Здесь
живет семья российского героя,
или Посмертная
награда

В иркутский
корпункт "Российской газеты"
пришло письмо. "Здравствуйте,
Оля. Разрешите мне вас называть
Олей, так как отчества вашего в
газете нет. Но статья ваша для
простого человека очень нужная,
вселяющая надежду, что его могут
защитить. Спасибо за такие статьи. Я
давно прочитала, но все не могла
решиться вам написать. На бумаге
невозможно все объяснить, а помощи
просить вообще трудно. Если есть
возможность встретиться,
пожалуйста, напишите, позвоните.

С уважением
Людмила Дмитриевна Шишкина,
бабушка двух внуков.

Конечно же,
мы созвонились и встретились.

Людмила
Дмитриевна — высокая, худенькая, со
спортивной стрижкой, оказалась
женщиной в годах, но из тех, что
старушками не становятся. Звание
бабушки для таких — не примета
возраста, а просто семейный статус.
В данном случае он определил ее на
роль главы небольшой "ячейки
общества", состоящей из двух
мальчишек (внуков) и молодой
женщины (матери этих ребятишек и
дочери Людмилы Дмитриевны).

Чтобы понять,
какая помощь потребовалась этой
семье и почему в ней возникла
необходимость, говорить пришлось
долго. И встречались мы не раз,
раскладывая на столе фотографии
вперемежку с официальными
бумагами, и размышляли о простом,
житейском, и о серьезном, значимом
не только для одного человека, но и
для самого государства.

Так уж
получалось, что трагическая судьба
этого семейства не могла оставить в
бездействии. Да и простого
сочувствия, помощи здесь было мало.
Из рассказа Людмилы Дмитриевны
вырастала проблема, требующая
решения на самом высоком уровне. Во
имя гуманности и справедливости. Во
имя утверждения высоких моральных
принципов. Во имя уважения к
героизму, самоотверженности,
самопожертвованию.

Вот так, и не
меньше!

А начиналось
все почти обыкновенно. Почти —
потому что Братск, в котором
выросла дочка Людмилы Дмитриевны
Ира, город все-таки легендарный.
Нимб первопроходцев, покорителей
Сибири сиял здесь над всеми
головами, включая ребятишек. С
детства им внушали, что они
особенные, героические и отважные.
Поэтому Ира, окончив местное
музыкальное училище по классу
домры, спокойно восприняла
распределение в город Бодайбо — еще
более северный и суровый край
золотодобытчиков.

А в Бодайбо
ее стали уговаривать поехать еще
дальше — в поселок Перевоз. Дух
захватывает, если просто взглянуть
на карту, настолько это далеко. Но
она, юная музыкантша, опять отважно
согласилась.

В поселке
базировалась геологоразведочная
партия. Естественно, красивая
интеллигентная девушка сразу
привлекла внимание многих
потенциальных женихов. Но выбрала
Ира Виктора Чувасова — молодого
серьезного парня, главного геолога
партии.

Виктор любил
жену. Не считал зазорным помыть
полы, даже замесить тесто. Когда
один за другим появились на свет
сыновья Паша и Саша, был очень
счастлив. Возился с мальчишками все
свободное время.

Но работа
есть работа: по две недели кряду
проводил главный геолог в объезде,
в вахтовом поселке. И Ирина с
пониманием относилась и к графику,
и к спартанскому духу новой жизни
(после благоустроенного-то
братского жилья!). А за то, что ее
муж-начальник не требует себе ни
телефона, ни улучшения жилищных
условий, она его даже уважала: и
хорошо, что не рвач.

Беда не
просто пришла, а ворвалась в их
счастливую жизнь стремительной
черной тучей, которая закрыла все.

Виктор купил
лодку. Наконец свою, собственную. И
северным майским днем, взяв за руки
детсадовцев-сыновей, пошел на
собрание кооператива "Нептун".
Понятное дело, встретились мужики —
владельцы водного транспорта на
берегу только что вскрывшейся Жуи.
Поговорили, обсудили свои проблемы,
стали расходиться. И вдруг кто-то
закричал:

— Мальчишка в
лодке!

Все кинулись
к кромке воды. Отвязавшуюся лодку, в
которой барахтался малолетний
пацан, уже несли бурные, мутные
после ледохода воды реки.

От страха
паренек сиганул за борт, ухватился
за веревку, привязанную к носу
лодочки.

Виктор начал
стягивать с себя куртку, кинулся к
высокому береговому обрыву.

— Папа, не
прыгай! — закричал Паша. И Саша
подхватил: — Не прыгай! Не надо!

Но маленькая
фигурка у лодки стремительно
исчезла в волнах, и Виктор нырнул,
поплыл, снова нырнул. Выбрался на
берег и снова прыгнул. И так еще и
еще.

Наконец все
увидели, что он гребет к берегу,
волоча за собой пострадавшего
мальчишку. Несколько мужчин вошли в
воду и побрели навстречу.

Когда они
погрузились по плечи, Виктор
подплыл и подтолкнул в протянутые
руки маленькое обмякшее тело, а сам
вдруг снова исчез в волнах. Как
оказалось, навсегда.

Почему никто
их тех мужиков не удержал
спасателя, не помог сделать
несколько решающих шагов? Почему
никто не нырнул вслед за ним? Ведь
по сравнению с тем, что удалось
Виктору, это было в тысячу раз
проще! Даже не попытались — почему?

Много слов в
свое оправдание сказали потом эти
люди. Но и они признали: утони
несчастный мальчишка, самое
большое оправдание было бы у
Виктора — двое родных малышей,
державших его за руки.

… На
двадцать шестой день тело Виктора
Чувасова течение прибило к берегу.
И обнаружил его, придя на утреннюю
рыбалку, еще один мальчуган.

Похоронили в
Бодайбо, рядом с могилой отца. Но
поминки справляли и в Перевозе.
Много обещаний было дано
осиротевшей семье на тех поминках.
Но потом как-то забылось. Да и не
стало вскоре той крупной
организации, в которой Виктора
знали.

У
обезумевшей от горя Ирины все
валилось из рук. Мальчишки с трудом
осознавали, что произошло.
Старшенький смышленый Паша стал
кричать во сне. Врачи признали
нервное заболевание. Пришлось
возить его на лечение, на
консультации в Иркутск и даже в
Москву.

Кто же мог
помочь родной дочери, как не мама?

Так и стала
Людмила Дмитриевна главой семьи. Уж
и не думала, что предстоит ей
взвалить на себя такую ношу.

Стала она
беспокоить сначала местных, потом
иркутских чиновников: как же так,
почему никто не поможет семье? Ведь
отец-то настоящий герой! Не может
быть, чтобы это совсем не ценилось.

В кабинетах
сетовали на трудности, нехватку
средств и еще на то, что почему-то
ходит по инстанциям бабушка, а не
мать осиротевших детей. Но помощь
иногда оказывали. А иногда Людмила
Дмитриевна вдруг узнавала, что
имеются у ее несчастной семьи и
кой-какие права. Например,
строилось, оказывается, в Иркутске
жилье специально для северян. С
теми домами, два года назад
заселенными, сегодня разбирается
прокуратура. Получили там квартиры
вовсе и не переселенцы с севера. Но
бабушка Шишкина добилась, чтобы
выделили и им трехкомнатную,
правда, не очень светлую, но вполне
приличную жилплощадь в симпатичном
районе. И только благодаря ее,
бабушкиным, стараниям "семья
Чувасовой И.В. взята на контроль
органами социальной защиты
населения", как ответили в
официальной бумаге. А на практике
это обернулось бесплатной путевкой
для Ирины и сыновей в санаторий
"Мать и дитя".

Да, и медалью,
тоже благодаря хлопотам Людмилы
Дмитриевны, Виктора наградили:
"За спасение утопающего".
Посмертно.

Вот эта
медаль и наводит на обобщения.
Потому что — посмертно. Останься
Виктор в живых, он бы мог такой
наградой гордиться. Может,
сфотографировался бы на память,
приколов к пиджаку. Кто-то скажет:
пусть гордятся дети. Но они и так
гордятся, без медали. Но если в те
короткие минуты, когда, чувствуя
приближение гибели, Виктор мог
чего-то пожелать, то уверена я: не о
наградах были эти мысли, а о будущем
своей семьи, своих ребятишек.

Как
выяснилось, только награждение
медалью "Герой России"
гарантирует близким погибшего
какую-то заботу государства. А
посмертная медаль "За спасение
утопающего" — награда, что
называется, без последствий. Просто
медаль.

И потому
живут сегодня Шишкины-Чувасовы
хоть и в областном центре, хоть и в
новой квартире, да получают все
вчетвером тысячу сто восемьдесят
шесть рублей в месяц. И если уж
говорить прямо, по справедливости,
то и квартира эта, и путевка в
санаторий получены не потому, что
родина помнит своих героев, а
благодаря настойчивости бабушки. А
квартира — еще и потому, что
северяне.

Полномочный
представитель президента России в
Иркутской области Александр
Суворов принял беду семьи
Чувасовых, как мне показалось,
близко к сердцу. Как человек
отзывчивый. А как лицо
государственное признал, что этот
конкретный случай обнаружил
пробелы в нашем законодательстве.
Негоже, чтобы близкие геройски
погибшего главы семейства зависели
от благосклонности чиновников, к
которым сумеют попасть на прием.
Забота государства о таких людях
должна быть предусмотрена и
регламентирована.

Александр
Адамович пообещал поговорить с
депутатами государственной Думы,
пробудив в них законодательную
инициативу на этот счет. Но это путь
долгий. А пока Иркутская область
как субъект Федерации в лице
Законодательного собрания вправе
принять собственное решение. Так
сделали в Алтайском крае, где на
пожаре в Угловском районе погибли
восемь мужчин, оставив сиротами
восемнадцать ребятишек. Краевая
власть гарантировала им денежное
пособие, бесплатный отдых и даже
бесплатное обучение в вузе.

Все-таки у
нас больше уважают масштабные
стихийные бедствия, массовый
героизм. Или смелость людей
определенных профессий. Ира
Чувасова недавно прочитала заметку
о гибели милиционера при
задержании опасного преступника.
"На папиной улице" назывался
тот газетный материал в "ВСП".
То есть дети того
капитана-милиционера живут теперь
на улице, названной их фамилией в
честь отца, до конца исполнившего
свой служебный долг.

У Виктора
Чувасова обязанности вытаскивать
из воды чужого мальчишку не было.
Почему из двух десятков крепких
мужчин именно он? Самый отчаянный и
смелый? Самый решительный? С
обостренным чувством не
служебного, а просто человеческого,
мужского долга?

Бешеная река,
тонущий мальчик, толпа мужчин рядом
с ним, испуганный крик сыновей. А он
прыгает. Именно он. Один раз, второй,
третий.