Екатерина
ВОХМИНА:

"Наши
помощники — терпение и надежда"

21
ноября налоговые органы России
отмечают седьмую годовщину своего
образования. Интервью у первого
заместителя руководителя
Госналогинспекции по Иркутской
области взяла журналист Вера
ФИЛИППОВА.

—
Екатерина Владимировна, теперь не
принято рапортовать об успехах. Но,
честно говоря, и "вселенский
плач" набил оскомину. Сейчас уже
и рады бы вернуться к рубрике
"наши достижения", но есть ли
они?

Екатерина
Вохмина: Я приведу оперативные
данные. За прошедшие десять месяцев
в территориальный бюджет задание
выполнено на 90,7 процента, в
федеральный — на 114 процентов. Но
это с учетом централизованных
платежей Министерства путей
сообщения за железную дорогу,
СИДАНКО за АНХК и
"Иркутскнефтепродукт" и РАО
ЕЭС за "Иркутскэнерго". То есть
эти целевые суммы, образно говоря,
не пересекая московскую кольцевую
автодорогу, вошли "автоматом"
в наш отчет, чем и объясняется столь
высокий процент. Поэтому говорить о
намеренной диспропорции
поступлений платежей в
консолидированный и федеральный
бюджеты не приходится. И лучше
всего это доказывает соотношение
"живых" денег: 36 процентов
"живых" денег, собранных в
Иркутской области, пошло в
государственную казну, а 64 процента
осталось в казне Приангарья. Вот
такая у нас картина в целом по
платежам. К сожалению, в
консолидированном бюджете области
по-прежнему большую долю занимают
зачеты, вексельная форма погашения
платежей — 49 процентов от общей
суммы поступлений. Если же взять
только областной бюджет, то здесь
денежных суррогатов еще больше: в
октябре — 55 процентов. Причем
основная масса зачетов приходится
на крупнейших плательщиков, именно
из-за них бюджет области
перебивается на "сухом пайке".

— Если бы
существовала своего рода налоговая
карта России, где сейчас оказалось
бы наше Приангарье?

Е.В.:
Там же, где и сейчас: в середине. Мы
не занимаем авангардных позиций по
налоговым платежам. Но и в хвосте не
плетемся.

— И рады
бы в рай, да грехи не пускают?

Е.В.:
Можно сформулировать и так,
подразумевая нерешенные проблемы.
Они не только наши —
общероссийские. Это снижение
налогооблагаемой базы в силу
распада экономики, по налогу на
прибыль это особенно заметно,
потому что растет число убыточных
предприятий. Это безденежные формы
расчета предприятий друг с другом,
что усугубляет проблему платежей.
Ведь налоги должны все-таки
платиться "живыми" деньгами.
Но расчетные счета предприятий
пусты, потому что доля бартера у
некоторых организаций доходит до
60—70 процентов. Практически все наши
крупнейшие предприятия — тот же
"Востсибуголь" или
"Иркутскэнерго" — опутаны
взаимозачетами, как паутиной.
Естественно, это ведет к потерям
денежных средств, а как следствие —
к налоговой недоимке.

Серьезная
проблема — регулировка платежей по
уровням бюджетов. На федеральном-то
уровне, вы знаете, отказались от
проведения зачетов. А в регионе они
широко практикуются, что приводит к
неотрегулированным остаткам в
целом по области.

— Это
как?

Е.В.:
При существующей переплате
предприятий в местный и областной
бюджеты все поступающие
"живые" деньги казначействам
распределяются в федеральный
уровень. Именно зачеты становятся
причиной перекоса. Причем при
вексельной форме — в ущерб
федеральному бюджету, как правило.

— Курс на
либерализацию, провозглашенный
новым главой Госналогслужбы
Георгием Боосом, как вы
воспринимаете?

Е.В.:
Ну, я хочу сказать, что и при
разработке налогового кодекса нам
обещали снижение бремени для
налогоплательщика, но пока это
остается программным заявлением на
будущее. На практике же изменений в
эту сторону еще нет. Отношение,
конечно, положительное.
Единственно, чего опасаюсь: ломать
всегда проще. Ведь с введением
нового налогового кодекса очень
много устоявшихся позиций уйдут в
прошлое, и каких-то первоначальных
потерь для бюджета не избежать.
Потребуется время, чтобы
компенсировать эти потери.

— Но
перемены назрели! Во всех слоях
общества критикуют налоговую
систему как удушающую, ставшую
тормозом для производства.

Е.В.:
Не спорю. Но подчеркну, что если бы
все ограничивалось технической
стороной дела — снижением ставки
налога, то мы и горя бы не знали.
Курс на либерализацию требует
прежде всего перестройки в
сознании людей.

— А вы
знаете, как этого добиться?

Е.В.:
О, это очень трудно. Должна вестись
большая воспитательная работа,
разъяснительная, что лучше
показать свой реальный доход, чем
укрыть его. Впрочем,
налогоплательщик сейчас ближе, так
скажем, к цивильным способам. Если
раньше просто укрывали доходы свои,
то теперь ищут пробелы в налоговом
законодательстве и оформляют
хозяйственные сделки или операции
так, чтобы избежать претензий
налоговиков. Мы видим, что они
воспользовались брешью в законе, но
ничего не можем поделать. Кроме как
предложить совершенствование
законодательных норм.

— Вы
ступили на это поприще при каком
руководителе?

Е.В.:
При Гусеве. Его сменил Артюхов,
потом Починок, затем Федоров. Боос
на моей памяти уже пятый глава ГНС.
Знаете, я крайне отрицательно
отношусь к частой сменяемости
первых лиц нашей службы. Любой
человек, даже самый талантливый и
грамотный в нашем деле, не может
сразу вникнуть во все его тонкости
и овладеть всеми нюансами. На это
требуется, по крайней мере, год!
Кризис управления — только лишняя
лихорадка, обостряющая и без того
острые проблемы, которые на
региональном уровне при всем
желании не решить. Возьмите слияние
с Госалкогольинспекцией. Теперь ее
функции перешли к нам, а ни
специалистов, ни базы, ни средств на
обучение. С нуля буквально
начинаем. На нашу заработную плату
пригласить нужного специалиста
сложно. В таких условиях работа
становится сплошной головной
болью. Тем более при дефиците наших
полномочий. А хочется-то иного:
чтобы работа приносила
удовлетворение, радость
доставляла…

— А как
минимум — хотя бы зарплату
обеспечивала. Шутка!

Е.В.:
К профессиональному празднику,
кроме шуток, всем выдали зарплату
за сентябрь. И даже авансировали
октябрь. На премии и материальную
помощь рассчитывать не приходится
в связи с трудностями
финансирования. Так что желаю всем
коллегам-налоговикам терпения и
боевого настроения вплоть до
следующей, восьмой по счету,
годовщины. Когда-нибудь наша
служба, я верю, займет подабающее ей
в обществе место.