Хук
справа под болеро Равеля

Уважаемые!
Вы, конечно, слыхали, что есть в
восточном единоборстве такая вещь
— тайский бокс называется. Ну когда
на ринге противники по правилам
могут себе позволить все — и по
морде пяткой вмазать, и коленкой
под дых, или, скажем, захватить
кисть руки партнера и крутить ее до
тех пор, пока не открутишь. В общем,
хорошая штука. Но, подишь ты, —
многим и этого мало! Скушно… И
придумали, все это самое
проделывать под музыку. Да не
просто под музыку, а соответственно
темпу бокса. Скажем, противники уж
больно медленно друг дружке головы
откручивают — и темп музыки в
пределах модерато, подается
медленно значит. Завинтили
побыстрее — темп на аллегро
сменился. Ну и так далее. Вот у меня
и вопрос к вам: как вы такую новацию,
ноу-хау значит, прокомментируете?
Ваш взгляд на это дело прошу и даже
настаиваю. Жду ответа, как соловей
лета.

— Ну что вам
на это сказать, уважаемый наш Петр
Иванович? Подмеченное вами явление
в спорте, в частности в тайском
боксе, заслуживает, на наш взгляд,
всяческого приветствия и
поощрения. Вы ведь сами правильно
заметили: без музыки тоска, а не
бокс. Антиэстетичная молотьба
кулаками — и ничего более. А тут и
боксеры (бойцы), и публика повышают
свой кругозор, как говорится, не
отходя от ринга.

Ну вот,
скажем, начало боя, пристрелка,
проще говоря. Бойцы ходят вокруг да
около, мягко покачивая локтями и
кивая друг другу головой. Они
делают плавные движения, любовно
касаясь друг дружки кулаками.
Пристрелка очень хорошо идет под
полонез Огинского:
та-ра-ра-рам-тарира-та-та… В конце
музыкальной паузы можно тихонько
(не грубо!) съездить приятелю,
скажем, по скуле. Ну чтоб не
забывался: люди-то смотрят. Тот,
соответственно (но слегка), коленом
под пупок. И вот так, плавно, не
задаваясь, не срывая темпа, можно
перевести ход боя и на незабываемый
в среде молодоженов свадебный марш
господина Мендельсона: та-ра-рам-та,
та-ри-ри-ра-ра! Хороший удар меж глаз
выводит вас уже в чудесный мир
музыки Петра Ильича Чайковского.
Темп явно возрос — тут в самый раз
подать танец маленьких лебедей из
соответствующего балета
незабвенного композитора. В самом
конце музыкальной паузы (помните
стакатто в конце второй октавы?) —
тут отлично проходит левый боковой
под печень. И сразу, пока противник
не очухался, — серию мощных прямых
по сопатке. Быстро, мощно, красиво.
Что бы вы тут посоветовали? Лично мы
— танец с саблями Хачатуряна.
Та-та-та-та, та-та-та-та — тиу! тиу!
Тара-тара-там, тара-там! и опять —
тиу, — тиу. Пока ваш друг пребывает в
некотором замешательстве, слегка
отклонив корпус, хорошо лягнуть его
в это время носком правой под
девятое ребро. И вот ваш друг
поплыл. Ловя ртом воздух и шаря по
пространству руками, он соображает,
какую музыку хотел бы именно в этот
момент послушать. Конечно,
незадачливый музыкальный ведущий,
поторопившись, может нажать на
клавищу траурного марша
австрийского композитора
господина Моцарта.

Рано,
уважаемый, рано! А как же второй
раунд, третий? Люди требуют зрелищ.
Пусть в первом раунде поверженный
хотя бы доползет до канатов.
Отдышится. Легкая музыка
венгерского композитора Имре
Кальмана слегка его освежит и
напомнит о других прелестях жизни:
б-е-е-з женщин жить нельзя на свете,
нет! "И вот, разглядев" в зале
сквозь мутное око славную фигурку
своей подруги (подруг), он понимает,
что не все еще потеряно.
Спасительный гонг — это сладчайшая
музыка для бедолаги.

Второй раунд
надо начинать турецким маршем уже
упомянутого господина Моцарта. Это
вселяет и обнадеживает. Та-а-дра-та,
там-дри-та. Ну и далее по тексту.
Опять же строгий господин Моцарт
как бы и настораживает: дескать,
варежку не разевай, а то схлопочешь
снова и очень даже быстро к другому
темпу (того же Моцарта) можешь
домаршировать.

Конечно, в
конце раунда могут быть и
безобразия. Какофония.
Беспорядочный обмен ударами снизу,
сверху и по Хуки с выворотом
челюсти и выпадением пластиковых
вкладышей. Стакатто зубов. Тут
музыкальный редактор должен быть
на высоте. На эту работу без
хорошего образования идти нельзя.
Это вам не симфоническим оркестром
командовать!

И очень
важен, конечно, красивый финал.
Третий раунд. Напряжение растет,
драматургия матча близка к
апофеозу, а публика — к обмороку…
Что делается на трибунах! Сколько
хороших и полезных советов несется
на ринг, к братьям по оружию. — Бей
его, Фредди! Наддай! Видишь, он уже
падает. Ну пни его носком, родной!

Но
друзья-соперники легли друг другу
на плечи и, похоже, готовы стоять
так до скончания века. Им тяжело.

Нельзя,
ребята! Концовку давайте, концовку!
Коленом, локтем, тазобедренным
суставом — чем угодно, — вмажь по
мозгам дорогому товарищу. Люди так
хотят радости.

И вот он
прошел — долгожданный хук слева.
Кто-то на ринге, изящно сламываясь,
ложится на пол. И вот тут осень
кстати Равель. Его бессмертное
"Болеро" длится шесть минут — и
ни секундой больше.

Зрители
встают на трибунах и как один
подхватывают знаменитую мелодию
смачно щелкая диролом с ксилитом и
карбимидом. Все счастливы!

А. Борисо-Глебский