У Бога
все живы

Недавно в
Иркутске произошло событие,
невидимое постороннему взгляду, но
значительное для многих иркутян. В
субботу, 19 июня, хоронили
священника Богоявленского
кафедрального собора иерея
Иакрова. Смерть в наши дни событие
довольно заурядное, особенно если
нас не касается. Эта смерть нас
касалась. Умер священник
Православной Церкви. В Иркутске его
уже знали, хоть и приехал он
недавно. Совсем немного ему
пришлось потрудиться в нашем
городе во славу Божью, и все — не
выдержало сердце. А прожил лишь
сорок один год. Он умер от печали за
русскую землю, за чьи-то грехи, за
то, что не смог помочь каждому из
нас. Такова невидимая брань за души
людей. Не посвященным невозможно
увидеть, как она проходит, каковы ее
результаты и чем приходится
платить за каждую мятущуюся душу.
Православный священник не умеет
гореть вполнакала. Он сгорает
полностью, иногда не увиденный, не
услышанный и забытый теми, кто его
советом, молитвами, подвигами обрел
покой, тишину и надежду на спасение.
Человек, добровольно согласившийся
служить у алтаря, не нуждается в
благодарности людей и мирской
славе.

Всего
несколько месяцев отец Иаков был
духовным наставником в
Православной женский гимназии и
священником в Богоявленском
кафедральном соборе, но сумел
приобрести любовь многих иркутян…

С отцом
Иаковым мы встретились однажды на
Набережной. Посмотрели друг другу в
глаза, заглянули в глубину, и мне
показалось, что я смогу и успею все
— он был рядом. Не успел. Время,
отпущенное ему, истекло. У него не
было того ограничителя, который мы
называем здоровым эгоизмом. Он
отзывался сразу со всей
сердечностью, и его понимали дети,
бомжи, учителя… Было такое
ощущение, что, исповедуя прихожан,
он каждый чужой грех принимал, как
личную трагедию.

Во
Владимирской области он открыл
Елизаветинский храм, построенный
еще в 1924 году. Помогать поначалу
пришли многие, но потом остались
дети. Именно они, еще не наполненные
пороками взрослых, доверчиво
потянулись к чистой православной
вере и, вопреки безбожному миру,
вместе со своими духовным
наставником восстановили храм.
Мыслимо ли такое? Да, если с Богом…

… На
смоленское кладбище проводить отца
Иакова в последний путь приехали
многие жители области. Некоторые
были целыми семьями, с детьми,
потому что смерть — это одна из
важных составляющих жизни, и
необходимо учить человека
относиться к ней с уважением, без
пренебрежения, но и без страха с
юных лет.

Священники
несут гроб к могиле. Одновременно
звучат молитвы "Трисвятое",
"Пресвятая Троице". Далее
следует "Отче наш". Отец
Александр, с благословения
епископа Иркутского и Ангарского
Вадима, исполняя чин погребения,
возглашает: "Во блаженном
успении вечный покой подаждь,
Господи, новопреставленному рабу
Твоему иерею Иакову и сотвори ему
вечную память". Клир нараспев
читает молитву. Владыка со словами:
"Господня земля и исполнение ее,
вселенная и все живущие на ней", —
бросил в могилу горсть земли. К нему
присоединились остальные в знак
согласия с Божественным
определением: "Земля еси — и в
землю отыдеши". Могила среди
зеленеющих берез, благоговейно
притихших в этот момент истины
предания праха праху, была засыпана
цветами и ветками хвои, источающей
смолистый запах. Венки, розы,
зеленые ветки от Епархии, от бродяг,
от детей…

Но не все в
человеке от земли и не все
возвратится в землю. Духовное
начало возвращается к Богу, потому
что для Духа нет земного
удовлетворения.

Казалось, что
остальные могилы словно
прислушивались к этому действу.
Невольно мелькнула мысль, что вот
так же, наверное, и две тысячи лет
назад после распятия Христа Иисуса
в субботний день, мир пребывал в
молчании, прислушиваясь к тому, что
происходило в чреве земли, где
свершалось некое ужасающее своим
величием и торжественностью
таинство…

Церковь
смотрит на жизнь, как на
приготовление к будущей жизни, а на
смерть, как на сон, пробудившись от
которого, человек войдет в жизнь
вечную. Поэтому отца Иакова в
могиле положили лицом к востоку в
знак того, что умерший идет от
заката жизни к восходу вечности.
Для того, кто цепляется за нынешнюю
жизнь, смерть, конечно же, трагедия.
В нашей суетливой повседневности
часто кажется обидным и
несправедливым, когда человек
неожиданно умирает в расцвете лет и
творческих сил. Но много ли пользы
от того, что проживешь дольше всех —
скажи, что ты сделал? Для верующего
человека смерти не существует. Но
тот, кто уходит сам, поднимает руку
на Творца, потому что человек есть
образ Божий. Православные
христиане знают, что Бог вызывает
людей в иной мир во время и по
причине известным лишь Ему одному,
для жизни, а не для смерти…

Детей много.
Старшие стоят у могилы и помогают
укладывать цветы, ветки, зажигают
свечи. Совсем маленькая девочка на
руках у отца тянется потрогать
могильные надгробия, кресты, цветы,
березы и чему-то радуется. Смерти
нет.

Владыка
подавлен, хоть и не подает вида, но
невысохшие слезы и утомленное лицо
выдают его. На отца Иакова
возлагались надежды, связанные с
Православной женский гимназией. Он
безропотно взваливал на себя все,
что оставалось без попечения. С его
приходом в гимназии облегченно
вздохнули — духовник пришел… И
опять не успели. Когда же мы
перестанем опаздывать? Видно, еще
не исполнилась мера, и мы
продолжаем барахтаться, что-то
кричать, доказывать. Выборы,
референдумы, танки, интриги,
кредиты. Считаем, что эта суета и
есть смысл жизни, которая все горше
и безнадежней. А время утекает в
песок, жизнь все дороже, цена
человека все дешевле. Все время
бежим… и никуда не приходим.
Некогда остановиться и услышать
сквозь тысячелетия: "Если нет
Бога, то все дозволено".

Но у него все
живы, поэтому не забывайте умерших.
Ведь они уже ничего не могут
сделать и сказать в свое
оправдание. Лишь ваши молитвы
служат им защитой и упокоением.

… Мы
возвращаемся с кладбища, а по
улицам все также бегают трамваи,
куда-то спешат прохожие, на Ангаре
ловят рыбу и тут же продают ее на
автостраде. Суета продолжается.
Люди торопятся жить, но Екклесиаст
уже сказал, что недолгой будет
память о них. Да и принесет ли
пользы память о том, сколько
прожито, съедено и выпито.
Проповедник показал людям их
ничтожество и величие, и то, что мир
недоистоин человека. Однако призыв
любить друг друга, как глас в пустых
местах, и снова распинают распятого
Христа.

Одетая в
рубище, залитая слезами, пьяная,
истерзанная и много раз преданная
России, теряя детей и собственную
плоть, сбивая в кровь босые ноги,
бредет по оврагам истории. Хватит
ли сил, чтобы замолить ее, омыть
кровавые раны и осушить горькие
слезы?

Россия,
знаешь ли, родная, что, возможно,
ныне ты обрела еще одного
молитвенника?