Александр
ПЕТРУНЬКО:

"Законы — не
митинги на площади"

Александр
Петрунько, 43 года. Уроженец
Западной Сибири. В 1977 году закончил
Новосибирский электротехнический
институт по специальности
инженер-энергетик. Там
познакомился со своей будущей
женой, братчанкой, которая
впоследствии увезла его в Братск.
Трудовая деятельность Александра
Петрунько связана с одним
предприятием — легендарной
Братской ГЭС. Сюда он пришел
дежурным электромонтером на
главный щит и от релейщика вырос до
главного инженера, а затем до
директора. Александр Петрунько с
полным правом может считать себя
братчанином, поскольку прожил в
Братске ровно 20 лет. Приехал 29
августа 1977 года и уехал 29 августа
1997-го. Совпадение дат считает
символичным. В губернаторскую
команду его пригласил Валентин
Межевич, поскольку их объединяет
общее видение экономических
проблем.

В настоящий
момент в должности
вице-губернатора курирует вопросы
промышленной политики, лесного
хозяйства и лесной промышленности,
энергетики, транспорта, связи,
природных ресурсов.

Александр
Петрунько имеет двоих детей. Сын в
этом году закончил Новосибирский
университет по специальности
экономист-математик. Дочь учится в
11 классе. В свободное время, если
такое выдается, Александр
Петрунько любит читать
макроэкономическую литературу и
книги по управлению. По образу
мышления — целеустремленный
прагматик. Немногословен. Любит
отвечать вопросом на вопрос.

Семья
Александра Петрунько пока осталась
в Братске. Решили не срывать дочь с
места накануне выпускных
экзаменов. Поэтому в настоящий
момент вице-губернатор ведет
холостяцкий образ жизни. Это
позволяет ему "гореть на
работе" глубоко за полночь.
Телефон в его кабинете трещит без
умолку, и одного помощника ему явно
маловато.

— Александр
Константинович, вы сказали, что с
первым вице-губернатором
Валентином Межевичем вас
объединяет общее видение
экономических проблем. Это есть
общее видение энергетиков?

— Понимаете,
энергетика — отрасль
структурообразующая. Она всегда
настраивает на межотраслевые
связи. Энергетикам приходится
бороться за потребителя, за каждого
в отдельности. Вот, к примеру,
"Саянскхимпром" остановится; а
с точки зрения Иркутскэнерго, что
им делать с Новозиминской ТЭЦ?

— Поэтому с
легкой руки энергетиков в области
получила повсеместное
распространение так называемая
процессинговая схема?

— Да, это
идеология Иркутскэнерго,
процессинговую схему нынешняя
администрация рассматривает как
один из возможных способов подъема
промышленности. В настоящий момент
она работает на
"Усольехимпром",
"Саянскхимпром", практически
процессинг сейчас осуществляется
на УИЛПК, БЛПК, АНХК. При
процессинге предприятие не
занимается ни поставкой сырья, ни
сбытом продукции, а только
организует производственный цикл
внутри предприятия. Процессинг
позволяет вовлечь основных
кредиторов в процесс производства,
благодаря ему они находятся не вне,
а внутри проблем предприятия. Любой
производственный процесс
подразумевает сбои. Кредитор,
заведенный вовнутрь, ищет причины
сбоев и способы их устранения. А
кредитор внешний, безучастный эти
причины всегда считает
неустранимыми и на любой сбой
реагирует отключением своих
потоков. Процессинг, конечно, не
панацея, но из всех существующих на
сегодня в экономике схем эта, по
крайней мере, работает. А
реструктуризация долгов в чистом
виде — совсем нерабочая схема.
Везде, где проводилась
реструктуризация долгов, только
были накоплены новые долги.

Выходит, что
необходимость применения
процессинговой схемы вызвана
низким уровнем менеджмента на
наших предприятиях?

— Да, по сути
процессинг — это внешнее
управление. Посмотрите, как, к
примеру, составляют бюджет на БЛПК.
Продажа продукции на 120 млрд., а
расходы — 180 млрд. О чем это говорит?
А способность грамотно построить
бюджет — это одна из составляющих
нормального менеджмента. Но где
взять этих менеджеров? Одним
процессингом делу не поможешь.
Поэтому в числе задач комиссии,
которую я возглавляю, —
переподготовка управленческих
кадров. Конечно, можно своей
головой прийти к решению тех
проблем, которые весь мир уже решил,
но лучше использовать уже
накопленный другими опыт.

— Новая
администрация пришла работать в
крайне сложных условиях.
Большинство предприятий
остановлено. Губернатором
поставлена задача поднять
промышленность и пополнить бюджет.
На вас как вице-губернатора,
курирующего промышленность,
ложится основная нагрузка.
Посредством чего будут выводиться
предприятия из кризиса? Будет
какая-то программа или к каждому
применят индивидуальный подход?

— Во-первых, мы
имеем утяжеленную структуру
промышленности. Во-вторых, не
располагаем временем. И
практически нет одного рецепта, по
которому бы "Саянскхимпром",
"Усольехимпром", БЛПК, УИЛПК
выходили бы из кризиса. Они все
очень разные, как штучный товар. А
задача перед моим подразделением
стоит — разработать общие условия.
Они в первую очередь необходимы не
для работы с крупными объектами, а
для воздействия на средние и малые
предприятия. Ведь им тоже
необходима помощь: определить их
место в рынке, найти рынок сырья. В
принципе, нет никакой
необходимости изобретать
велосипед, Минэкономики
разработаны общие положения выхода
из кризиса предприятий. Там все
есть.

Но дело не в том,
что предприятия упали. Существуют и
объективные факторы. Об одном —
утяжеленной структуре — я уже
сказал. У нас была масса заводов,
деятельность которых предполагала
полный завоз сюда сырья и полный
вывоз продукции. А Иркутская
область территориально
расположена как раз на одинаковом
расстоянии как от Находки, так и от
до Новороссийска. Чтобы привезти, к
примеру, металл для производства
плоских радиаторов и вывезти их
назад, необходимо на весь объем
продукции два тарифа наложить.
Такое пока могут выдерживать
только наши, алюминиевые заводы, и
то благодаря низким энерготарифам.
У них на объем продукции три тарифа
накладывается. Сюда ввозят 2 тонны
глинозема и 1 т алюминия вывозят. А
мэр Братска Невмержицкий
предлагает вместо линий
электропередач в Китай строить еще
один алюминиевый завод, т.е. еще
больше утяжелить структуру нашего
экспорта. Тогда как с точки зрения
конкурентоспособности экспорт
электроэнергии находится
значительно выше по классификации,
чем экспорт "летучего"
металла".

— А экспорт
газа?

— Газ, в отличие от
электроэнергии, сырье
технологическое, не такое
экологически чистое. В его
добавленную стоимость входят
сопутствующие продукты, которые из
газа получают. К примеру,
минеральные удобрения.
Предположим, "Бритиш
Петролеум" протянула трубу с
Ковыктинского месторождения и
завела ее в Ангарск. Тогда на АНХК
мы будем производить минеральные
удобрения. Но рынок этих удобрений
— в Китае, а мы туда газ хотим
экспортировать. А если 9 млрд.
кубометров газа завести на
тепловые станции, то тогда
Черемховский угольный бассейн надо
закрывать.

— Но ведь
вопрос о Ковыктинском газе, скорей
всего, будет решаться
собственником.

— В сложившейся
ситуации область должна
определиться, как она будет влиять
на эту крупную нефтяную группу,
которая приобрела право на
освоение Ковыктинского
месторождения. Сегодня "Бритиш
Петролеум" через СИДАНКО владеет
более чем 50% акций "Русиа
Петролеум", без учета
арестованных акций АНХК.
Месторождения находятся на
территории области. Это субъект РФ,
с которым компания должна
считаться. Мы обязаны защититься и
выработать свою позицию. С другой
стороны, посмотрим, как "Бритиш
Петролеум" будет заходить на это
месторождение, будет ли учитывать
мнение области. Вроде бы этой
уважаемой на мировых рынках
компании скандалы ни к чему.

— Сейчас в
прессе много пищут о том, что
представителей администрации
области не приглашают на
обсуждение стратегически важных
вопросов по освоению Ковыктинского
месторождения, что позволяет
делать некоторые нелицеприятные
выводы.

— А когда и где эти
обсуждения проходили? Президент
ездил в Китай не по этому вопросу. С
точки зрения Бориса Ельцина,
месторождений газа в России много.
В Лондоне состоялся стратегический
альянс нашей крупной нефтегазовой
компании "Сиданко" и "Бритиш
Петролеум". Ковыкта — один из
многих проектов "Сиданко".
Больше никаких обсуждений не было.
Поэтому не стоит к этому относиться
трагически.

— Как обстоит
дело с конкурсом по Сухоложскому
месторождению?

— Задача
администрации — провести конкурс
так, чтобы его результаты не были
подвергнуты сомнению, поскольку
сегодня уже многие заявили о
желании поучаствовать в нем.
Области нужно, чтобы туда зашел
нормальный стратегический
инвестор. Аналоги подобного
месторождения в бывшем Советском
Союзе имеются. Они успешно
осваиваются. На Мурунтау в
Узбекистане добывают по 50 тонн
золота в год. Правда, у нас
несколько иные климатические
условия, да и содержание золота
победнее. Организатором конкурса
выступают область и Министерство
природных ресурсов. Его сроки будут
объявлены после того, как рабочая
комиссия, в которую входят депутаты
и ученые, закончит работу по
согласованию условий.

— В прежней
структуре администрации
существовал отдельный комитет,
курирующий лесоперерабатывающую
отрасль, теперь он вошел в состав
вашего комитета. Как вы намерены
решать эти проблемы?

— В настоящий
момент наш комитет в основном
решает только "лесные"
проблемы. Это очень больной вопрос
30% налогов в областной бюджет
давала лесная отрасль, поэтому
поднятие лесоперерабатывающих и
лесозаготавливающих предприятий —
первоочередная задача. Что такое
лесная промышленность области? В
первую очередь это три целлюлозных
завода, а все остальное должно
подтягиваться к обеспечению этих
трех точек. Чтобы они все работали,
хотя бы с загрузкой в 70%, им надо
примерно 7 млн. куб. м баланса, т.е.
надо заготовить не меньше 20 млн.
кубов леса. Но сегодня фактически
на пальцах одной руки можно
пересчитать нормально, стабильно
работающие лесозаготовительные
предприятия. Высока степень их
криминализации. Проведенная в
Усть-Илимском районе проверка
выявила полукриминальную картину.

— Получается, что
проблемами наших
лесозаготовителей должны
заниматься органы правопорядка?

— И они в том
числе. Это комплексная проблема.
Недобрую службу нашим леспромхозам
сослужила приватизация. Как насчет
АО "Леспромхоз
"Шестаковско-Борисовский". Ну,
наделал он 7 млрд. долгов, и что
дальше? Это же мертворожденное
дитя. Поэтому одна из наших
программ по лесу предусматривает
передачу пакетов акций
леспромхозов в управление
целлюлозным заводам. Целлюлозные
заводы заинтересованы в
лесосырьевой базе, стало быть,
должны предпринимать усилия по ее
сохранению. Так, к примеру, при
рассмотрению вопроса о
реструктуризации задолженности
БЛПК администрация поставила
условия: либо под выпуск облигаций,
либо инвестиции освобождающихся
средств в лесозаготовки.

— В планах
вашего комитета Байкал как-то
обозначен?

— Проблемой
сохранения уникального озера мы
просто обязаны заниматься. Ведь
лесная промышленность — его
основной загрязнитель. Я считаю,
что целлюлозное производство на
Байкале надо закрывать. Но
сохранить производство
термомеханической массы.
Переработка дерева в
термомеханическую массу с
последующим изготовлением из нее
бумаги хорошего качества, по
сравнению с варкой целлюлозы,
практически безвредна.

Для осуществления
этого необходимо внести всего одну
поправку в Закон о Байкале:
"вместо целлюлозно-бумажная",
оставить просто "целлюлозная".
Для перехода на изготовление
термо-механической массы
необходимо приблизительно 200 млрд.
руб. С точки зрения значимости
Байкала, сумма небольшая. Но эта
тема превратилась в политическую.
Поэтому из плоскости политической
ее нужно сначала перевести хотя бы
в полит-экономическую.

— Но ведь это
исключительно сложно. Байкал
всегда будет политической темой.

— Когда нам
говорят, что Байкал должен стать
оазисом для туризма, пусть ответят
— где капитальные вложения на
индустрию туризма взять? А они не
миллиардами — триллионами будут
измеряться. Кстати, никто не
подсчитал, сколько вреда Байкалу
наносит дикий туризм. Совершенно
очевидно, что Закон о Байкале в
существующем виде принимать было
нельзя. Он не обеспечен
экономически. Но ведь законы — это
не лозунги на митинге на площади.
Они должны работать.

Светлана
БАТУТЕНЕ.