Ефим
ШИФРИН:

"В
Уссурийске мне подарили кукиш"

Светлана
МАЗУРОВА, "Восточно-Сибирская
правда"

Ефим
Шифрин дал великолепные концерты в
четырех городах нашей области —
Ангарске, Иркутске, Тулуне, Братске.
Были замечательные монологи от
Коклюшкина, Трушкина, Альтова и от
совсем еще новичков, не известных
на эстраде авторов, было знаменитое
"Але, Люся?", была любимая
многими женщинами "Южная
ночь"… Три часа зрители просто
заходились от смеха, восторгались
талантом Шифрина, три часа любимец
публики был один на один с залом…

—
"Шифрин-театр" — это театр
одного актера?

— Да. А за
кулисами, видите, сколько народу?
Осветители, звукорежиссеры,
директор, костюмер… Это бойцы
невидимого фронта, без них я —
ничто. Что-нибудь не включат, не
нажмут, не сбалансируют — и нету
меня.

— Вы три
часа один на сцене…

— Знаете, в
аквариуме бывают такие рыбки,
которые не выносят соседства.
Правда, я один не из-за того, что не
выношу соседства, просто избрал
себе такую форму общения с залом,
что их — много, а я — один. И мой
двадцатиоднолетний опыт убедил
меня в том, что можно общаться и так.
Когда мне это сильно надоедает, я
иду в драматический театр. У меня
три спектакля. В театре Вахтангова
идет спектакль "Я тебя больше не
знаю, милый" с Маковецким и
Максаковой, а в театре Виктюка — еще
два: "Любовь с придурком" и
"Путаны". Как-то случайно
вышло, что все три пьесы —
итальянских авторов. Так что я по
совместительству "итальянец в
России".

В общем,
когда я сам себе надоедаю, иду в
ансамблевый театр, где нас на сцене
много и в зале — много. Правда, в
театре иногда так бывает, что на
сцене больше людей, чем в зале, но
мне, слава богу, повезло: эти три
спектакля — хиты, на них ходят
хорошо.

— Были у
вас еще работы в кино?

— Нет. Фильм
Евгения Гинзбурга "Ангел с
окурком" — единственный. Он
прошел по разным каналам. Но не все
его видели. Беда в том, что фильм
показали первого января, когда
народ еще отходил от бурной встречи
Нового года.

У меня были
еще предложения сняться в кино, но я
как-то ни на что не согласился.
Почему у меня с кинематографом
получается так не по-родственному?
Потому что мне предлагают
продолжить в кино мой эстрадный
опыт, а мне нет смысла тащить этот
шлейф с любимых мною эстрадных
подмостков в другое искусство.
Пусть в кино будет по-киношному, как
это получилось в фильме Гинзбурга:
там не пригодилось ничего из того,
что я делаю на эстраде. И мне было
интересно. Надо плавать или стилем
баттерфляй или кролем, но
невозможно все стили совместить в
одном. Зачем же мне вносить в
баттерфляй элементы кроля?

— У вас
появились и диски, кассеты?

— После того
как вышел "Ангел с окурком",
студия "Союз" выпустила фильм
на кассете. За неделю после выхода
(это я хвастаюсь!) разошлось 5 тысяч
экземпляров, а сейчас уже и не знаю,
сколько…

А Polygram
выпустил диск "Шифринизмы —
один". Туда вошли монологи и
песни.

— Что-то
вы к нам без книг приехали?

— Их смели
поклонники в других городах. Обе
вышли в издательстве "Конец
века": в 1994 году — "Театр имени
меня", а два года назад —
"Личное дело".

— А как
ваша коллекция свечек?

— О, сначала
она занимала один стеллаж в
коридоре (до потолка), а сейчас уже
перекочевала и в книжные шкафы. Как
только я объявил о том, что собираю
свечки, мне стали дарить их во всех
городах. Не обычные, стеариновые,
которые стоят на поминках, а самые
невероятные, изысканные. Например,
недавно мне подарили в Уссурийске
восковой кукиш. Замечательный! Я,
правда, не знаю, что эта дуля
значит…

— Регина
Дубовицкая в "Аншлаге" назвала
вас настоящей ходячей музыкальной
энциклопедией: Шифрин знает
множество песен!

— Это правда.
Я не знаю разве что многих
современных песен, где и слов-то нет
никаких.

— Вроде
песен "Руки вверх!",
"Стрелок", "Hi-Fi"…

— Нет, они,
может быть, и хорошие, я просто не
успел за ними уследить. А старые —
50-60-х годов — я помню хорошо. Когда
меня спрашивают: "Что это вы
вдруг запели?", мне даже и
ответить нечего, потому что я пою с
пяти лет.

— И ваш
первый шлягер…

— "Пусть
всегда будет солнце!", конечно.
Это было в 1961 году. Мы тогда с
Гагариным одновременно — он в
космос полетел, а я впервые запел…
Потом была "Тропинка". И дальше
пошло-поехало. Весь тогдашний
репертуар…

— Это
было на Колыме?

— Да, на сцене
поселкового Дома культуры.
Благодаря родителям я родился не в
Москве, а в очень красивом месте — в
таежном поселке Сусуман на Колыме.
Но стоило мне сказать об этом в
интервью, как журналисты начали
всячески обыгрывать тему Колымы,
мое "прошлое"…

— Дома
пели мать, отец, старший брат…

— Отец не пел,
у него не было слуха. Всеми своими
сценическими успехами я обязан
маме, которая мечтала, но не смогла
стать актрисой — время было
трудное.

— Кем
стал ваш брат?

— Он дирижер
по специальности. Закончил и
музыкальное училище в Риге, и
алма-атинскую консерваторию, и
московскую. Он все ноты знает!
Сейчас живет в Израиле, в
Тель-Авиве, работает там в оркестре
— к сожалению, не дирижером, а
просто музыкантом-исполнителем.

— Итак,
вам говорят: "Лучше бы вы смешили
нас побольше. Зачем поете?"

— Нет, так уже
не спрашивают. Вот вчера, например,
у меня в концерте, не дадут соврать
(в сторону своей команды — От авт.),
песни проходили чуть ли не сильнее,
чем монологи. Если бы их не
принимали, если бы я чувствовал, что
это моя актерская блажь, я бы в тот
же день прекратил свои вокальные
опыты. Но я уже пою столько лет,
сколько этим "стрелкам-белкам"
и не снилось.

— Вам
всего-то 43…

— Да. К вечеру
я расхожусь лет так на … 40.

—
Сегодня вечером мы увидим вас в
телепередаче Регины Дубовицкой
"Аншлаг". Любите в ней
сниматься?

— Ну, у меня
нет выхода: я там снимаюсь
одиннадцать лет. Это уже у нас
какой-то негласный договор. Не могу
сказать, что люди, которые
встречаются на съемочной площадке,
— близкие друзья, скорее, товарищи:
Евдокимов, Винокур, Новикова… Там
мало что меняется, разве что тройка
новых лиц появилась. Не потому что
мы никого не пускаем или Регина не
дает дорогу молодым. Артисты нашего
жанра — штучный товар. Если
солдатами не рождаются, то комиками
точно рождаются.