая с меня
бездонных очей-вишен, таких
огромных в хрупком шестилетнем
тельце. Она вместе с сестрами тоже
жила в лагере, и ей там очень
понравилось.

— Ольга,
наверное, тебя многие спрашивают,
почему именно цыгане?

— Спрашивали,
конечно. Мы с Петей, мужем, с
братьями-христианами так считаем:
кому врач нужен, здоровому или
больному? А ведь цыгане в нашем
обществе как бы отверженные, их не
любят, гонят, боятся. К ним понесли
мы свет веры. Стали ходить в одну
семью, это с год назад. Они нас
слушали внимательно. Дети
цыганские в школу редко кто ходит,
да и взрослые о себе говорят: "Мы
темные". Верят в колдовство,
сглаз, всякие у них приметы. Даже не
знают, что у цыган своя культура,
своя письменность, свое знамя. И
подумалось нам, помечталось: а если
детей приобщить к культуре?
Показать им любовь, Христа, научить
петь, лепить, рисовать. Но на это
нужны большие средства. Где их
найти?

— И вы
обратились к американцам?

— Просто мы
давно знакомы с Фрэнком, он
приезжает из Москвы читать лекции в
Иркутске, в Библейском институте
вот уже много лет. Оказалось, что
его так же интересует приобщение в
христианству цыган, у него даже
есть Евангелие на цыганском языке.
Когда мы поделились с ним своими
планами и мечтами, он одобрил и
обещал найти спонсоров.

— Как я
поняла, Фрэнк Дауссен и сам жил на
Федяевском заливе, в лагере?

— Не просто
жил — он привез свою семью, то есть
жену Синди, мать Айрис, отца Пита,
девочек-дочерей с их подругой, это
Линзи, Алиша, Кристи.
Дочки-подростки вошли в группы и
занимались вместе с цыганскими
ребятами. А взрослые все трудились:
Синди учила детей петь, она
музыкант, голос красивый, играла на
синтезаторе. Фрэнк постоянно
встречался с наставниками и
ребятами, рассказывал им о скаутах,
в первый же день повязал детям
скаутские галстуки, принял их в эту
детскую организацию. Бабушка и
дедушка не говорили по-русски, но
такие деятельные, подвижные.
Устроили клумбы, из лесу принесли
выкопанные цветы, воду для поливки
приносили из залива. Пит каждое
утро в половине шестого вставал.
Айрис ходила и ходила по лагерю и
мягкой туалетной бумагой вытирала
носы маленьким цыганятам. А
общались мы через переводчицу. И
оказалось, что у рядовых
американцев о русских
представление как о жестоких
варварах. Им очень понравилось все,
и природа, и русская доброта, и мы, и
дети.

— Ольга,
а как цыганские дети вели себя, ведь
они, по природе своей, вольный
народ, порядков и дисциплины не
любят, не приучены сидеть на уроках,
ходить в строю. Что вам приходилось
переносить?

— Знаете,
первые два дня мы были в панике,
думали, ничего не получится.
Привезли в лагерь сорок два
ребенка. Вдруг в обед приезжают на
машине цыгане, несколько своих
детей забирают. Считаем — тридцать
пять. Утром привозят. В обед
забирают. Ведь за двадцать
километров от города! Но оказалось,
проверяли, как мы с их детками
обращаемся, кормим, чему учим.
Поверили, что ничего плохого нет,
что питание сытное — пятиразовое,
постоянно свежее молоко, фрукты. И
дети привыкли к нам. Самых
неуправляемых отправили по домам,
осталось тридцать три. И с ними мы
подружились по-настоящему.
Оказалось, что дети обычные, как по
всем мире, да такие восприимчивые,
что и не подумаешь: у всех хороший
слух, память, на лету схватывают
мелодии, тексты. К концу занятий
разыгрывали сценки библейских
сюжетов. А как им нравилось лепить,
рисовать, особенно на плоских
камешках, которые собирали на
берегу.

— У вас
было много наглядного материала,
пособий?

— Конечно. Мы
закупили все необходимое, в том
числе краски, пластилин. И все игры,
соревнования заканчивались
небольшими подарками, дети ходили
увешанные бусами, значками,
большими сердечками с именами и
рыбками. Программу-то мы зимой сами
разрабатывали, весь день был плотно
заполнен. Наставников подготовили
так, что они ни на шаг не отходили от
своих воспитанников, на группу по
два взрослых, а в группе не более
восьми детей. Ведь с первых шагов
требовалось переломить внутреннее
детское убеждение, что их никто не
любит. А тут чужие тети и дяди
говорят о любви, о добре. Мы каждому
вручили зубную щетку и пасту,
многие не знали, как ими
пользоваться. Руки и ноги мыть
приучили, здороваться и спасибо
говорить. И все это, новое и
непривычное, так понравилось
ребятишкам, что они не хотели
уезжать домой. Вопрос один
задавали: когда еще будет лагерь?

— А
действительно, будет ли еще?

—
Постараемся. Ведь мы не ради
начальства и заработка, мы для Бога.
Раз получилось, то Богу угодно так.