Автограф
на стекле

В
стоматологии, как и во всяком
мастерстве, есть свои Пьеры
Кардены. Звезда мировой
стоматологии доктор Таканаши
держит в Токио школу, куда
приезжают учиться мастера зубного
протезирования со всего мира. Школа
Таканаши работает по принципу, на
котором основано традиционное
обучение в китайских монастырях и
японских школах воинских искусств.
Тебе никто не предлагает знания и
умения насильно. Ты смотришь на
учителя, стараешься его повторить.
Если что-то непонятно или
интересно, спрашиваешь — тебе
ответят, покажут. Если ученик что-то
делает не так и не задает вопросов,
то это значит, что он все знает или у
него другая школа…

По окончании
обучения Таканаши предлагает
ученикам выпускной экзамен: надо
самостоятельно приготовить
керамическую массу, из которой
делают зубы, и написать ею, как
тушью, свое имя кисточкой на стекле.
Экзамен сдан, если после обжига
автограф претендента в мастера не
рассыплется в пыль и не
потрескается. Уровня мастера по
тесту Таканаши достигают единицы. В
школьном музее — лишь несколько
десятков стеклянных табличек c
автографами…

Эту историю
рассказал заведующему
лабораторией металлокерамики при
кафедре ортопедической
стоматологии ИГМУ Василию Герману
его немецкий коллега и друг Герберт
Рольф. Рольф дважды проходил курс
обучения в Токио и дважды пытался
оставить свой автограф в музее
Таканаши — не получилось. Это не
помешало немецкому стоматологу
войти в европейскую элиту и держать
клинику в Дюссельдорфе. Его фирма
"Хераус Кюльцер" — мировой
лидер в призводстве
стоматологических инструментов и
материалов, законодатель мод.

Василий
Гербертович пригласил Рольфа и
Таканаши на международный семинар,
который он организовал в Иркутске в
октябре при поддержке руководства
ИГМУ. Таканаши приехать не смог, а
немецкие стоматологи приехали.
Четыре дня при полном актовом зале
факультетской клиники, где
собирались специалисты со всего
города (вход был бесплатным),
иркутские мастера приобщались к
европейскому уровню. А немцы
знакомились с уровнем иркутским —
сначала снисходительно, а затем с
интересом…

Герман
вспоминает, что к нему в
лабораторию немцы в первый раз
пришли с таким видом превосходства,
который не смогло замаскировать
даже европейское воспитание.

Апломб
рассеялся к концу рабочего дня, в
течение которого Рольф с ревнивой
въедливостью профессионала изучал
процесс во всех его тонкостях — кто,
что и как делает и что из этого
получается… Позиции "кто, что и
как" мастера столь высокого
класса удивить не могли, не поразил
и технический уровень — даже
радиовизиограф, редкостный для
Иркутской области
стоматологический компьютерный
рентгеновский аппарат, для
немецких клиник не чудо, а
техническая необходимость.

Рольфа
вывело из олимпийского равновесия
то, "что из этого получается".

Потом, когда
гости пили кофе в кабинете, он с
легким оттенком надежды спросил :
"А ты можешь показать мне работы,
которые перед нашим приходом были
спрятаны в стол?"

В стол Герман
не прятал ничего. Брака его
лаборатория не выпускает. Причина —
в методе, из которого заведующий
лабораторией секрета не делает.
Однако подражать ему не спешат — не
так все просто.

Процесс
изготовления металлокерамического
протеза состоит из восьми этапов,
каждый из которых содержит десятки
операций. У людей не бывает
одинаковых зубов, как не бывает
одинаковых отпечатков пальцев.
Природа не терпит штампов. Поэтому
каждый зубной протез, будь это
целая челюсть или один зуб,
аналогов не имеет и является в
идеале произведением искусства. Не
случайно в США или Германии
металлокерамические зубы
сопоставимы по цене с автомобилем.

Во всем мире
принято, что всю работу, с начала до
конца, делает один мастер. Так
делается в Иркутске, Москве и
Дюссельдорфе. В клинике Рольфа все
десять мастеров, что работают в
лаборатории, друг другу конкуренты.

В этой
практике есть достоинства, но есть
и недостатки. Мастер один отвечает
не только за качество, но и за брак,
и если погрешность, как он считает,
невелика, всегда сумеет ее себе
простить, а от других спрятать —
родной ребенок, даже если он кривой,
хромой и горбатый, всегда милее
дюжины чужих красавцев…

Есть
оборотная сторона и у конкуренции.
Работу мастеру дает врач
стоматолог. Технику Сидорову он
симпатизирует, а Иванову — не очень.
И сидит несчастный Иванов без
работы, хотя специалист он
классный.

В
факультетской клинике, в
лаборатории металлокерамики,
мастера работают по классу
"экстра", но работу свою они
делают не так, как общепринято. От
кустарного одиночеста и
свойственных ему недостатков
удалось уйти способом, который сто
лет назад придумал Генри Форд.

Отец
американского автомобилестроения,
организовав производство
четырехколесного символа Америки
на конвейере, создал идеальный
автомобиль и обессмертил свое имя.

Василий
Герман поставил на своеобразный
конвейер сложный творческий
процесс изготовления
металлокерамических зубов и решил
таким образом проблемы, которые
неизбежно возникают при
индивидуальном производстве. Вот
только в отличие от фордовских
машин, каждое изделие лаборатории —
произведение искусства и аналогов,
как и в природе, не имеет. Потому что
на каждом этапе работает мастер, не
приемлющий штампов и знающий
досконально весь процесс. Он, в
принципе, не простит брак коллегам
и не позволит его себе. Мастер не
возьмет на себя чужую ошибку. В
общем детище все должно быть
совершенно! Вот поэтому в стол от
немецкого коллеги-экзаменатора
прятать было нечего.

Такого немец
не встречал, да и не мог встретить.
Вряд ли где-либо еще, в России или
Германии, в зуботехнической
практике применяется гениальное
изобретение Генри Форда.

Чтобы
посадить на творческий конвейер
восемь мастеров, каждый из которых
ощущает себя личностью, надо чтобы
каждый из них был равным среди
равных. Такую команду подобрать не
просто. В факультетской клинике это
получилось…

Леонид
Козлов, Олег Быстров, Игорь Мехедов,
Саша Герман, Володя Чигирев, Борис
Крымский и Алексей Корзун являют
собой нечто большее, чем коллектив
соавторов в технологической
цепочке. Каждый из них Мастер, но
каждый скажет не "моя работа",
а "наша работа".

Когда
семинар закончился, Герберт Рольф
сделал Герману деловое
предложение:

— Я буду
присылать вам заказы из
Дюссельдорфа. Фирма платит за нее
по вашим расценкам и компенсирут
транспортные расходы на
самолетах…

Предложение
было не только лестным (сомневаюсь,
что в России есть стоматологи, к
кому обратились бы с подобным
предложением ), но и выгодным.
Однако Василий Гербертович от него
отказался — по причинам чисто
технического свойства. Кроме того,
у клиники хватает сегодня работы и
в Иркутске.

Есть у
Василия Германа и еще одна, не
терпящая отлагательства
сверхзадача, вполне, на мой взгляд,
реальная — пройти всей
лабораторией обучение в школе
доктора Таканаши и оставить в Токио
коллективный автограф на стекле.