Вертопрахи
с Севера

Сергей ЗАХАРЯН,
председатель жюри фестиваля

В
последние дни февраля Усть-Илимск
принимал региональный фестиваль
любительских театров.

Была своя
крепкая логика в чередовании и
соседстве друг с другом разных по
уровню спектаклей в эти два дня.

Во-первых, не
раз подумалось о том, что театр
необходим и неизбежен — особенно на
фоне житейского неблагополучия.

Во-вторых, в
самом неумелом спектакле
начинающих заражала явная
внутренняя потребность в игре —
именно здесь и именно теперь,
именно у этих людей, находящихся
сейчас на сцене.

В-третьих,
при напряженном режиме фестиваля (12
спектаклей за 2 дня!) неизбежно
возникали моменты настоящих
кульминаций, которые изнутри
укрепляли всю двенадцатичастную
композицию.

В-четвертых,
в одной из таких кульминаций
почудилось рождение настоящего
профессионального театра.

Но обо всем
по порядку. И хоть понемногу — о
каждом из спектаклей: они того
заслуживают.

Начинала
традиционная композиция по
рассказам Чехова "Все это по
меньшей мере странно"
(Усть-Илимская школа искусств,
режиссер-педагог С. Гейзель).
Традиционная — и в вечной
привлекательности этого материала
для сцены, и в подспудной надежде,
что материал вывезет (а он и впрямь
вывозит, хоть и сопротивляется
местами, особенно в последней из
трех новелл-сценок, "Юбилее").
Традиционная — и в школьной
обреченности именно на такого, без
неожиданностей, Чехова (и я лет 35
назад так же старательно играл в
таком же, я думаю, тягучем
"Юбилее" того же ворчуна
Хирина; и вы, читатель, его играли).

Затем —
"Бессмертие тишины" А.
Мишарина в молодежном театре
"Внутри" из Саянска (режиссер
С. Анчутин). Автор пьесы, в недалекие
времена довольно известный
"производственный" драматург,
тут решил выйти в масштабы
философические. Натуга и
многозначительность перегрузили
текст, и не осталось места простому
вниманию к живому человеку. Там, где
рядом с символическими
пластическими фигурами, довольно
плоско иллюстрирующими текст,
появляются на сцене персонажи с
намеком на судьбу или по крайней
мере на некую драматическую
ситуацию, ни драматургу, ни
режиссеру они не интересны, и это
сказывается в актерском зажиме и
образной невнятице. Вообще,
подобные ложно-символические
тексты (спросите меня, о чем
все-таки пьеса?, — не знаю; читал в
программке и слышал от
симпатичного молодого режиссера,
что она — об истине, которая "во
всем, везде!") — приманка для
молодых коллективов.
Подсознательная здоровая
уверенность в собственном самом
настоящем бессмертии подталкивает
к "мужественному" решению
самых крайних вопросов "жизни и
смерти". Получается тяжеловесно
и скучновато. Хотя степень
искреннего доверия молодых
артистов режиссеру, а через него —
автору, явно находящемуся не в
лучшей форме, подкупает
по-настоящему. Эти бы силы да еще и
на хорошую пьесу!

И тут же как
бы вторым и настоящим актом
двухактного представления саянцев
— очаровательная детская опера в
постановке того же С. Анчутина и в
соавторстве с музыкальным
руководителем М. Новобрицкой. Это
двадцатиминутный и совершенно
неотразимый, с живым звуком,
"квартет" композитора Р. Бойко
по басне И.А. Крылова. Тут возникло
совершенно непобедимое сочетание:
опера — высшая форма театрального
искусства, да еще в исполнении
детей, которых не переиграть
никаким профессионалам… звездная
минута фестиваля. И
"Мартышка"-Юля Котова по праву
стала первым лауреатом фестиваля
(номинация "Юному мастеру").

Тут
фестиваль на время переехал из Дома
культуры "Дружба", от
гостеприимнейшего и рачительного
хозяина — директора Александра
Семеновича Редькова — в ДК
"Ровесник", где народный
детский театр "Синяя птица"
показал нам два очаровательных
музыкальных спектакля — "Золотой
цыпленок" В. Орлова и
"Приключения Бибигона" по К.
Чуковскому (постановка Е. Хороновой
и И. Жевневой). Здесь была
продуманная и убедительная
сценография В. Шаркова (особенно в
"Золотом цыпленке"), а к
достоинствам "детской оперы"
саянцев даже кое-что добавилось —
тут работают и дети, и взрослые, и
возникает дополнительный
драматический объем: сначала до
неловкости неприятен Волк (Е.
Пшышкевич), замышляющий против
удивительно живой, обаятельной Т.
Клименко (Цыпленок); но зато
превращение Волка в настоящего
доброго Папу воспринимается просто
как катарсис — как открытие, как
торжество Добра без всякой
сусальности. Все бы хорошо, но, к
сожалению, спектакли "Синей
птицы" идут под целиком (и музыка,
и многие диалоги) записанную
фонограмму. Эта дурная мода, идущая
от современной эстрады, во многом
снимает обаяние крепко
поставленных и хорошо сыгранных
спектаклей. На мой взгляд, эту
"мастеровитую" фонограмму
напрочь побивает скромный живой
звук саянцев.

Затем мы
вернулись в ДК "Дружба", и
фестиваль продолжился необычной и
волнующей театрально-гражданской
акцией — композицией В. Халецкого
"Глаза" по своим и чужим
стихам, в сопровождении вокалистов
и пластической группы (режиссер О.
Бардакова, гуманитарный класс
Школа мира из Усть-Илимска). В
центре этого представления —
сидящий на сцене автор, превосходно
читающий стихи; необычность
происходящего в том, что на наших
глазах возникает чудо преодоления
отчаянной жизненной ситуации: В.
Халецкий болен церебральным
параличом… Я думаю, что в более
благополучном, чем наше, обществе,
эта акция могла бы звучать с
громадной пользой на
соответствующих аудиториях — для
людей, нуждающихся в надежде. Если
бы информация об этой акции (в более
лаконичной, чем теперь, более
строгой форме) дошла до мировых
гуманитарных фондов — я думаю,
Володя с товарищами принесли бы
много доброго людям в разных
странах.

Из большого
зала "Дружбы" мы перемещаемся
в малый театральный зал, есть и
такое чудо в Доме у Александра
Семеновича Редькова — оно создано
им, его верной командой и актерами
театра, о котором речь впереди. Пока
же на сцене этого малого театра
гости из Железногорска и Иркутска.

В двух
следующих спектаклях в разной
степени проявилась та же
избыточная серьезность (от избытка
здоровых молодых сил), что и в
"Бессмертии тишины" у саянцев.
Ну хочется при помощи театра выйти
на высоты "серьезных"
размышлений, что-то важное (и сразу)
выяснить в своих отношениях с
жизнью. Для такого серьеза, как ни
странно, лучше подходит
драматургия не первоклассная: в ней
люди-схемы не помешают выразить
идею-схему. Это Чехов или
Островский (или какой-нибудь Гоцци!)
будут изо всех сил сопротивляться
абстрактным схемам: они говорят не
о "бессмертных истинах, которые
везде"… то есть, конечно, и об
этом! — но — через изображение
живых, не умещающихся в схемы людей,
с которыми каждый зритель в зале
установит собственные, особенные
отношения.

Неизвестный
же мне автор литературной
композиции "Ностальгия" о
писательнице Тэффи (Иркутск,
режиссер О. Эристави) и столь же
неизвестный (каюсь!) драматург Л.
Костылев ("Пироскаф" —
"тревожные размышления на
полчаса и больше…",
Железногорск, народный театр
"Зеркало", режиссер И. Бушуева)
сами очень схематичны; и на сцене
возникает схема, в которой порой
трудно разглядеть живых героев.

Театр — не
средство, он сам себе цель: какая
может быть цель у игры, кроме самой
игры? А игра — это и есть наша
настоящая жизнь, жизнь нашего
свободного сердца. Только на
празднике, в игре, в театре мы
по-настоящему живы. И не стоит, я
думаю, устраивать из игры
"настоящие" поминки: разве что
посмеяться над смертью и — поиграть
в поминки? Хорошо бы железногорцам
и иркутянам подпустить самоиронии,
игры в свои "тревожные
размышления": особенно это
напрашивается для остроумнейшей
Тэффи: ведь не только же она, бедная,
страдала и помирала на чужбине —
она еще и смешные по-чеховски
рассказы писала. Чехов со своими
рассказами заезжен на сцене, а
Тэффи могла бы прозвучать свежо.

Ребята из
сельских клубов Братского и
Усть-Илимского районов привезли
три уморительные по искренности и
неумелости "забавы":
"Балду" по Пушкину, пустячок по
А. Барто и сказку про Емелю. Вот уже
где не было места унынию! Хотя
всерьез считать эти коллективы
сложившимися пока рано, но от души
пожелать им усердия и удачи —
хочется (руководители О. Зуева и М.
Ромашина).

Для одного
театра я сделал хронологическое
отступление в своем отчете: театр
драмы и комедии Усть-Илимска под
руководством Евгения Пиндюрина был
не последним в списке; его
спектакль "Вертопрахи из
Монтеротондо" по "Зеленой
птичке" Карло Гоцци завершал
первый день фестиваля, то есть
оказался в географическом центре
всего усть-илимского большого
представления. И по праву — это было
главным событием фестиваля. В
полнометражном спектакле по
классической итальянской пьесе
перед нами предстало созвездие
сложившихся профессиональных
актеров во главе с
Труффальдино-Пиндюриным.
Оказалось, что под крылом Редькова
за многие годы вдали от иркутской
суеты сложился интереснейший театр
со своим стилем, актерской
техникой, вкусом к большой
литературе, культурной глубиной
(спектакль по Гоцци обнаружил
знание и владение важными
элементами техники комедии дель
арте). Я думаю, областному зрителю
предстоят еще встречи с этим
настоящим театром. Победителями
фестиваля в трех главных
номинациях и стали: Пиндюрин дважды
— как режиссер и актер, и Елена
Таксиди — незабываемо живая, тонкая
и точная в реакциях, невероятно
многообразная в характеристиках и
притом цельная "Барбарина" —
лучшая женская роль.

Так и должно
было случиться — не мог из такого
северного театрального
многоцветья не родиться театр
Пиндюрина: это ему принадлежит
прекрасный малый зал в
"Дружбе", выстроенный во
многом своими руками.

У этой
эскадры есть флагман и есть куда
плыть!

И спасибо
тем, кто сделал возможным
усть-илимский фестиваль. С
удовольствием перечислю их, как в
титрах удачного фильма, с которым
не спешишь расстаться, благодарный
всем создателям: областной центр
народного творчества; управление
культуры администрации
Усть-Илимска — начальник Татьяна
Геннадьевна Сафиулина, Вера
Тихоновна Бова, заместитель и член
жюри; мэр Усть-Илимска Виктор
Васильевич Дорошок; директор ДК
"Дружба" г. Усть-Илимска
Александр Семенович Редьков и его
команда. Призовая поддержка —
областной комитет по делам
молодежи. Идея и общая координация
фестиваля — Валерий Дмитриевич
Кирюнин.