Напиши, Кеша,
правду…

Константин
ЖИТОВ, "Восточно-Сибирская
правда"

Произведения о
подвиге народа во II-й мировой войне
занимают особое место в
отечественной литературе. Возникло
даже такое понятие —
"лейтенантская" проза. Это
романы, повести и рассказы Виктора
Астафьева, Георгия Бакланова, Юрия
Бондарева, Евгения Носова и других
писателей, на себе испытавших,
почем фунт фронтового лиха.

Сюда с полным
основанием можно отнести и книги
нашего земляка Иннокентия
Черемных, которому исполнилось 75
лет. Он родился в деревне Паберега
Братского района в большой
крестьянской семье и с раннего
детства, едва окончив пять классов,
впрягся в работу; чуть повзрослев,
выучился на тракториста. Тут бы и
оседлать стального коня, ан —
война… 14 декабря, в день своего
рождения, молодой механизатор
отправился на фронт. Попросился в
разведроту, где и прослужил до
самой Победы. Впрочем, что значит
прослужил? Точнее будет сказать,
прошагал, а то и прополз на брюхе
все огненные версты Великой
Отечественной.

Боевое крещение
сибиряк получил в боях под Калугой.
Потом были Сталинград,
Орловско-Курская дуга, Украина,
Румыния, Польша, Германия, а
напоследок — Чехословакия. И свинец
поймал в грудь, и медаль "За
отвагу" — на грудь: был четыре
раза ранен, отмечен многими
наградами.

После войны
Иннокентий Черемных долго не мог
найти себя. Трудился токарем на
автосборочном заводе в Иркутске,
затем — председателем сельпо,
заведующим райкомхозом. А летом 1955
года фронтовика потянуло в родные
края, на строительство Братской
ГЭС. Ко всему оказались
приспособлены его умелые руки и
светлая голова: работал лесорубом,
молотобойцем, начальником
жилищно-коммунальной конторы…

Затянулись шрамы,
но память "об огнях-пожарищах"
не давала покоя. Она в конце концов
и сделала его писателем. Вот как об
этом вспоминает сам Иннокентий
Захарович: "20 лет я работал в две
смены — днем на производстве, ночью,
в выходные и праздники брал в руки
перо. Отпуска, денежные сбережения
использовал на поездки к
однополчанам и туда, где воевал, по
крупинкам собирал правду о
войне".

В конце
шестидесятых главы его
документальной повести
"Разведчики" увидели свет на
страницах иркутского альманаха
"Ангара". А в 1970 книга, уже в
полном объеме, была выпущена
Восточно-Сибирским книжным
издательством. Известный критик
профессор госуниверситета Н.С.
Тендитник откликнулась на повесть
братчанина такими одобрительным
словами: "Ее документализм (речь
идет о повести "Разведчики")
особенный. Он сродни самой главной
особенности современной прозы с ее
пафосом доверия, уважения к
жизненному факту. И не придется
ветерану войны опускать глаза
перед боевыми друзьями. Иннокентий
Черемных выполнил их наказ:
"Напиши, Кеша, истинную правду,
какой она была".

По достоинству
оценили мастерство автора и
читатели, которых покорил простой и
живой язык книги, меткий, сочный,
юморной.

Глубокая
правдивость, документализм не
изменили Черемных и в написанных
позже автобиографических повестях
"Моя деревня" и
"Артиллеристы". Вместе с
"Разведчиками" они составили
роман "Однополчане",
выпущенный тем же
Восточно-Сибирским книжным
издательством в 1981 году. Судьбы
своих невыдуманных героев автор
проследил в повести "После
войны", опубликованной пять лет
спустя в Иркутске. Пришло уже и
всесоюзное признание. В 1989 году его
роман "Лихолетье" увидел свет
в московском издательстве
"Советский писатель".

Нет необходимости
ставить произведения нашего
земляка в некий "иконостас"
классиков советской военной прозы,
имена которых назывались выше. Да и
сам Иннокентий Захарович, человек
достаточно скромный, не гоняющийся
за дешевой популярностью, вряд ли
обрадовался бы такому сравнению. Но
можно не сомневаться: его опаленным
порохом повестям и романам тоже
суждена долгая жизнь. Долгая, как
память о Великой Победе.

С юбилеем вас,
Иннокентий Захарович, многие вам
лета!