Три дня
в "муравьином царстве"

Владимир КИНЩАК,
"Восточно-Сибирская правда"

124 км до
Баяндая, 77 — до Еланцов, 44 — до
Черноруда и еще 56 по едва пробитой
колее берегом Малого моря…

Для Европы 300
километров — государственный
географический масштаб.
Байкальское пространство
запредельно, в нем больше трех
измерений. Иначе не объяснить, как
на такой короткой дороге
уместились пейзажи и ландшафты,
которыми может похвастаться не
всякий континент: ангарские
сосняки, усть-ордынские степи,
тайга на перевале, таинственная
Тажеранская степь-пустыня со
своими загадочными озерами.

Потом, вдруг,
за остроконечными останцами,
напоминающими курильские вулканы,
открылся Байкал… Впаянные в
отражающий сумеречное небо чистый
лед Малого моря скалистые острова,
заснеженный, упирающийся в
горизонт Ольхон.

За Сармой
водитель съехал было на лед,
покрутился и вернулся на ухабистый
берег. Колея, петляющая по склонам,
местами исчезала под свеженадутым
снежным языком. В свете фар
появились кочки замерзшего болота.
Дорогу перебежал заяц…

Машина
остановилась неожиданно, в момент,
когда я заподозрил, что мы сбились с
дороги.

— Урочище
Енхок! — торжественно объявил Дима,
покидая водительское кресло.

— Что, можно
выходить? Уже приехали?

— Приехали,
приехали…, прошу к столу! — На
искусно сложенном из камня крыльце
возле рубленого из толстых бревен
дома нас встречал хозяин базы
отдыха "Чанчур" Юрий
Николаевич Мильвит. Из открытых
дверей на нас пахнуло теплом. В
облицованном камнем камине за
узорной чугунной решеткой горели
живым огнем угли. Светилась
гирляндами новогодняя елка.
Длинный, из толстых полированных
плах стол был уставлен таежными
закусками. За ними появились
пельмени из дичины в расписных
глиняных горшочках.

Затем была
баня с пихтовыми вениками, купанием
в проруби и травяным чаем из
старинного, разменявшего век,
изысканно простого самовара. Потом
был сон без сновидений в туристской
избушке. Ковровое покрытие, резное
дерево, двухъярусные деревянные
кровати — интерьер, приемлемый для
горного приюта где-нибудь в Альпах.
Лишь горячая сибирская печь в углу
разрушала иллюзию и возвращала к
подножию Байкальского хребта.

Утром нас
ожидало очередное потрясение.
Полюбовавшись открывшейся в
морозных сумерках панорамой Малого
моря и Ольхона, я заглянул из
любопытства в теремок с верандой
и… испытал шок.

Посреди
дикой тайги за десятки километров
от жилья и за сотни от скромных
городских "удобств" я ожидал
увидеть все, что угодно, но только
не это…

Теплая
кабинка, унитаз из матового металла
с педальным сливом, бачок для
мусора из нержавейки, раковина с
полочками из резного дерева, теплая
вода из крана, зеркало, дезодорант,
туалетная бумага, вешалка для
одежды…

Один умный
человек сказал, что уровень
цивилизованности общества можно
легко определить по тому, в каком
состоянии содержатся туалеты…

Если
придерживаться этого критерия, то
мы попали в одно из самых
цивилизованных мест Иркутской
области…

— Что такое
"Енхок"? — спросил я у Юрия
Николаевича за завтраком.

— В переводе
с эвенкийского "муравьиное
царство",— ответил хозяин. —
Муравьев в урочище невероятное
количество. На всем Байкале нет
ничего похожего. У нас тут был
американский профессор, считал,
ахал… Два—три муравейника на сто
квадратных метров. Рекорд!

— Так вы из-за
муравьев выбрали это место?

— Байкал
красив везде. Но здесь, сами видите:
почти не тронутая природа, Малое
море с обилием рыбы, Байкальский
хребет, горная тайга со зверьем,
безлюдье и, наконец, обилие солнца
при мизерном количестве осадков.

Юрий
Николаевич на Байкале с 72-го года, с
восемнадцати лет. Профессиональный
охотник. Много лет проработал в
системе ГЛАВОХОТЫ. За эти годы у
Мильвита сформировались
собственные представления о том,
какими должны быть взаимоотношения
между человеком и природой, что
такое разумное использование
природы и чем отличается охотник от
браконьера.

Когда в 1986
году был создан национальный парк
"Прибайкайльский", Юрий
Николаевич решил поставить
эксперимент… на себе. Он создал
частное предприятие "Чанчур" и
заключил с парком сначала договор
"О совместном использовании",
а затем, с 1992 года, договор аренды на
правах концессии.

— Нам были
доверены 12731 гектар земли. Охрана,
туризм, переработка продуктов
естественного происхождения…

Правда, Юрий
Николаевич не любит термин
"охрана".

— Когда
начинают говорить об охране,
охранять обычно уже нечего. Этому
меня дед-шахтер учил в детстве.
Однажды я сорвал веточку черемухи.
Дед увидел и говорит:"Не ты
дерево посадил, не тебе его ломать.
Мы, когда выходим из шахты на волю, к
этой черемухе подходим и листочки
ее нюхаем…".

Не охранять,
а жить с природой одной жизнью,
наблюдать, разумно использовать,
обучать этому других… Лесник,
егерь должны работать с людьми —
ездить, разъяснять и учить…

— Вы не пьете?

— Не пью и не
курю. И все мои сотрудники
стараются придерживаться этого
принципа.

— Много ваши
работники зарабатывают?

— Очень мало.
То, что я в состоянии заплатить
людям, трудно назвать зарплатой. Мы
выживаем, инвестируем будущее. В
Енхоке все энтузиасты… Когда год
назад везде горела тайга, мы не
допустили ни одного пожара — ребята
дежурили круглосуточно.

Здесь
работают единомышленники. Нас мало.
Не более восьми человек, в
зависимости от времени года. Секрет
в том, что отдыхать сюда приезжают
люди неравнодушные. Мы никого не
поучаем, а учимся вместе с ними. Они
видят, как мы себя ведем, что за
нашими словами реальные действия.
Здесь никто не сорвет саранку, не
станет заготавливать курильский
чай. Даже хворост на территории
базы не собирают. Не только
взрослые, но и дети где попало не
ходят, машины к домам на базе не
подъезжают.

Почва начала
восстанавливаться. И не только
почва. С 96-го года у нас появились
лебеди — сначала двое, потом
четверо. Вернулись птицы!

Для парка
сотрудничество оказалось выгодным
во всех отношениях. "Чанчур"
взял на себя все парковые заботы и
расходы на территории, в которую
входят 12 распадков.
Противопожарные мероприятия, учет
и подкормка животных, заготовка для
них кормов, оборудование кормушек и
солонцов, строительство туристских
стоянок и много чего еще, чем должны
заниматься в национальном парке
лесники и егеря и для чего, кроме
профессионализма и умения
работать, необходимы еще и деньги.

Не
удивительно, что между
руководством нацпарка и
"Чанчуром" сложились
партнерские отношения.

В 1997—1998 годах
"Чанчур" заключил с нацпарком,
которым тогда руководил П.П.
Абраменок, цивилизованный договор
сроком на 49 лет. В его подготовке
приняли участие администрация
области и полномочный
представитель президента РФ. Столь
пристальное внимание объяснялось
тем, что здесь действительно
ставился эксперимент. В аренду
частному предприятию передавалась
территория парка. И речь шла не
только о строительстве
туристической базы "Енхок", но
и об охране природы в сочетании с
рекреационным использованием
территории.

Пример
заразителен.Сегодня у парка уже 10
арендаторов, но Мильвит был
первым…

— Чем вы
привлекаете туристов в эту
глухомань?

Юрий
Николаевич даже немного обидился: —
Здесь же Клондайк для отдыха — для
рыболова,охотника, для человека,
который хочет побыть наедине с
природой. У нас индивидуальный
туризм и индивидуальное
обслуживание. Когда человек
покупает путевку, то обязательно
составляется программа пребывания.
Это могут быть разнообразные формы
туризма. Мы предлагаем такую
интересную вещь, как фотоохота на
медведя, нерпу. Организуем
великолепную зимнюю рыбалку в
заранее подготовленных местах.
Подкармливается рыба, делаются
лунки. Необходимое оборудование,
своя "камчатка", все есть. А как
весной хорошо: сидишь на льду,
ловишь рыбу, а на берегу тетерева
токуют…

На все эти
виды деятельности у нас имеются
лицензии.

Под туризм в
"Енхоке" были сразу подведены
три кита: безопасность, комфорт,
таежная экзотика. Прогулки,
однодневневные и многодневные
маршруты пешком, на лошадях и
моторных лодках… Байкал, Ольхон,
хорошо знакомые Мильвиту верховья
Лены.

В
позапрошлом году "Енхок"
получил первое место в конкурсе
среди турбаз Сибири как "лучшее
средство размещения туристов", а
перед самым Новым годом на выставке
"Байкалтур-98" база из
"муравьиного царства" стала
победителем конкурса среди малых
баз иркутского региона.

— Я знаю
многих людей, которые относятся к
охоте с предубеждением, хотя и не
являются вегетарианцами, — заметил
я осторожно.

— Совсем не
обязательно быть охотником. Но
иметь представление о том, что за
человек охотник, надо.

Впрочем, у
нас есть, что предложить человеку,
не желающему ходить с ружьем. Можно
пойти в тайгу и понаблюдать за
животными в специально
оборудованных местах. Если хотите,
мы можем прямо сейчас сходить в
гости к изюбрям.

И уже через
час мы ехали по берегу Байкала.
Мильвит сидел за рулем.

— Байкал
замерз было,— рассказывал Юрий
Николаевич, — но за два дня до
вашего приезда сильный ветер
сломал весь лед…

Минут через
тридцать мы свернули в распадок и
остановились. Теперь надо было идти
пешком.

Юрий
Николаевич подхватил с сиденья
снайперскую винтовку ( СВТ образца
1941 года, очень серьезное оружие) и
мы пошли, ступая след в след по
глубокому, местами выше колена,
снегу. Очень скоро стало тепло. Это
при том, что мороз поджимал за
двадцать градусов… Хуже всех
пришлось миниатюрной японской
студентке Томари, которая приехала
в Енхок на каникулы. Она тонула в
валенках и в снегу. Мильвит взял
девушку за руку и повел за собой,
перетаскивая через снежные надувы.

Изюбри
паслись на склонах хребта, с
которых ветер сдул весь снег. Их
можно было рассмотреть в бинокль,
который взял с собой охотник.

Мы прошли
дальше, к зимовью. Рядом с ним, на
склоне, снег был выбит копытами
оленей.

— Здесь мы
устроили солонец, — объяснил Юрий
Николаевич. — Из зимовья через
окошко можно наблюдать изюбрей,
когда они приходят лизать соль.

Когда мы
вернулись к машине, лед Малого моря
отражал краски зимнего закатного
неба. Я замер в неподвижности,
ощутив величие этого мира и
мгновенную, тут же ускользнувшую
близость к нему.

— Мы хотим, —
сказал Мильвит, когда мы вернулись
на базу и сидели за чаем, — чтобы к
животным не надо было ездить, чтобы
они сами пришли к нам. Когда не
понадобится бинокль, чтобы
посмотреть на изюбра, моя цель
будет достигнута.

Нам нужны
единомышленники, нужны люди,
любящие и уважающие природу…

У Юрия
Мильвита между словами и делом пауз
не бывает. В поисках людей, любящих
природу и при этом способных
оказать ей помощь, он организовал
первый в России ландшафтный клуб
"Золотая рыбка".

Цель клуба —
наблюдение за дикой природой и ее
разумное использование в сочетании
с комфортным отдыхом. Первый
ландшафтный клуб был создан в США в
1895 году. В России до сих пор ничего
подобного не было. Здесь хозяин
"муравьиного царства" первый,
как и во многом другом.

— Конечно, —
говорит Юрий Николаевич, —
"Золотая рыбка" клуб элитный.
Членство в нем предполагает очень
серьезные вступительные взносы.
Сегодня в России достаточно
состоятельных деловых людей,
которые хотят почуствовать себя
мужчинами. Хорошее оружие, бинокль,
возможность остаться с природой
наедине. Сейчас в нем семь человек.
В дальнейшем мы создадим
попечительский совет, который
будет координировать деятельность
клуба.

Есть еще
проект — "Пещера".Здесь, в
Енхоке, предполагается построить
лесную хижину — отель,
замаскированный под скалу-останец.
В этой пещере будут собираться
члены клуба, и не только они…

— В
конце-концов, — добавляет Мильвит, —
все мы вышли из пещер…

Единомышленников
Юрий Николаевич ищет не только в
среде деловых людей. В его планах
создание всесезонного
бойскаутского лагеря, а в прошлом
году "Енхок" подал заявку на
маршрут для людей с ограниченными
физическими возможностями и для
родителей с малолетними детьми. Это
будет четырехкилометровая тропа по
берегу с выходом на хребет.

Когда мы
уезжали домой, Юрий Николаевич
остановил газик возле высокой
деревянной арки с атрибутами
национального парка. В 94-ом году на
Байкал приехала интернациональная
команда волонтеров Гринписа —
русские, американцы, японцы, всего 25
человек, с намерением чем нибудь
помочь Байкалу. Они бродили по
берегу, не знали, с чего начать.
Мильвит это начало придумал. Было
собрано и закопано в землю 15 тонн
разнообразного мусора. Запись об
этой акции запаяна в капсулу,
которая заложена под эту арку.

Лучшего
символа "муравьиному царству"
не придумать.

Редкий
школьник не знает, что лес, в
котором нет муравьев, гибнет. В
Прибайкальском национальном парке
муравьи и есть их охранители. В этом
его спасение.