И крутятся
старые жернова

Геннадий
ПРУЦКОВ, "Восточно-Сибирская
правда"

— Э-э, паря,
знал бы ты, сколько я времени
разыскивал этот камень. Где только
не бывал. В Харате, в Тугутуе и
Загатуе, в Ольхонах и поселке
Свердлова… Два района объездил,
все норовил побывать там, где
стояли когда-то водяные мельницы.
Год ищу, второй на исходе — никаких
результатов. Но однажды встречают
меня рыбаки и с усмешечкой: "Ты
что такой озабоченный ходишь,
Матвеич? Что потерял?" Рассказал
им все как на духу, а они в ответ:
"Так топор у тебя под лавкой,
возле Харата на берегу речки лежит
тот камень на жернова. Дуй скорее
туда, пока его в воду совсем не
затянуло!" Вот так и нашел.
Считай, пятый год работает наша
мельница.

Несильный, но
ледяной ветер начинает пробирать
до костей, но моему собеседнику
Никите Матвеевичу Никульшееву хоть
бы что. Ростом он невелик, но в
плечах широк, кряжист. Ему никак не
дашь 75. Встретили мы его на улице,
когда он рубил дрова. Судя по горе
чурок, которую собрался расколоть,
есть у Матвеича сила и здоровье.
Хотя чего таить, к таким годам
крестьяне обычно израбатываются,
поглотай-ка пыль по весне, померзни
на комбайнерском мостике. Однако
кроме физического здоровья есть и
нравственное, и иного человека
крепкий крестьянский стержень
держит. Никита Матвеевич, например,
к семидесяти годам должен бы
привыкнуть к отдыху, спокойной
жизни, а он возьми да задайся целью
поставить мельницу. И ведь из
ничего слепил. Жернова старинные,
коробка передач от списанного
трактора Т-74, задний мост от такого
же "ветерана" — Т-4,
электродвигатель, ременная
передача — вот вся цепочка, что была
установлена в старом колхозном
амбаре.

— У мельников
какой порядок, — неторопливо
рассуждает Никита Матвеевич, —
десять мешков смолол, девять хозяин
берет себе, десятый оставляет
мельнице. Но люди сейчас небогато
живут, некоторым совсем худо. Иной
приедет: "Матвеич, размели за
бутылку". Я знаю человека, какая с
него бутылка? Давай твой мешок,
задарма сделаю.

Теперь все
деревни в округе размалывают на той
мельнице пшеницу, даже соседи
наведываются. Поскольку качество
здесь получше и во всех домах
только из своей муки хлеба пекут.
Великое дело сделал бывший
земледелец Никульшеев. Что он,
озолотился от того? Да нисколько. И
задачи такой не ставил. Лишь бы
людям жилось полегче да получше.

— Особый
народ в этой деревушке, — говорил
позже заместитель председателя СПК
"Корсукский" Владимир
Сергеевич Хахалов. — Дом кто-нибудь
возьмется возводить — вся деревня
помогает. И до конца обязательно
доведут.

"Особый
народ"? А может быть, особые,
добрые нравы и в других деревнях? И
в самом "Корсукском"? Было
время, строил он неплохо. Но и его
потом достали экономические беды.
Остались объекты незавершенные,
как и во многих других селах и
деревнях области. И вот в прошлом
году берется хозяйство за три дома,
с которыми еще возиться да
возиться, поскольку там лишь
коробки поставлены. Естественно,
привлекает к делу будущих жильцов.
В конце концов отстроили дома. Но
хоть бы копейку взяли с новоселов. А
жилье им передано. И не скажешь, что
само предприятие жирует. Какое уж
там, каждый рубль на счету. Просто
ценят здесь труженика, знают, как
непросто дается ему этот рубль. А
тот, в свою очередь, сторицей за
заботу оплачивает.

Я был немало
удивлен спокойным тоном
председателя СПК Геннадия
Николаевича Романова, когда он
сообщал о том, что уже несколько лет
они не покупают комбайны и особой
тревоги по поводу этого не
испытывают.

— Комбайнеры
у нас очень славные, таких еще
поискать надо, — рассказывал
председатель. — Друг другу
помогают, выручают, более опытные
молодым знания передают.

Я потом
прикинул, и оказалось, что нагрузка
на каждую машину превышает норму
более чем вдвое. Как удается
механизаторам вовремя хлеб убирать
— одному господу богу известно. Но
убирают же. Ясно, что взаимопомощь,
чувство локтя в немалой степени
помогают.

Старейший и
умнейший экономист округа и
области Владимир Сергеевич Хахалов
внедрил в прошлом году лицевые
счета на каждого работника. Они
предусматривают лимит затрат.
Допустил перерасход — плати,
сэкономил — возьми. Что это дало?
Нынче на четверть уменьшился
расход горюче-смазочных
материалов. Благодаря этому 275
тысяч рублей сохранило хозяйство.

Сегодня
здесь применяется такая система
стимулирования, которая взяла все
лучшее от послевоенных колхозов и
современных реалий. С одной
стороны, трудодень, натуроплата и
главное — расчет по остаточному
принципу. Рассчитались с долгами,
определили семенной фонд, фуражный,
и лишь после этого выдается хлеб на
трудодни. С другой стороны —
система премий. Раздоила доярка
первотелку — принимай Марья
Ивановна 55 рублей. Вместо
запланированных 15 центнеров
механизаторы получили 17 — один
центнер ваш. И так далее. Поэтому не
случайно за последние три года
продуктивность коров тут сумели
поднять почти на пять центнеров.

Но при всем
том жизнь нынче суровая, и потому
предприятие не щедро платит
работникам. Зато очень помогает
развивать личное подсобное
хозяйство. Обеспечивает хлебом и
кормами. Зеленку, например, посеет и
само скосит. И не случайно во многих
дворах тут по пять-шесть коров
держат, столько же свиней, овечек…
Да, это вторая рабочая смена. Но
благодаря этому сама деревня живет
сытно и основательно подкармливает
город. А уж стойкости ей не
занимать. Примером для многих
служит старейший хлебороб Никита
Матвеевич Никульшеев. Так что
надежно крутятся старые
крестьянские жернова.