Фермер
Ербатхаев:

"Как
солнце ходит, так и мы ходим"

Геннадий
ПРУЦКОВ, "Восточно-Сибирская
правда"

— Привожу
как-то муку — смолол из своей
пшеницы, ну и повалил ко мне народ.
Продай да продай. Кому мешок надо,
кому два. В Бохалдах так я все
население обеспечил мукой. Что?
Магазин? В магазине она тоже есть,
но там дороже, а потом… — Георгий
Гетурович замялся. — Я ведь денег
сразу не требую. Нет — ну и ладно.
Потом отдашь. Иные через год
приносят. Долг вернут и снова в долг
берут.

Вместе с
Георгием Гетуровичем Ербатхаевым
сидим в просторной кухне, и я все
пытаю и пытаю его, стремясь получше
понять хозяина уже в новой роли и
побольше узнать о его делах.
Познакомился с ним давно, более
десяти лет назад. Это был период
поисков, экспериментов и находок.
Именно в ту пору председатель
Баяндаевского райисполкома А.А.
Мунгалов и директор совхоза
"Люрский" Ю.С. Федоров решили
внедрить совершенно оригинальную,
можно сказать, всепогодную
технологию заготовки сена. И
освоить это новшество доверили
звену Г.Г. Ербатхаева. С блеском
справился он с задачей. Делегации
валом валили сюда. И все
восхищались, все удивлялись. А еще
раньше о Георгии Гетуровиче
говорили как об одном из опытнейших
специалистов по откорму скота.
Словом, за что ни возьмется — все у
него получалось. Когда грянули
реформы, и у него жизнь круто
изменилась.

— Поначалу,
как мы с отцом мечтали, — включается
в разговор супруга Елизавета
Алсаевна, — годы наши немалые, пора
и о будущем подумать. Купили сыну
дом в Иркутске. Надеялись, выйдем на
пенсию — переедем к нему. В городе,
не в обиду будь сказано, не жизнь, а
отдых. Но тут начинается фермерское
движение…

— Фермерство
и тормознуло Георгия Гетуровича, —
делает неожиданное заключение
Андриан Петрович Мунгалов,
председатель районного комитета по
земельным ресурсам. — Жаль только,
поздно включился в это дело.

В фермеры
Ербатхаев пошел тогда, когда и
государство, и общество начали уже
охладевать к ним и все больше
поглядывать на Запад. Было это в 1993
году. Пойти-то пошел, но скоро
посевная, а у тебя даже горсти семян
нет. Спасибо молодому Мунгалову,
тоже, кстати, фермеру, пять тонн дал
взаймы. Опять — чем пахать, чем
сеять? Сунулся в банк, деньжат взять
на покупку техники, а ему с
обескураживающей прямотой
заявляют: "Легких кредитов нет.
Остались одни тяжелые. Под 213
процентов даем". Чуть не взвыл
Ербатхаев, а куда деваться? Он же
загорелся идеей самостоятельно
крестьянствовать на земле. Взял. Не
сказать, чтобы локти потом кусал, но
по ночам чертыхался. Столько денег
вернул по этим кредитам, а все никак
не может рассчитаться. Пени и
штрафы накручиваются.

Какой глава,
такова и семья. Все в хлопотах, все в
заботах, без дела сидеть не могут. А
уж как весна начинается — тут и
вовсе все закружится, все
закрутится. Летом с восходом солнца
встают, с закатом с поля идут.

— В общем, как
солнце ходит, так и мы ходим. И не
попусту. В прошлом году по 20
центнеров зерна взяли на круг. А
были урожаи и по 26.

— Да вот беда,
— уточняет А.П. Мунгалов, агроном по
образованию и хлебороб по
призванию, — на все товары цены
растут, диспаритет по сравнению с
тем, что селу надо, огромный, а на
хлеб цены остались на прежнем
уровне.

Но Георгий
Гетурович не только хлебороб, он и
животновод каких поискать. Еще в
личном хозяйстве, когда из совхоза
уходил, было шесть кров. В прошлом
году их насчитывалось 14, нынче уже
двадцать стельных. А всего у него
сорок голов скота. Свиньями было
занялся. Да принесла откуда-то
нелегкая то ли чуму, то ли рожу.
Прививки? Да разве Елизавета
Алсаевна и сам хозяин не знают, что
надо несколько прививок, но где
взять те препараты? Сам куда только
не обращался, хоть застрелись — не
найти. А поросята-то попервости
какие крепкие были. По 50-60
килограммов каждый. Но от свиней и
сегодня фермеры не отказываются.
Чуть что зять Олег Харманаев
прибегает, осмотр делает. Он же
ветеринарным врачом работает. Так
что продукцию тут производят. И
немало. Жаль только, что на каждом
шагу настоящего крестьянина так и
норовят обмануть, ущемить.

Ну, например,
нужны деньги семье — запчасти
купить, одежду новую детям
справить. Вроде бы нет проблем. Вон
их сколько, бычков в стайке.
Завалили, какого покрупнее — и в
город. Но уже перед Оеком тебе
фарами моргают: "Продай!
Продай!" Ну уж дудки! Ближе к
прилавку — выше цена. Правда, до
самого прилавка Ербатхаева не
допускают. Только на территории
рынка появился — перекупщики
плотным кольцом окружают. Чуть ли
не в драку за его мясом. "Мое! Мое!
" Хозяину какая разница, кто
возьмет, лишь бы честно
расплатились. А ведь как однажды
было. Перекупщик уже на столе тушу
рассматривает и бормочет себе под
нос: "Так, это клеймо, срезать
надо". Ножиком вжик — и летит
кусок в его сумку. "Это место тоже
что-то не глянется мне, неважное
оно". И второй кусок срезается,
туда же, в сумку, падает. Третий…
"Да ты что дьявол конопатый, не
успел завесить и уже себе срезаешь?!
Ну-ка верни! " Вернул. Дома
завесили — четыре килограмма,
оказывается, было в тех кусках.

— Считай, с
95-го не можем попасть на рынок со
своим мясом, — сетует Георгий
Гетурович. — А в ваших газетах
пишут, хвалят, какой красивый рынок
отстроили, прямо картинка. А что мне
до той картинки, если я не могу
продать сам свою продукцию?

— На этом
центральном рынке мы буквально
деремся за свои торговые места,
даже когда молочное везем, —
дополняет мужа Елизавета Алсаевна.
— Тем летом хотели с Тоней Маркевич
сметану продать. Правда,
припозднились. Путь-то неблизкий.
Пришли на рынок: мест нет, уходите
отсюда. Мы встали поближе к входу,
разложили свой товар, а тут, как
назло, санэпидстанция налетела:
"Вон отсюда, чтобы духу вашего не
было!" Тоня шепчет: "Может, на
улицу выйдем да за углом
продадим?" "Еще чего, там и
вовсе повяжут". Посмотрите,
сколько коров, у нас, сколько
молока, а куда я с ним? Приходится
телятам да поросятам скармливать.

Конечно, если
бы такие фермеры, как Ербатхаев,
если бы их односельчане имели
возможность сами продавать мясо,
уж, наверное, день-деньской не
стояли бы, не торговались (у них и
дома дел невпроворот), и цены не
были такими высокими. Да и тот
навар, что прихватывает перекупщик,
оставался бы в кармане у
крестьянина. С другой стороны,
полная реализация своей продукции
была бы хорошим стимулом для
дальнейшего развития собственного
хозяйства. Но так уж поставлено в
этом мире, что под завывания о
пользе рынка товаропроизводителя
лишают стимула, а нас, горожан,
менее дорогой продукции. В конечном
счете, если цены на зерно держатся
на низком уровне, с мясом ему на
рынок не пробиться, с реализацией
даже прекрасной экологически
чистой молочной продукции тоже
проблемы, то чем живешь ты, фермер?

— Одно можно
сказать: фермеры наши живут
небогато, — итожит разговор А.П.
Мунгалов.— Даже мой сын, тоже
фермер, Андрей, и тот говорит:
"Папа, если и дальше сохранится
такое отношение к фермерам, то
перспектив у нас нет и не будет".
А он, между прочим, за пять лет
получил в среднем с каждого гектара
по 30 центнеров зерна. И он тоже не
может приобретать новую технику.

— И я этого не
пойму, — начинает горячиться
Георгий Гетурович. — Прежде всего —
зачем сталкивают нас с
американским фермером?! Там у них
все отработано, устоялось, а мы
только-только начинаем на ноги
вставать. Что делает родное
правительство? На Западе закупает
продукцию, а мы со своей как кошка с
салом носимся. Будто не нужны наши
хлеб, мясо, молоко.

Планов у него
все же громадье. Строит он
мини-ферму в родном Бахае, что в
десяти километрах отсюда
находится. Уж там-то точно сто голов
будет стоять. Как выращивать
бычков, Ербатхаева учить не надо.
Сто голов — это перегноя будет выше
крыши. Но поле рядом, сенокос под
рукой, чуть освободилась техника —
все на пашню, на луг. Тогда и урожаи
поднимутся.

Вот и
Елизавета Алсаевна, надежная опора
его, такая же неугомонная
труженица, присутствия духа не
теряет. Надеется, что, может, в этом
году появится какой-то просвет и
озаботятся государственные люди
судьбой тех, кто кормит Россию. Но
еще больше надеется на свою семью,
на своих детей. Достроят дом в
Бахае, рядом поставят и для сына.
Будет к кому на старости лет
приклониться. Саша должен летом
свадьбу сыграть. Он тоже на все руки
мастер. Правда, хотел бы еще и в
техникуме подучиться, фермерского
училища, как он считает,
недостаточно, но куда же отпустишь,
как без него?

К концу ХХ
века продовольственный кризис
основательно достал и нас, горожан.
Правда, не столько дефицитом
продуктов, сколько непомерными
ценами. Но все равно — когда садимся
мы за небогатый обеденный стол, то
нам следует еще раз вспомнить о тех,
кто, преодолевая огромные
трудности, принося подчас даже
немалые жертвы, обеспечивает нас
питанием. Помянуть всех работающих
в поле, на ферме, в личной стайке
добрым словом.