Голос

Теперь он
принадлежит миру. Выступления
расписаны на пять лет вперед в
самых престижных залах планеты.
Король и королева Испании, принц
Чарльз и покойная Диана, Питер
Устинов засвидетельствовали ему
свое восхищение. Лучший баритон
современности кажется не
принадлежит и себе. Он не часто
бывает у себя в доме под Лондоном.
Еще реже приезжает и на родину в
Красноярск. Его горло — тончайший
барометр, реагирует на чистоту
воздуха. Этим Красноярск
похвастаться не может.

И все же
королевский подарок — концерт в
двух отделениях — сделал
Хворостовский в августе сибирякам.
Я приехал в день выступления.
Наудачу позвонил по его домашнему
телефону, который когда-то он, еще
не будучи звездой, давал мне. Трубку
поднял пианист Михаил Аркадьев.
"Извините, но в день концерта
Дмитрий ни с кем не
разговаривает". Услышав, что
когда-то в центральной прессе я
первым рассказывал о восходящей
сибирской звезде, концертмейстер
смягчился. "Попробуйте
встретиться с ним на концерте или
после".

В половине
седьмого вечера Большой концертный
зал был уже полон. Публика, сразу и
не определишь. Красивые женщины и
девушки слепили улыбками и
украшениями. Братаны в рубашках,
растегнутых до пояса, с золотыми
ошейниками держались вольготно.
Один ловкач ухватил сразу двух
блондинок, и те только взвизгивали,
когда толстая лапа щупала ребрышки.
Были и скромно одетые люди,
студенты и молодежь. Мне говорили,
что в свободной продаже билетов
почти не было. Афиш практически
тоже. Хворостовский — это событие.
Приехал Астафьев. К нему подходили,
донимали вопросами, предлагали
сфотографироваться. "Достали"
его порядком, и он поменялся
билетами со мной, а сам ушел в
глубину зала. Мы уселись на
престижные места, вскоре были
потревожены служащими концертного
зала. "Простите, вы на своих
местах?" Легкое замешательство
было вызвано одним
обстоятельством. Вскоре появился
губернатор Лебедь с супругой и
охраной. Видимо, по замыслу
дирекции писатель и генерал должны
были сидеть рядом. Погасли огни, и
вышел Хворостовский. Он запел, и
этот суматошный, дерганый мир вдруг
задрожал миражом, растаял, как
словно и не было. Лишь чистый голос
властвовал в этом зале и вбирал в
себя каждого человека. Голос
возносил слушателей наверх
блаженства, и он все опрокидывал в
бездну мучений и страданий. Он пел
Гуно, пел Верди. Не зная
итальянского, лишь вслушиваясь в
страстные тембры голоса, невольно
сам страдаешь и умираешь с певцом
на сцене. Сколько ярости в этом
голосе.

Усмири свое
иступление, певец, поберегись,
вот-вот разорвется твое сердце и
лопнут струны горла. Но нет, голос
льется легко и мощно. Это буря,
которая сметает все на своем пути.
Не зря еще в студенчестве
говаривала ему преподавательница,
показывая на горло. "Дима, тебе
боженька посадил сюда птичку".
Птица теперь распрямила крылья. Он
пел "Застольную" Гамлета. И
вновь сколько экспрессии в голосе и
лице. Да ведь это и есть Гамлет
уходящего ХХ века. Хворая,
истерзанная недугами мать-страна.
Все тонет в фарисействе. Вечные
вопросы без ответа. Все новые и
более трудные заоблачные вершины
мировой классики исполнял он в
зале. И можно было догадываться о
титаническом труде короля оперы.
Репертуар второго отделения
состоял в основном их произведений
русских композиторов: Чайковский,
Рубинштейн, Рахманинов.

Когда-то в
краевом театре оперы и балета
исполнял он партию Онегина. И голос
тогдашнего 27-летнего певца звучал
печально и нежно. "А счастье было
так возможно, так близко".
Тогдашние его поклонники —
студенты сидели на галерке. Именно
к ним чаще всего обращался его
взгляд. И кажется, им отвечал он
полупоклоном на безумные овации. От
прежнего Хворостовского, пожалуй,
осталась одна детская милая
привычка. Вслушиваясь в рокот
нарастающих аплодисментов, он
трогает пальцами крылышки своего
носа. Тронет и тут же отдернет.
Мастер, великий мастер властвует
теперь на сцене. Да, все изменилось
за те годы, что Хворостовский не в
России. Трансформировался и его
образ и не без помощи пошловатой
прессы. С чьей-то легкой руки пошел
гулять образ "секс-символа".
Американский журнал
растиражировал сообщение о том, что
Хворостовский входит в пятерку
красивейших мужчин планеты. Что ж,
красоты действительно не отнять.
Русская, татарская, немецкая кровь
предков вылепила мужественный
облик. Бог дал ему с плеча все. Да
только "кому много дается с того
много и спросится".
Хворостовский и Россия. Вернее
Россия без Хворостовского — вот в
чем вопрос. Я прошел по Красноярску.
Ни в одном специализированном
музыкальном магазине нет записей,
дисков, альбомов этого певца. И это
на родине, а что тогда говорить о
других городах и селах страны.
Вездесущая фирма "Филипс"
распространила этот голос по всему
миру, но не в России. Наверняка
певец задумывается об этом. Не
случайным мне кажется его
высказывание о том, что он уйдет в
духовную музыку. Несомненно и
общение с Георгием Свиридовым
повлияло на мироощущение этого
человека.

Прошу
прощения у читателя за невольное
отступление. Концерт закончился.
Цветов было столько, что впору
подгонять несколько машин. Зал
встал и не отпускал певца. Он
исполнил еще две песни, а зал
по-прежнему не расходился. Все
ждали "Ноченьку". Стих рояль, и
умолк шквал аплодисментов. На сцене
одинокий русский человек то ли
рассказывает, то ли жалуется
осенней ноченьке на свою
горемычную долю "О, ты, ноченька,
ночь осенняя". Доверчиво так,
выворачивая свою душу и себя на
испод. И, когда рассказ доходит до
зазнобушки, то голос передает такую
жгучую тоску, что становится не по
себе "Есть зазнобушка, да и та со
мной не в любви живет". Последнее
слово песни он и не поет вовсе.
Ночной ветерок подхватывает и
уносит боль рассказчика-певца. Он
всегда, будь то в Италии или
Америке, заканчивает выступление
русской песней. И пока поет так,
остается с Россией.

Губернатор
Лебедь подарил самый красивый
букет роз. Лебедь ничего не говорил
на сцене и правильно делал. тут
слова бессильны. Деятели от
культуры говорили об
"эпохальном" выступлении,
вручили Хворостовскому его
портрет. На портрете
слащаво-глянцевый красавчик со
скрещенными впереди руками лишь
отдаленно напоминал певца.
Хворостовский посмотрел на
изображение, брови его недоуменно
прыгнули вверх. Он тоже попытался
скрестить впереди руки. Получилось
довольно комично.

Мне нужно
было сходить за кулисы и поговорить
с певцом. Туда направился
губернатор, свита, охрана. Кажется,
намечался банкет, на котором уже не
было бы ни Онегина, ни Гамлета. Не
хотелось разрушать тот образ,
который я только что видел на сцене.
Понадеялся встретиться и
поговорить с ним назавтра. Назавтра
он улетел и теперь встреча через
годы.