Мы
помним тебя, Лесовик!

К
80-летию со дня рождения поэта
Виктора Киселева

Константин ЖИТОВ,
"Восточно-Сибирская правда"

Он оставил о
себе самую светлую память. Хорошо
знавшие Виктора Киселева иркутские
писатели (а я беседовал с Геннадием
Машкиным, Станиславом Китайским,
Леонидом Огневским и другими) сразу
загорались при упоминании его
имени и говорили о нем как о
человеке с открытой душой, добром,
веселом.

Видимо, поэт
был предельно искренним, когда в
одном из своих стихотворений,
сочиненных уже в зрелые годы, так
определил свое жизненное кредо:

…На том
незыблемо стою:

И горе

От
друзей не прячу,

И
радость —

Тоже не
таю.

Радостью,
оптимизмом веет и от большинства
произведений Виктора Киселева.
Внимательно перечитайте его в
какой-то мере итоговый сборник
"Шестой океан", выпущенный
Восточно-Сибирским книжным
издательством в 1977 году в серии
"Сибирская лира", и вы сполна
убедитесь в этом. А убедившись,
согласитесь с автором предисловия,
кандидатом филологических наук
Ростиславом Смирновым, что
названные выше чувства отнюдь не
наиграны, а выношены, выстраданы
нелегкой судьбой.

Испытаний на
долю поэта выпало немало. Ему,
правда, не довелось с оружием в
руках защищать родину, в годы
Великой Отечественной войны, но и в
тылу, тем более в прифронтовом тылу,
он хлебнул лиха, работая на
заготовке древесины для нужд армии.
Об этом Виктор Киселев спустя много
лет правдиво рассказал, уже языком
прозы, в книге "Большая вода".

Ее можно
отнести к числу так называемых
производственных романов,
заполонивших одно время полки
библиотек. Однако не торопитесь с
упреками Виктору Киселеву в
отличие от многих писателей,
стремившихся любой ценой попасть,
что называется, в струю и
принявшихся согласно принятой моде
воспевать труд рабочего класса,
ничего не требовалось выдумывать.
Материалом для него была
собственная судьба, а не образы
ходульных героев. И "Большую
воду" нужно рассматривать прежде
всего как факт биографии, как, если
хотите, исповедь. Вера в счастье,
надежда на лучшее будущее помогали
людям выстоять.

Роман этот —
не единственный опыт Виктора
Киселева в прозе. Его перу
принадлежат также несколько
повестей с элементами детективного
жанра — "На могиле трех
шаманов"., "Третья ось" и
"Золотой водопад", тепло
встреченных читательской
аудиторией.

И все же
главным его занятием было
сочинение стихов. Он мог бы вслед за
Михаилом Светловым повторить, что
"поэзия — моя держава, я вечный
подданный ее". Об особенностях
этой основной грани таланта
Виктора Киселева хорошо сказал тот
же Ростислав Смирнов, внимательно
следивший за творчеством земляка.

"Виктор
Киселев по образованию и
многолетнему опыту работы —
инженер лесного хозяйства, и его
профессиональная деятельность не
могла не сказаться на своеобразии
поэтического видения мира.
Лирический герой его стихотворений
— отнюдь не "природы праздный
соглядатай", а человек,
находящийся с нею, с природой, в
сложной и богатой системе
взаимоотношений. Он и берет дары
природы, и щедро отдает ей свой
труд, и разумно преобразовывает ее,
и любит, и бережет. Для его
лирического героя характерны
задушевная, немногословная в своем
выражении доброта, торжественность
рассказа о родной природе и
человека в ней.

Прекрасной
иллюстрацией к мнению известного
критика и литературоведа является,
на мой взгляд, стихотворение
"Лесная благодать" из сборника
"Шестой океан", которое я хочу
привести полностью:

Черемухи
вальсируют

На поле у
межи.

Ольшаники
форсируют

Речные
рубежи.

Молоденькие
сосенки

В
разомкнутом строю

Стоят у
грани просеки,

На самом
на краю.

Одетые с
иголочки,

В
накидках из хвои,

Приглаживают
елочки

В ветвях
вихры свои.

Березоньки
с осинками

Бессменно
на посту,

Зелеными
косынками

Прикрыли
наготу.

Таежного
веселия

Весною
не унять…

Да
здравствует весенняя

Лесная
благодать!

В
стихотворении "Половодье"
точно передается состояние
движения его тонкой души:

Я
встречал пересохшие реки

С
ивняками,

Проросшими
в русле.

И
казалось,

Умолкли
навеки

Тихих
струй тонкострунные гусли…

Он отдал дань
велению эпохи — ездил по зову
партии на ударные стройки, писал о
покорителях рек и тайги. Сегодня (ох
и быстрые мы на расправу) легче
всего обвинить поэта в
соглашательстве, лакировке
действительности, но я не хочу
этого делать. Во-первых, потому, что
все мы становимся умными задним
числом, во-вторых, не все было так уж
плохо в той самой ныне разрушенной
"социалистической системе".
Можно скептически оценивать и
строительство БАМ, о чем тоже писал
Виктор Киселев. Да, сейчас новая
железнодорожная магистраль
работает не в полную силу, тем не
менее она служит отечеству. И тогда
потомки, может быть, с
благодарностью вспомнят такие его
чеканные строчки:

Еще одна

Крутая
веха,

Размах,

Посильный
только нам,

И на
земле —

Автограф
века,

Железный
росчерк рельсов —

БАМ!

Вспоминая
сегодня о Викторе Киселеве, нельзя
умолчать еще об одной стороне его
литературного дарования. Он, помимо
всего прочего, был и прекрасным
мастером колких, бьющих не в бровь,
а в глаз эпиграмм, часто
публиковавшихся под псевдонимом
Виктор Лесовик в альманахе
"Ангара", газете
"Восточно-Сибирская правда",
да и в центральных изданиях, в том
числе в журнале "Крокодил".

Он писал
поразительно меткие, полные
искрящегося юмора пародии на стихи
известных московских и иркутских
поэтов Станислава Куняева, Ильи
Фонякова, Анатолия Преловского,
Юрия Левитанского, Ростислава
Филиппова, Петра Реутского, Михаила
Трофимова. Их набралось на целый
сборник под названием
"Шиворот-навыворот", вышедший
в 1976 году.

Надо отдать
должное, Виктор Киселев любил
выступать в какой бы то ни было
аудитории и всегда охотно
откликался на предложения такого
рода, с удовольствием шел или в
заводской цех, или на
животноводческую ферму, или в
библиотеку. Он и умер-то чуть ли не в
дороге, на автобусной остановке,
собираясь на очередную встречу с
читателями. Случилось это 23 марта
1978 года, когда поэту не исполнилось
и шестидесяти лет.