Крестьянский
характер

Всего
лишь недели две потребуется
механизаторам колхоза имени Ленина
Тайшетского района, чтобы
заготовить на зиму запланированное
количество кормов.

Уже сейчас на
каждую коровенку запасено по две с
половиной тонны сена, по пятнадцать
тонн силоса. Разумеется, выполнив
план, труженики хозяйств не будут
сидеть сложа руки при виде
недокошенных лугов или неубранных
массивов зеленки. Здесь трудятся по
старому крестьянскому принципу:
все выращенное убрать и сохранить.

— В нашем
районе есть четыре хозяйства,
которые тщательно работают с
землей, — говорит начальник
Тайшетского райсельхозуправления
Михаил Васильевич Никулин. — Пары
там пашутся вовремя и
поддерживаются в чистоте, зябь
поднимается на всей площади, и
потому сев по весновспашке не
проводится. Отсюда и результаты.

Колхоз имени
Ленина и в прошлом был одним из
лучших не только у себя в районе, но
и по области высоко котировался.
Случалось, что хозяйство первым
успевало убирать урожай в
Приангарье, имея при том хорошие
намолоты. Его фермы отличались
завидно высокой продуктивностью.
Многие успехи тайшетцы связывают с
именем Анатолия Ивановича
Стрижнева. На протяжении более двух
десятилетий возглавлял он
хозяйство. Трудно сказать, что
больше любил Стрижнев: поле, ферму
или стройку на селе? Последнее — еще
одно увлечение председателя.
Буквально на глазах преображались
населенные пункты. Особенно
выделялось и выделяется по сей день
Заречное, где находится
центральная усадьба. Бесхитростная
на первый взгляд деревенская
архитектура удачно вписывалась в
не по-сибирски мягкий ландшафт.
Стараясь не нарушать гармонию,
возводили здесь дом за домом, новые
объекты социального или
культурного назначения. Такое село
уже само по себе притягивало людей.
А если там еще и дела шли хорошо?

Стрижнев не
делал себе поблажек. Может быть,
потому так быстро, в расцвете лет,
сгорел. Он скончался в прошлом году.
Своеобразным памятником ему могут
служить те прошлые большие успехи
хозяйства. Но Анатолий Иванович
вряд ли преуспевал бы и тогда, в
более благополучные времена, если
бы круг его интересов
ограничивался только гектарами,
тоннами, квадратными метрами жилья.
В нагрудном кармане у него всегда
был еще непопулярный в ту пору
калькулятор. Во что обойдется та
или иная покупка, как это отразится
на себестоимости хлеба, мяса,
молока? Буквально на ходу занимался
он этими расчетами, и по всему было
видно, что это его хобби. Наверное,
привычка все рассчитывать до
копейки и помогла Анатолию
Ивановичу в самые трудные первые
дни экономических реформ. Во всяком
случае, он не крутил тогда головой в
испуге, не вопрошал: "Что теперь с
нами будет?" Трезво оценивая
возможности и потенциал своего
хозяйства, искал нишу для него в
рыночной экономике. И нашел.
Организовал переработку, затем
торговлю, Благодаря чему имеет
хозяйство живую копейку даже по сей
день.

Когда
крепкий лидер покидает хозяйство,
неизбежно возникает вопрос:
сохранит ли оно набранную высоту?
Судя по тому, как идут здесь дела в
поле и на ферме, опасения эти
оказались напрасными. Опять-таки
свою роль тут сыграл Стрижнев.
Вокруг таких думающих, мудрых
вожаков, как правило, поднимается
молодая талантливая поросль. Так и
здесь. Что особенного увидел
Анатолий Иванович в молодом
специалисте А.А. Кожарко, не знаю,
однако сделал его своим
заместителем. И не ошибся. Сейчас
Кожарко возглавляет колхоз. О том,
как он работает, сказано выше.
Самостоятельно решает самые
различные проблемы, в том числе и
топливную.

— Ох, уж эта
топливная проблема! — в сердцах
воскликнет не один тайшетский
руководитель.

Да, сегодня
ничто так больно не бьет хлебороба
по рукам, как невозможность вовремя
заправить трактор или комбайн. И
если в прошлом году глава районной
администрации и бывший аграрник
Валерий Щапов многое сделал для
обеспечения горючим, то нынче он
честно признавался:

— Коллеги!
Буду делать все возможное, но
нельзя же до конца оголять бюджет.
Со стороны поступают предложения.
Могут хоть завтра поставить
горючку. Но как рассчитываться с
такими поставщиками будем?

Аграрники и
сами маракуют. Прикинули, сколько
смогут сдать скота на заработавший
было Тайшетский мясокомбинат.
Сунулись туда с предложением, а в
ответ: "Извините, ребята, мы с
Китаем уже сделку заключили".
Пытаются теперь хозяйственники
выйти на Иркутский комбинат.

По весне
район рассчитывал на получение
гораздо большего количества хлеба
и кормов. Сумел кое-какие связи с
Кемеровом установить и на счет
удобрений договориться. Там уже
готовились к отгрузке их, да
шахтеры поперек рельсов легли.
Благо потом кое-что область
подбросила, но что это 700 тонн на 43
тысячи гектаров пашни?!

Вот так, удар
за ударом приходится держать
хлеборобам. И сегодня они не знают,
что ждать завтра.

— Ничего
хорошего, — заранее говорит по
этому поводу глава администрации
Валерий Щапов. — Радуемся, что на
хлебе можно немного заработать. Так
это до поры до времени. Почему он
сегодня не такой дорогой для нас? Я
как-то подсчитал и оказалось, что
для иных хозяйств приобретение
двух-трех тракторов да пары
комбайнов выльется в двукратное
повышение себестоимости зерна.

Хозяйства
района прилагают самые различные
усилия, чтобы избежать краха. Так,
крепкий колхоз "Таежный" взял,
и спрятался под крыло местной
колонии. Ну, как спрятался. Стал его
подсобным хозяйством. Он имеет свою
переработку. Вам нужно масло? Нет
проблем. Скажите только, сколько
надо. Можем сливки, сметану сделать.
И делают. Благо коровенок тут со
временем Брежнева не сокращают. Как
было 500, так и осталось. Суточные
надои самые высокие в районе и уже
на полтора килограмма превышают
прошлогодний уровень. Есть
уверенность, что и дальше разрыв
сохранится. Почему? Хотя бы потому,
что… вышли косить горох и,
пожалуйста, — 20 центнеров на круг.
Это тоже, кстати, выше
прошлогоднего уровня. А горох — это
белок, белок — это высокое
содержание жира и приличные надои.
Вот и заготовка кормов, вопреки
ненастью, ведется неплохо. Свыше
половины требуемого количества
запасено. Естественно, с
обеспечением горючим особой беды
хозяйство не знает.

"Всем бы
так работать", — скажет иной
читатель, и я готов согласиться с
ним. Но вместе с тем понимаю, что
подобное возможно, если у нас будет
настоящий регулируемый
государством рынок, а не какой-то
шалман с обилием шулеров. Ведь
"Таежному" никто тепличных
условий не создавал. Единственное,
что ему удалось решить, — это найти
нормальный рынок сбыта. И все сразу
закрутилось. Если о чем и болит
голова у председателя Петра
Андреевича Москаленко, так это о
том, где бы еще землицы прихватить.
Но ликвидирована в нашей области
такая отрасль, как мелиорация,
рассыпались передвижные
мехколонны, которые занимались
освоением новых земель, и потому
хозяйство уже само, используя
"окна" в летнюю пору, то там
освоит кусок из-под тайги, то здесь.
Словом, налицо расширенное
воспроизводство.

Справедливости
ради следует отметить, что к
коренным реформам "Таежный"
пришел крепким сложившимся
хозяйством. Избрав в
доперестроечные времена своим
председателем П.А. Москаленко,
труженики одного из самых слабых
хозяйств района даром время не
теряли. Они стремительно
преодолевали отставание, быстрыми
темпами создавали
материально-техническую базу.

Явление
Стрижнева, Москаленко, между
прочим, вновь наводит на интересные
размышления, и прежде всего о том,
насколько богата наша деревня
талантами. Почти в каждом районе
есть руководители,
сформировавшиеся еще в застойные
времена, которые никаких
экономических "академиев не
проходили", о каком-то
Русско-американском университете,
где учат на менеджера, лишь слыхом
слыхали, маркетинг на специальных
курсах не изучали, однако в эти
рыночные условия сумели все-таки
ворваться. Присмотритесь, какой
вклад в развитие сельской
экономики, в создание
национального богатства вносят
такие руководители, как А.А.
Сумароков — Усольское ТОО
"Свинокомплекс", Г.П.; Абашеев —
Аларский район, Ю.П. Шапенков и В.Г.
Соболев — Черемховский; А.К.
Кондауров — Заларинский; А.Н.
Хойлов, А.Н. Иванов и Ю.В. Хойлов —
Нукутский; В.И. Сирин и П.К. Федоров —
Осинский; М.В. Бабаев и С.М. Макаров —
Боханский и многие другие,
осваивающие новые методы
управления. Кстати, эмигранты
второй волны, проживающие в
Америке, в 80-е годы с удивлением
обнаружили прекрасную хватку наших
соотечественников, которые начали
в то время селиться там. Ясно дело,
не дураки покидали свою Родину.
Однако по наиболее талантливым
людям судят и о потенциале всей
нации. Так что нам грех обижаться на
свой народ.

Поскольку
речь зашла об Америке, то мне трудно
удержаться еще от одного сравнения.
Как известно, ХХ век дал два
мощнейших аграрных кризиса. Один
случился в США, другой — на нашей
земле. Американскую трагедию
породила первая мировая война. Не в
том смысле, что разорила страну.
Напротив, находясь в глубоком тылу,
тамошние фермеры наживались на
поставках. Как утверждал наш
выдающийся соотечественник Н.Д.
Кондратьев, довоенный индекс цен на
сельхозтовары поднялся со 100 до 209 к
1920 году. Но американский мужик,
оказывается, тоже задним умом
крепок. Он думал тогда, что развитие
и процветание будут бесконечными.
Сельскохозяйственные цены росли,
покупательная способность денег
была низкой, сельское производство
становилось все более
рентабельным, и потому деревня,
расширяя свое хозяйство, активно
брала кредиты, смело шла на
повышение своей ипотечной
задолженности. Но кончилась война,
и в 1921 году индекс цен на
сельхозпродукцию упал по отношению
к предыдущему году почти вдвое,
повысилась покупательная
способность денег. А уже к 1920 году
ипотечная задолженность выросла с
1,7 млрд. долларов до 4 миллиардов.
Началось обвальное банкротство.
Только за 1921-1925 годы обанкротилось
свыше 26 тысяч фермерских хозяйств.
Бегство селян в города стало
повальным. Тем, кто не мог
расстаться со своими акрами земли,
буренками и ярочками, тот проблему
решал чисто по-американски, с
помощью кольта.

Совершенно
иная природа у российского
аграрного кризиса. Во многом он
имеет искусственный характер, ибо
вызван тем, что страну повели по
ложному пути. В основу реформ
положена монетаристская концепция,
рожденная Западом и им же
отвергнутая. Суть ее можно изложить
и в трех словах: деньги делают
деньги. Но крестьяне никогда не
делали денег. Они растили хлеб,
ходили за скотом, ухаживали за
птицей. На них, как на одном из
ведущих товаропроизводителей, и
отыгрываются самые различные
перестройщики. Потому село
особенно ощутимо познало на своей
шкуре все прелести так называемой
либеральной экономики, когда
поставщики стремятся всучить товар
подороже, а оптовые потребители
взять продукт подешевле. Дошло до
того, что иному хозяйству надо весь
валовой сбор зерна отдать, чтобы
купить трактор "К-700". А ведь
ему еще надо своих колхозников
обеспечить хлебом, оставить что-то
на фураж скоту, на семена.

Академики
Российской академии
сельскохозяйственных наук
подсчитали, что из-за нарушения
ценового паритета сельское
хозяйство потеряло 240 миллиардов
деноминированных рублей. В том
числе наша Иркутская область
утратила из-за этого три миллиарда.
И если в большинстве хозяйств
Тайшетского района не работают
расчетные счета, то виноват ли в том
хлебороб?

Без денег это
не работа, а мучение. Но, что
удивительно, в большинстве своем не
ищут сельские руководители
"запасных аэродромов", да и
сами механизаторы не бегут толпами
в города, хотя работу на изношенной
вконец технике можно только с
пыткой адской сравнить. Словом,
крестьянин, как в прошлые века,
сполна выполняет свой гражданский
долг.

Возможно, о
стратегии на тайшетском хлебном
поле, о находках и просчетах
придется поговорить отдельно, но
закончить эту корреспонденцию мне
хотелось бы, познакомив читателя
еще с одной интересной личностью. С
Александром Дмитриевичем
Мартусиным. Он уже десятки лет
руководит колхозом имени Калинина.
Ну что ему неймется, что дома не
сидится? К семи десяткам годы
подкатывают, а его по-прежнему то в
поле встретишь, то на ферме. Можно
было бы своевременно тихо уйти и,
сидя на лавочке, рассказывать своим
внукам, как хорошо работалось в
прошлом, какие хорошие
экономические результаты имел
колхоз в старые времена. Нет, не
уходит, не бросает тяжкую ношу.
Вместе с односельчанами встречает
эту беду, преодолевает ее. Вот где
сполна проявляется крестьянский
характер. И до той поры, пока
трудятся вот такие люди на селе,
пока пашет и сеет на рассыпающейся
технике крестьянин, Россия еще
как-то будет себя прокармливать. Но
и у деревни терпение не бесконечно.