Изгои —
такими становятся дети, когда их
забывают взрослые

Михаил НИКИФОРОВ,
начальник УВД области

Говоря о
проблеме детской безнадзорности и
преступности, уже излишне снова и
снова взывать к гражданскому
сознанию и доказывать
необходимость самого пристального
внимания к детям и подросткам,
оказавшимся на обочине жизни,
ответственность за исковерканные
судьбы которых лежит на всех нас.
Остается надеяться лишь на здравый
смысл и общественный инстинкт
самосохранения, которые настойчиво
подсказывают: жестокость и
равнодушие по отношению к
подрастающему поколению,
отсутствие сострадания и дефицит
участия в его судьбах приведут к
национальной трагедии.

Характерная
примета времени: подростки бегут из
школы и дома в подвалы, подворотни,
словом, "на улицу". Заброшенные
родителями и учителями они
пополняют ряды попрошаек, бродяжек,
несовершеннолетних преступников,
количество которых неумолимо
растет. В минувшем году
несовершеннолетними и при их
участии совершено 4583 преступления,
а всего в органы внутренних дел
области доставлялось 46 тысяч
безнадзорных подростков.

Все мы не раз
слышали: "Распустилась шпана,
тюрьма по этому хулиганью плачет,
что милиция с ними церемонится?"

Да потому и
церемонится, что сотрудник милиции
зачастую становится последним и
единственным буфером, удерживающим
подростка от рокового шага в мир
преступности.

Порочная
традиция, когда неблагополучные
семьи и живущие в них дети
становятся почти повсеместно
заботой только правоохранительных
органов, удивительно живуча — у нее
такой же возраст, как и у российской
милиции. Человек в форме
по-прежнему заменяет "трудным"
и учителя, и воспитателя, и
родителей. Он ведет
профилактическую работу со своими
подопечными, берет на себя
большинство их проблем, занимается
их устройством в различные детские
учреждения, в частности в
приемники-распределители. Грустно,
но уже в свои 7-12 лет подросток
оказывается в интерьере режимного
спецучреждения. А как быть, если,
скажем, в областном центре
действует лишь один приют,
рассчитанный на 50 мест, тогда как в
городе тысячи детей живут в жутких
условиях: квартирах-трущобах,
притонах. Именно они составляют
большую часть армии юных попрошаек,
токсикоманов, проституток,
выбравших местом своего обитания
рынки, вокзалы, центральные улицы
города.

Работники
Иркутского и Тайшетского
приемников стараются сделать все,
что в их силах, чтобы подростки,
оказавшись здесь, не чувствовали
себя отбросами общества. Но по сути
они выполняют несвойственные
милиции функции по их воспитанию и
социальной реабилитации. В
нарушение всех нормативных
документов эти спецприемники, где
должны содержаться исключительно
несовершеннолетние
правонарушители, принимают и
бродяжек, и беспризорников, для
которых не нашлось места в детских
домах, приютах или интернатах.
Малолетние преступники содержатся
здесь вместе с социальными
сиротами. Такое соседство имеет
самые негативные последствия —
нормальные ребята попадают под
влияние своих сверстников с
противоправными наклонностями.
Почти неизбежно происходит их
нравственная деформация. То есть
нехватка мест в детских приютах,
реабилитационных центрах и
"теплых домах" оборачивается
острейшей социальной проблемой.

Сеть
специализированных социальных
учреждений нового типа в системе
органов соцзащиты могла бы стать
своеобразным "спасательным
жилетом" для многих подростков.
Не просто убежищем от жестокости
внешнего мира, а институтом помощи,
где ребенка оденут, накормят, дадут
знания, элементарные трудовые
навыки, приобщат к
общественно-полезной деятельности.
Такая психологическая,
медицинская, педагогическая и
правовая поддержка,
ориентированная на восстановление
и развитие личности, не только
освободит правоохранительные
органы от несвойственных им
обязанностей, от нее выиграет и
обездоленный ребенок, и общество.
Пока же в организации и работе
подобных учреждений больше проблем
финансово-хозяйственного и
кадрового обеспечения, чем
достижений.

Помочь — это
крайне важно еще и потому, что
большинство детей, попадающих в
поле зрения сотрудников органов
внутренних дел, страдают от
хронических заболеваний, ослаблены
физически, имеют
нервно-психические расстройства.
Они или подавлены, заторможены или,
наоборот, легко возбудимы,
агрессивны. Причиной тому —
алкоголизм, наркотики и
токсические вещества. В течение
года 1295 подростков совершили свои
преступления будучи пьяными, 47 — в
состоянии наркотического
опьянения, 17 — под влиянием
токсических веществ. Их надо
изолировать от криминальной среды,
но как? В области нет ни одного
закрытого лечебно-воспитательного
учреждения для несовершеннолетних,
употребляющих наркотики и
алкоголь.

Приведенные
цифры — лишь малая, реализованная
часть материалов по делам
подростков. Реальные же масштабы
процветающего среди них пьянства и
наркомании куда больше, и это таит в
себе эффект бомбы замедленного
действия. Последствия ее взрыва
можно прогнозировать — резкое
увеличение криминальной
активности молодежи. Уже сегодня
свыше 4000 подростков являются
членами противоправных
группировок, действущих в
различных районах области, а
половина из них имели взрослого
лидера. На совести
несовершеннолетних 41 убийство, 72
преступления с нанесением жертве
тяжких телесных повреждений.

Нередко в
фабулах этих уголовных дел
потерпевшими являются родители.
Семейные драмы, когда в эпицентре
жестоких пьяных скандалов
оказывается подросток, стали, увы,
явлением привычным. Он мстит за
свое изувеченное детство, поднимая
нож или топор на своих родителей,
потерявших право на это звание.
Мстит безжалостно, с пеленок впитав
в себя злобу и агрессию,
сопровождавшие его существование
изо дня в день. Беспробудное
пьянство и полная растерянность
взрослых перед нынешней жизнью,
равнодушие общества к безнадзорным
и бессилие властей — все это тоже
причины всплеска дерзких тяжких
преступлений в подростковой среде.

Анализ
условий, в которых формировался
характер юных убийц, показывает,
что практически все они выращены в
жестоком холодном климате
неблагополучных семей, где
разлагалась детская психика, где из
их души по капле вытравляли
доброту, сострадание к чужой боли.
Факты свидетельствуют, что
последней каплей, переполнившей
чашу агрессии подростка, может
стать любой повод: грубые слова,
оброненные во время очередной
попойки родителей, косой
презрительный взгляд мачехи или
отчима, обидное прозвище.

Нужна
ничтожная искра, чтобы вырвались
наружу темные силы, скопившиеся в
нем. Защищая свое достоинство и
право на самостоятельность,
молодой человек постепенно
превращается в воинствующего
одиночку, в душе которого зреет
план мести за свои обиды.

Как это ни
тривиально, именно семья является
жизнеопределяющим социальным
институтом, формирующим
мировоззрение подростка, модель
его поведения, его дальнейший
жизненный путь. Каков же будет этот
путь, если сегодня в области 1200
детей проживают в приютах и семьях,
где родители давно лишены
родительских прав? Все они
нуждаются в срочной помощи
государства.

Не получая
поддержки в семье, а то и вовсе
оставшись без родителей, подросток
старается найти понимание в школе,
среди педагогов и сверстников. Но
если по причине плохой
успеваемости или поведения он
окажется неугоден преподавателям,
то от такого ученика школа
постарается избавиться, и как можно
быстрее — своих проблем хватает.
Предоставленная администрациям
средних учебных заведений свобода
отчисления учащихся стала
дополнительным катализатором
уличной преступности и
безнадзорности. Сложилась
ситуация, когда школа отторгает,
отсекает трудных подростков,
снимая с себя ответственность за их
воспитание.

В ходе
профилактических рейдов под
условным названием
"Занятость" органами
внутренних дел и соцзащиты
выявлено свыше 6 тысяч
несовершеннолетних, вообще не
приступивших в этом году к учебе в
школе и не занятых трудом.

Рост детской
преступности и беспризорности
является и прямым отголоском
разрушения досуговой сферы.
Нехватка финансирования подорвала
некогда мощный пласт общественных
объединений, клубов по интересам,
спортивных секций, которые
"оттягивали" на себя
значительную часть ребят из
неблагополучных семей, заменяя им
порой семью и воспитателей. Канули
в прошлое многие детские кружки,
резко уменьшилось число лагерей
труда и отдыха, трудовых
объединений старшеклассников. А те,
что сохранились, наполняются лишь
наполовину из-за высоких цен на
путевки. Куда податься подростку,
если к тому же в области не
действует механизм квотирования
рабочих мест для
несовершеннолетних, в том числе
вернувшихся из
воспитательно-трудовых колоний?
Путь известен: повторные
преступления, доля которых
составляет 33,5 процента или каждое
третье от общего числа совершенных
ими. Только 5 процентов из всех
ребят, состоящих на учете в милиции,
заняты в свободное время. Для
остальных "клубом по
интересам" стал затхлый подвал,
люк теплотрассы и чердак.

Круг
замкнулся: опоры в семье нет, школа
от них отвернулась, кружки и секции
недоступны. Что делать? Выбор,
повторюсь, небогатый: либо стать
малолетним бомжем, либо пополнить
ряды уголовников, либо, как это ни
странно звучит, свести счеты с
жизнью. Такой финал, к сожалению,
тоже не редкость, и за каждую
детскую смерть в ответе каждый из
нас, не сумевший создать вокруг
подростка атмосферу доверия и
человечности.

Мы еще пожнем
плоды, взращенные на почве
безразличия к судьбе подростка. Они
уже всходят — в виде маленьких
убийц, садистов-насильников,
алкоголиков школьного возраста,
тринадцатилетних проституток,
детей-наркоманов.

Средства и
возможности милицейских
подразделений по профилактике
правонарушений несовершеннолетних
для решения всех этих сложнейших
проблем очень и очень ограничены,
какие бы добросовестные и
самоотверженные люди здесь ни
работали. Они тоже испытывают те же
трудности, связанные с невыплатой
зарплаты, отсутствием жилья,
рабочих кабинетов и т.д. Ситуацию
усугубляет нынешнее бездействие
межведомственной комиссии по делам
несовершеннолетних. Слабое
управленческое влияние комиссии в
свою очередь дестабилизирует
работу государственных субъектов
профилактики.

Остановить
же конвейер по воспроизводству
подростковой преступности можно
лишь общими усилиями — государства,
его правительства, комиссий в
администрациях по делам
несовершеннолетних, работников
отделов образования,
здравоохранения, сотрудников
специальных подразделений милиции,
родителей — всех нас.