"В
Сибири горесть, по несчастью, не так
убийственна…"

Владимир
ГЕРАСИМОВ, действительный член
Географического общества
Российской академии наук.

К следствию и
суду по делу декабристов
привлекалось 579 человек. Среди них
был и Петр Александрович Муханов,
штабс-капитан лейбгвардии
Измайловского полка, член Союза
благоденствия с 1819 года. Хотя он и
не принимал участия в заговоре, его
арестовали, ибо Муханов после
поражения восстания призывал
московских декабристов к
решительным действиям и вызывался
на цареубийство. Он был приговорен
к 12 годам каторги, сокращенной до 8
лет, которые отбывал в крепостях
Свеаборга и Выборга, а затем в
острогах Сибири.

По указу от 8
ноября 1832 года Петр Муханов был
освобожден от каторжной работы и
определен на поселение. 27 января 1833
г. в Братском остроге появился
новый поселенец. Но место ссылки
декабристу очень не понравилось:
деревня оказалась маленькой,
засыпанной снежными сугробами,
затерянной в тайге. "Это могила,
окруженная соснами, в которой нет
сил ничем заниматься", — писал он
матери.

Петр
Александрович с каким-то даже
умилением вспомнил о Выборгской
тюрьме. Она была ужасна: дождь
протекал сквозь потолок — так плоха
была крыша. Генерал-губернатор,
посетивший тюрьму по служебной
обязанности, спросил: "Есть ли у
вас все необходимое?" Сосед по
камере декабрист Лунин ответил,
улыбаясь: "Я вполне доволен всем,
мне недостает только зонтика".
Эта сцена происходила в
шестиэтажной башне Выборгского
замка.

Но самым
неприятным в Братском остроге была
поселенческая инструкция, по
которой запрещалось выезжать из
деревни, иметь подозрительные
связи с людьми, обучать детей
грамоте, посылать и получать письма
и посылки, минуя губернаторскую
канцелярию, и многое другое.

У декабриста
теплилась надежда, что произошла
просто ошибка при распределении
поселенческих мест, и он, надеясь,
что скоро его переведут в другое
место, почти год ютился где попало.
Но шло время, и государственный
преступник обзавелся своим домом,
домашним хозяйством "из коров,
куриц и собак", землею до 17
десятин. В сельском хозяйстве у
Муханова были кое-какие успехи, он
даже мечтал попасть в общество
агрономов. В свободное время
занимался рыболовством, а однажды
совершил путешествие по ангарским
порогам. Его привело в недоумение,
что до сих пор от этих порогов
зависит все сибирское судоходство,
когда можно было бы избавиться от
них небольшим обводным каналом.

После
поездки по реке Петр Александрович
сел за "кое-какие расчеты",
применяя свои наблюдения над
режимом вод Ангары. Были сделаны
чертежи предполагаемой плотины,
водяных мельниц, много
математических выкладок, формул. В
описательном разделе декабрист
указывал: "Зело крепок местный
камень. Ежели его с рачением
великим укладывать, то удивить
можно всю Русь святую. Этакое чудо
на Ангаре поставить — пользу иметь
преогромную… Плотина воду подымет
— судоходство доброе будет. Плотина
же сия сброс иметь должна, а чтоб не
зря, то на ней же мельницы водяные
установить надобно, елико
возможно…" Здесь у П.А. Муханова
проявился дар природного
математика и инженера.

Но в душе
декабрист был литератором. Еще до
восстания на Сенатской площади он в
соавторстве с Араповым написал
либретто к опере "Лунная ночь,
или Домовые". Музыка к ней была
написана А. Алябьевым. В журнале
"Сын отечества" за 1823 г.
Муханов опубликовал статью
"Нечто о Наполеоне и Фридрихе
Втором" и на страницах этого же
журнала вел полемику с автором Г.К.
насчет статьи "Бой под
Смоленском". В "Северном
архиве" он напечатал "Письмо
из Киева о найденных там
древностях". Он вспомнил, как
рассорился с Александром
Сергеевичем Пушкиным — Муханов без
разрешения автора напечатал в
своем журнале "Урания" одну из
поэм, за что Пушкин с полгода не
разговаривал с Мухановым.

Декабрист
пытается заняться литературной
деятельностью также и в Братском
остроге, но вскоре убеждается, что
все его старания тщетны.
"Сожалею, что не умею писать
поэмы — славное занятие для людей,
которым делать нечего. За 9 лет
можно было много бумаги извести.
Ссылка с прекрасной женою и
библиотекой в 5000 томов — это другое
дело".

До ссылки в
Сибирь Муханов полюбил Варвару
Михайловну Шаховскую. Но не суждено
было соединиться этим влюбленным
сердцам: Бенкендорф, главный
жандарм России, запретил
бракосочетание, хотя невеста и
отправилась в Сибирь раньше
декабриста. А 24 сентября 1836 г.
Шаховская скончалась. Петр
Александрович тяжело воспринял
известие о смерти своей любимой, он
писал, что еще не знает, "нужен ли
для него хорошенький домик или
узкий гроб".

Что
оставалось декабристу делать в
уединении? Зимой — созерцать
огромный лес, "косматый
снегом". "А летом, — пишет он в
одном из писем, — опять шатаюсь по
полям от безделья… Хозяйство мое
плохое — работники дороги… хлеб
худ… Вообще, что ни брось, то клин,
как говорят по-русски".

Суровый
климат подтачивал силы Муханова,
притом его мучил ревматизм ног. Он
начинает писать прошения
губернатору о переселении на
другое место.

Наконец, 29
марта 1842 г. ему удается вырваться из
таяжной "темницы" в селение
Усть-Куда под Иркутск.

Но новое
местопребывание не принесло
облегчения — болезнь
прогрессировала. Все пережитое
тяжело отразилось на здоровье
декабриста и 12 февраля 1854 года он
скончался. П.А. Муханова похоронили
в ограде Иркутского Знаменского
женского монастыря.

Тюрьмы и
ссылка погубили талантливого
человека. В одном из последних
писем Муханов горестно сожалел:
"…не знаю, что я делал в этот
долгий срок. Страшно подумать, как
можно человеку, любящему дело,
ничего не делать…"