Ты наш
потомок, помни это…

Мой отец,
инвалид войны, два месяца не дожил
до 50-летия Победы. И теперь в каждый
майский праздник, слепящий солнцем
и золотом орденов, мы поминаем отца.
На еще более поредевшую колонну
ветеранов смотришь с волнением,
вглядываясь в лица этих последних
воинов второй мировой. И за каждым
из них — история. Радость и боль. Мой
рассказ — об одном из них.

Ване
Недельскому исполнилось 18 лет, и он
твердо решил стать красным
командиром. В июне сорок первого
выехал из родного Жигалово на учебу
в Черкасское пехотное училище.

— Как раз 22
июня прибыл на вокзал в Иркутск, —
рассказывает Недельский. — А тут
сообщение о начале войны.

— Стало
страшно? — спрашиваю.

— Да нет, —
отвечает он. — Ничего мы тогда не
боялись. Уверены были: скоро все
кончится нашей победой.

Полгода
учебы, и лейтенанта Недельского
направляют в декабре на Западный
фронт.

— Когда я
прибыл в часть, — вспоминает
ветеран, — мне дали взвод, в котором
были и участники прошедших боев, и
новобранцы. Но мы дружно наступаем
все в белых масхалатах. Фашистов
полная деревня. Заходим с флангов,
немцы не сразу расчухали. Ударили
по ним из винтовок. Один выскочил
прямо на меня, автомат вскинул, но я
опередил…

— Как вы себя
после этого почувствовали? Все-таки
человек…

— Какой
человек? Это был злейший враг.
Понимаете, враг! Немцы жгли,
бомбили, насиловали… Праведная
ярость нами владела…

Передохнув,
Иван Иванович продолжает
вспоминать:

— Вскоре был
ранен в первый раз. Пуля вышла возле
коленной чашечки. Прыгал на одной
ноге. Потом посадили в повозку и
стали вывозить из "мешка", в
котором оказалась наша дивизия. Тут
лошадей убило. Помню, мы ползли и
почти рядом слышали немецкую речь.
Все же вышли к своим. Меня отправили
в госпиталь в Калугу, потом — в
Москву, наконец вывезли во
Владимир…

Как только
Недельский встал на ноги — снова на
фронт, на передовую, где бой за
каждую высотку, деревню, мост.

— А слышали о
"роще смерти"? Нет? Была такая
под Гжатском. Переходила она из рук
в руки. Много полегло в ней и наших,
и фрицев. Помню, поставил я котелок
с кашей на бугорок, снег подтаял, а
там — труп…

Получил я
тогда приказ комбата: "Рощу
взять!" А фашисты крепко в роще
засели, утеплили окопы одеялами из
разграбленной деревни. Но выбили мы
их из этой рощи. Взяли внезапностью
и дружной атакой. Стали
закрепляться. Вдруг слышу — снаряд
летит. На фронте быстро учишься
определять, куда упадет. Мгновенно
понял: мой! Успел в сугроб нырнуть,
но все же ранило в плечо. Вата от
телогрейки заткнула рану и чуть не
сутки оставался еще в строю…

Только в боях
за Москву Иван Иванович получил
четыре ранения. Потом были Днепр,
освобождение Белоруссии, Польши,
штурм Берлина. И новые ранения,
контузии. Мы, не пережившие войны,
не можем до конца понять, что же
чувствовали они, когда после
стольких мучений вновь и вновь шли
в бой?

— Силы давала
любовь ко всем родному, близкому и
ненависть к врагу, поганившему нашу
землю.

— Но почему
же в поколении, идущем за вами,
победителями, так много слабых
людей? Мужчины нередко спиваются,
семьи рушатся, много
матерей-одиночек и сирот при живых
родителях. Не потому ли, что,
настрадавшись, ваше поколение
баловало, оберегало своих детей от
трудностей и они выросли не такими,
как вы?

— Трудно
сказать. Знаю только, что человек
должен нести ответственность и за
себя, и за детей своих.

— А в чем,
по-вашему, смысл жизни?

— Человек
должен быть полезным обществу,
государству. Но и государство
должно защищать своих граждан, их
интересы. Ничего этого у нас пока и
в помине нет. Ведь даже льготы,
можно сказать, кровью заработанные
фронтовиками, чаще всего значатся
только на бумаге.

— Иван
Иванович, то, что сделали в нашей
стране за последнее десятилетие,
правильно?

— Реформы
были нужны, слов нет. Но они должны
были исходить из нужд всего
общества, а не отдельных людей.

… Я уходила
из уютного, гостеприимного дома
Ивана Ивановича, и казалось, война
глядела вслед. Белыми пятнами
осколков на рентгеновских снимках,
фронтовыми фотографиями, россыпью
орденских книжек, поэмой со словами
"Ты, наш потомок, помни это…"

Мы помним,
отцы.

Нашему
земляку — полному кавалеру ордена
Славы С.И. Петрусенко — 80 лет