Воспоминания
о Германии

Леонид БОГДАНОВ

Из прессы
иркутяне уже знают, что группа
ветеранов войны и труда нашей
области побывала в Германии.
Поддерживающая с этой страной
многолетние деловые контакты
туристическая фирма
"Иркутск-Байкал"
профинансировала эту поездку. Мало
того, президент турфирмы Евгений
Лукьянчиков организовал и сам
присутствовал на встрече ветеранов
двух стран в курортном
Баден-Бадене. Как отмечала местная
газета, "ветераны обеих стран с
пониманием отнеслись друг к другу и
общались без былой
предвзятости". Председатель
райсовета союза жертв войны Эрих
Боксбергер, рассказав о работе
миллионного коллектива своего
союза, подчеркнул, что русские
гости своим визитом вносят еще один
вклад в то, чтобы молодые поколения
обеих стран жили в мире. Евгений
Лукьянчиков выразил надежду, что
подобная встреча — не последняя…

И вот позади
и эта встреча, и знакомство с
Берлином и Потсдамом, и отдых в
Баден-Бадене, и экскурсии в горы
Шварцвальда, в винодельческий
кооператив и во французский
Страсбург. Теперь, по прошествии
некоторого времени, более четко
проявились отдельные впечатления,
которым на первых порах и не
придавал особого значения, но
которыми, на мой взгляд, стоит
поделиться с читателями.

Прогулка
по вечернему Берлину

Еще в Москве
моим напарником по гостиничному
номеру стал Аркадий Афанасьевич
Артемьев, подполковник в отставке,
участник войны. Вместе поселили нас
и в берлинском отеле "Унтер ден
Линден". После ужина мы решили
пройтись по Берлину. Выйдя из отеля,
остановились в раздумье на углу.
Улица направо вела к ярко
освещенному центру, а налево —
тонула в вечернем сумраке.

— Пойдем
туда, где меньше огней, — предложил
Аркадий. — Что-то устал от того
муравейника.

До ужина мы
пару часов лазили по 9-этажному
универмагу, заглядывали почти во
все отделы, не столько покупали,
сколько смотрели и, как все
провинциалы, мучались от
окружающей суеты. Поэтому я охотно
согласился с таким предложением, и
мы пошли по малоосвещенной, почти
пустынной улице.

Эта
пустынность напомнила Иркутск, где
в сумерки жители уже опасаются
лишний раз выходить из своего
жилища можно стать жертвами
хулиганов или бандитов. Здесь, в
Берлине, несколько иная причина: по
утрам люди раньше и просыпаются, и
начинают работать. Конечно,
криминальные происшествия
случаются в большом городе, не без
того. Но боязни нападения и грабежа
берлинцы не испытывают. Они
спокойно оставляют, например,
велосипеды на улицах, прислонив их
к стенам домов, и те стоят, ожидая
своих хозяев, весь рабочий день.

Сейчас
навстречу неторопливо прошла
влюбленная парочка, потом один
пешеход, второй… На темном фоне
больших массивных зданий
присутственных мест ярко
высветилось небольшое помещение
кондитерской. Ее присутствие мы
ощутили за полквартала: очень уж
вкусно пахло. Как позже поняли, в
заднем помещении кондитерской
изготавливали пирожные и торты,
пекли соблазнительные сдобные
булочки. А в торговом зале
хозяйничали две продавщицы в
ослепительно белых курточках. Они
сноровисто перевязывали
ленточками коробки, заворачивали
яркие пакеты. В этом же зале
находилось три столика, за которыми
можно было стоя выпить чашечку кофе
с рогаликом или пирожным. И те
лакомства, что виделись в окно, были
чрезвычайно аппетитны.

—
Полакомимся? — спросил Аркадий.

Я с
готовностью распахнул дверь. Но
продавщицы замахали руками:

— Найн, найн!
(Нет, нет!)

Мол,
кондитерская уже закрывается.
Оставшихся двух покупателей
обслужат, и все. Рабочий день
окончен.

Посмотрел на
часы: до закрытия оставалось еще
десять минут. Ну, прямо как у нас!
Однако спорить мы не стали и пошли
дальше по малоосвещенной улице.

Наверное,
поэтому огоньки невольно
притягивали к себе. Вдали что-то
светилось, и мы упрямо шли туда. Так
добрались до очередного
перекрестка, на противоположном
углу которого горел одинокий
фонарь. Перешли проезжую часть и
направились было дальше, как
Аркадий метнулся вдруг к
телефонной будке:

— Подожди, я
сейчас!

И уже из нее
позвал:

— Леонид, или
сюда!

Я подошел и
слегка удивился, увидев, что он снял
трубку. Кому собирается звонить?
Вроде о знакомых в Берлине не
заикался. И зачем меня позвал?

— Мелочь, что
ли, нужна? — спросил я уже вслух.

— Да нет,
просто проверял, работает ли
аппарат. А тебя позвал, чтобы
взглянул вот на это…

В этот момент
Аркадий чуть подался в сторону, и я
увидел три увесистых гроссбуха,
установленных на специальной
металлической подставке.

— Что это?

— Телефонный
справочник. Мне говорили о них еще в
Иркутске, — замечает Аркадий, — но я
отнесся с недоверием, а
оказывается, все верно. Вот они. И
никто их не ворует, не истребляет…

Мы подержали
в руках эти пухлые тома большого
формата, полистали их и бережно
положили на место. Невольно
вспомнились наши телефонные кабины
с выбитыми стеклами, оборванными
трубками…

Наверное,
найдется кто-нибудь и скажет: стоит
ли заострять внимание на такой
мелочи, как сохранность телефонных
справочников при уличном телефоне?
Оно и в самом деле мелочь. Только
разве в этой мелочи не проявляются
национальная черта и отношение
людей к окружающему их миру?..

Чисто,
чисто…

Запомнили,
наверное, рекламу стирального
порошка: чисто, чисто… Улицы в
немецких городах и производят
такое впечатление, будто их промыли
тем самым порошком. Как определила
бывшая фронтовичка Людмила
Васильевна Осипова, в Германии
"абсолютная чистота улиц". С
ней полностью согласны и наши
коллеги по поездке С.И. Енисеев, А. Л.
Макаров и другие.

Мы, конечно,
невольно опять вспомнили свои
родные улицы и сравнили их с
немецкими. В чью пользу было такое
сравнение, наверное, понятно
каждому.

— Разная
оплата труда, — с видом знатока
заключил один из нас, — и налицо —
разное его качество…

Такой вывод,
как говорится, лежал на
поверхности. Мы разговаривали с
несколькими уборщиками мусора на
улицах Баден-Бадена, городка
небольшого и особенно ухоженного. С
их слов знали, что они получают за
свой труд очень приличную зарплату,
значительно большую, чем наши
дворники. Однако, несмотря на такую
оплату, мы не встретили среди
мусорщиков местных уроженцев. Как
правило, это эмигранты из
Югославии, Украины, Молдовы,
которые согласны на любую работу,
дабы скорее обосноваться на новом
месте. Для немцев же такая работа
непрестижна, она для них слишком
грязная. В отличие от наших
дворников мусорщики в Германии не
сметают весь сор в одну кучу, а
обязаны разобрать его: стекло в
один контейнер, бумага — в другой,
пищевые отбросы — в третий. С этого,
собственно, и начинается
утилизация отходов.

Битое стекло
превращают в крошку и отправляют на
стекольные заводы. Она увеличивает
количество продукции и повышает
его качество. Бумажные отходы —
старые газеты, школьные тетради и
т.п. — тоже поступают на вторичную
переработку. А из пищевых отбросов
готовят прекрасный корм скоту.

Так что
поражающая нас аккуратность, на мой
взгляд, во многом зависит от чисто
немецкого рационализма: ничто не
должно пропадать, все должно идти в
дело.

По дороге во
Франкфурт-на-Майне мне показали
большое здание с высокими
заводскими трубами. Объяснили: это
как раз фабрика по переработке
городских отходов. Их свозят сюда
со всех ближайших окрестностей, а
на сжигании твердых отходов
работает даже небольшая
теплоэлектроцентраль,
обслуживающая свой район. Не
пропадает и зола — ее вывозят на
поля.

Подумалось:
сколько мусора у нас сжигают просто
так во дворах и на улицах. А какие
гурты опавших листьев предают огню!
Хотя каждый знает, что они могут
стать тем удобряющим перегноем,
который так необходим земле. Немцы
это учитывают и не собирают листья
в кучу, не сжигают их. Уборщик
специальным аппаратом сдувает
опавшие листочки на газоны, где они
со временем и превратятся в
перегной.

Не только для
немцев, но и для многих других
европейцев характерны забота о
природе и рациональное
использование ее возможностей.
Собственно, то, о чем мы немало
писали, но, к сожалению, в чем так
мало преуспели.

Мне говорили,
что в одном из швейцарских
городков, небольшом и уютном, как
Баден-Баден, сделали еще более
решительный шаг в смысле
утилизации отходов. Там стала
работать установка для очистки
сточных вод, которая оборудована
для получения биогаза. За год она
выдает примерно столько горючего
газа, что может обеспечить
трех-четырехмесячную потребность в
топливе местной ТЭЦ.

И еще одно
наблюдение. За все время нашего
пребывания в Германии я не увидел
ни одной валяющейся где-либо
бутылки из-под каких нибудь
напитков. Это не только потому, что
хорошо работают мусорщики. Прежде
всего хорошо работает торговля. В
любом продуктовом магазине можно
сдать порожнюю посуду. Вам выдадут
чек, на сумму которого можно
приобрести напитки или продукты в
этом же магазине. Получается, что и
вам удобно, и магазину хорошо, т.к.
растет его товарооборот.

У нас же
сдать посуду (сколько написано на
эту тему!) все еще остается
проблемой. Принимают только киоски,
которые неизвестно где. Сегодня
принимают бутылки такого размера,
через два дня — другого. То светлые,
то зеленые, то водочные, то винные,
то из-под пива… Наверное, многим
надоедает вся эта канитель, и люди
бросают бутылки где попало, иногда
разбивают их о придорожные столбы.
Осколки можно потом встретить чуть
ли не на самых центральных улицах.

Подчас мы
утешаем себя тем, что живем в
великой стране, открывшей для
человека просторы вселенной,
создавшей неповторимые шедевры в
литературе и искусстве. Все это так.
Но не пора ли подумать и о мелочах,
которые делают будничную жизнь
удобнее и богаче?