Тьма
над Балканами

Валерий
ХАЙРЮЗОВ, писатель

В который раз
в этом веке Сербия задернута на
дыбу. Снова по городам и селам
пожары, смерть и горе на лицах
людей. Послушаешь радио или
посмотришь на выступление
представителей нового мирового
порядка, кажется, все силы мирового
зла обрушились на маленькую страну.
По какому праву? В чем провинилось
это племя южных славян, что его, в
буквальном смысле этого слова,
пытаются стереть с лица земли?
Задавая себе этот вопрос, вспоминаю
конференцию в Винсконском
университете, которая проходила
весной 1993 года. Попал на нее будучи
депутатом Верховного Совета РСФСР.
Темой международной конференции
были проблемы тюрских народов,
проживающих на территории бывшего
Советского Союза. В Висконсии были
приглашены многие представители
арабских стран. По замыслу
организаторов я должен был
представлять на конференции
русское население. С первого же
выступления на бывший Советский
Союз на русских со стороны моих
бывших соотечественников,
известных деятелей советской
культуры, ставшими ярыми
националистами, полились потоки
лжи и клеветы, чувствовалось
желание, как можно глубже лизнуть
своих новых баев. Но еще с большим
остервенением нападали они на
сербов, хотя война в Боснии в
повестке еще не значилась. Все шло
по отлаженному сценарию,
выступающие знали, зачем их собрали
сюда. Свое выступление я начал с
горестной шутки, сказав, что
создается такое впечатление, что
исчезни Россия и русский народ,
тотчас бы все тюрские проблемы
разрешились.

— Кто бы в
мире знал Чингиза Айтматова,
Мухтара Ауэзова или Олжаса
Сулейменова, если бы в свое время
они не были переведены на русский
язык? Славяне и тюрки имеют
многовековой опыт совместного
проживания. Сербам и мусульманам на
Балканах делить нечего. Дайте нам
всем жить спокойно. Не стравливайте
нас. Мы сами во всем разберемся.
Стреляя в прошлое, вы убиваете
будущее.

Нет, они
хотели стрелять не только в
прошлое. Балканы для них были
полигоном в окончательном походе
на Россию. Многим нашим обывателям
казалось, что отодвинув Россию из
Европы в Скифию, западные страны о
ней забыли. Продырявленная
грызунами система социализма
рухнула, и началось движение
цивилизованных туянов на восток.
Все бывшие страны восточного блока
готовы или уже припали к ногам
новых хозяев. Югославия этому
движению мешает, она как гвоздь под
лезвием ножа.

За последние
годы мне не один раз удалось
побывать в Югославии. Хотелось
самому докопаться до истины и
понять, что же происходит на этой
древней земле. К тому времени я уже
точно знал, мы не будем разжигать
пожар в собственном доме, отдадим и
Крым и Рим. Но это не спасет, если у
власти будут те люди, для которых
минута власти значит больше, чем
национальные интересы России. Нам
его принесут. Уж больно
соблазнительно для Запада добить
дохлого медведя и навсегда решить
давний спор в свою пользу.

Тысячи
километров по дорогам Сербии,
Боснии, Сербской Краины,
Черногории. Встречи и ночевка в
блиндажах, разговоры и споры.
Приходилось отвечать на многие
неприятные вопросы. Например, за
действия министра Козырева. И
приходилось объяснять, кто он такой
и почему так поступает. И было
стыдно, что у нас такой министр,
точно мы с ним были из одной
деревни. Поражала осведомленность
и любознательность сербов. И
неважно где происходил разговор, в
траншее или на официальном приеме.
Как-то после встречи с Радован
Караджичем Валентин Распутин
сказал, что нам было приятно
разговаривать с молодым и,
наверное, самым образованным и
духовным правительством в мире. И
это не было вежливой данью.

У сербов, как
и у нас, шли и идут споры, как и в
какую сторону им двигаться далее.
Во время последней поездки в
Черногорию с Николаем Павловым
один из высокопоставленных
деятелей культуры правительства
Джукановича сказал нам, что сейчас,
в эпоху компьютеров, связи через
Интернет, не стоит непременно
держаться своего языка, или
алфавита, они становятся
анахронизмом, для развития можно и
нужно переходить на латиницу.

— Китайцы
создают свои компьютеры, запускают
спутники в космос. Но от своих
иероглифов не отказываются, —
заметил Николай Павлов.

Присутствующий
на беседе и прекрасно говорящий
по-русски епископ Черногорский
Амфилокий не выдержал и, соглашаясь
со словами Павлова, озарившись
улыбкой, ударил кулаком по столу.
Похоже, лучшей поддержки своим
мыслям он и не ожидал. Здесь, на
самом западном краю Православия,
подобные споры имеют скрытый
подтекст: в каких-то сотнях миль
отсюда центр католицизма — папский
престол.

Во многом
сербы очень похожи на нас — русских.
Хорошо знают и любят наши
партизанские песни. Посмотришь,
послушаешь, у них все первые, вторых
нет. Ни за что не любят уступать. Та
же бесшабашность. Рассказывают, как
в Белграде молодые люди играют в
рулетку по-сербски, заключают пари
и в часы пик на автомобилях мчатся
через весь город, кто кого опередит.
Любят и порисоваться. В Боке
Которской местный, двухметрового
роста священник, рассказывал, как
после назначения в местную епархию
ему пришлось укрощать местного
авторитета. Король Боки, чемпион по
водному поло, сказал какое-то
ругательство в спину проходящему
мимо батюшке. И тот, не задумываясь,
предпринял превентивные меры,
своим пудовым кулачищем огрел
хулигана по уху. От неожиданности,
думая, что его достала небесная
десница, тот рухнул на землю. Все
это происходило на глазах
многочисленной паствы и с этой
минуты, авторитет батюшки стал
незыблемым. Или в хорошо известный
у нас в России профессор Ростислав
Петрович. Ему за семьдесят, но его
энергии, жизнелюбию можно только
позавидовать. В России у него куча
друзей. Улыбаясь, Петрович много и
охотно рассказывает о своих
приключениях в России, когда он
организовывал выставку о геноциде
сербского народа. Говорить о его
друзьях в Сербии и Черногории не
приходится. Его знают, любят и
гордятся им все — от президента
Милошевича до соседки, столетней
Христины Книжевич.

Вообще,
поучиться у них можно многому:
мягкости общения,
доброжелательности,
гостеприимству, философскому
отношению к невзгодам, тому, чем и
наш народ был когда-то славен и
знаменит. И конечно же умению пить.
Вина у сербов много, выпивают часто,
но пьянок я не видел. Нет на улицах
нищих. Здоровые, хорошо одетые дети
и опрятные старики. После Москвы
это бросается в глаза сразу же.

Армия
пользуется у населения особой
любовью. Подтянутые высокие
спортивные ребята. Да и те офицеры,
которым под пятьдесят, сохраняют
бравый вид и выправку. Как например,
командующий войсками
противовоздушной обороны
Республики Сербской в
правительстве Радована Караджича
Жиломир Нинкович. Это его войскам
первым пришлось бороться с
американскими "томогавками".
Стройный, живой, умный. Меня, как
бывшего летчика, особенно
подкупило то, что мы с ним коллеги. Я
поделился с ним своими
наблюдениями от поездки в Ирак
сразу же после войны в Персидском
заливе. Мне тогда показалось, что
иракцы воспринимали американские
ракеты как нечто потустороннее,
прилетевшую из чужого мира злая
сила.

— Она и здесь
злая, — заметил Пинкович. — И все же
мы, сербы, знаем психологию
европейцев и американцев лучше. И
боремся с ними как в годы второй
мировой войны. Выучка,
профессионализм,
сообразительность и быстроту
принятия решений. Вот что мы можем
противопоставить хорошо
вооруженным агрессорам. Есть ли
страх? В конечном счете все мы
смертны. Так лучше умереть за
правое дело.

Честно
говоря, я давно не слышал подобного.
Говорить о войне без рисовки,
спокойно может действительно
уверенный в своей правоте и силе
человек, который защищает от
устроителей нового мирового
порядка не какие-то там
общечеловеческие ценности, а
свободу своего народа. И русского в
том числе. И каждый раз, покидая
гостеприимную землю Сербии,
чувствуешь, что расстаешься не
просто с друзьями, с которыми
хорошо провел время.

Прошлой
ночью мне вновь позвонил профессор
Петрович.

— Мы
держимся, — сообщил он. — Передайте
всем, что у нас много храбрых
бойцов. Сегодня нам пока не нужны
добровольцы. Нам нужно оружие. Мы
показываем всему миру и, прежде
всего вам, что мировому злу можно
противостоять. И опять, как когда-то
в России, он с горечью спросил,
почему назначили
спецпредставителем Черномырдина.

— Когда был
премьером, он мало чего доброго
сделал для России, неужели он
сделает хорошо за Сербию? Гор
сказал, и они убрали Примакова. Об
этом знают все.

Что можно
было сказать ему в утешение?
Человеку, который был партизаном,
сидел в титовских лагерях и написал
об этом пронзительные книги. Что, в
отличие от Сербии, Россия упала на
колени до выстрела, и мы зависим
теперь от воли, вернее, отсутствия
воли одного больного правителя. Еще
раз расписаться перед пожилым
человеком в собственном бессилии?
Кто знает и поверит, что, несмотря
на наше коленоприклоненное
состояние перед Западом, все равно,
где-то там в Америке, каждый год в
Висконсинском или другом
университете продолжают собирать
конференции ненавистники Сербии и
России? И что возможно на заводах
Боинга или Круппа уже собраны новые
ракеты, которые в один прекрасный
момент упадут и на наши города.
Успокоить его, что доверчивый наш
народ уже слабо верит в спецмиссию
человека с лицом говорящей гири?
Когда аргументы слабы, не очень-то
поправишь их громким голосом. Я
сказал: мы все молимся за вас. Он все
понял и положил трубку. Я знал, что
его дом находится в пятидесяти
метрах от здания генерального
штаба югославской народной армии.