Войной
опаленные строки

Борис
АБКИН, "Восточно-Сибирская
правда"

Наша газета в
1941-1945 годах

С "лейкой" и
блокнотом… А дальше у Константина
Симонова, помните, веселые строчки
о военных корреспондентах, что
распевал Леонид Утесов, "…а то и
с пулеметом…" Но это не про нас,
не про "ВСП", во всяком случае.
Какие там пулеметы? Никаких
спецкоров на линиях огня, никаких
связей с фронтовыми
корреспондентами других газет — не
было этого. Сибирь-матушка, кто же
за тысячи верст такую связь
наладит, дай бог, чтоб хоть сводки
Совинформбюро вовремя получать. Их
и получали почти что "вовремя":
они появлялись на газетной полосе
уже на третьи сутки — оперативность
по тем временам почти небывалая.

Ну да ладно, это к
слову. Обратимся к газетным листам
— желтым, хрупким, склеенным то
здесь, то там полосками скотча.
Бумага грубая, жесткая, фотографий
мало. Название — скромно, в
уголочке: "Восточно-Сибирская
правда", орган Иркутского
областного и городского комитетов
партии и областного Совета
депутатов трудящихся".

Вчитываюсь в
строки, статьи, заголовки за 22 июня:
есть хоть какая-либо тревога,
беспокойство, намек хотя бы — народ,
люди, читатель, насторожись! Завтра
— нет, сегодня — война же, война,
война.!. Нет, все тихо. Воскресенье.
Люди на сочинских пляжах, на
курорте Аршан отдыхают. Критика в
адрес боханских земледельцев,
плохо проборонивших поля. Братская
пристань отчиталась, что она во
всеоружии встретила навигацию.
Мало того, в зале ожидания
оборудована "пассажирская каюта
матери и ребенка". Вот как!
Приступил к работе новый кирпичный
завод в Усть Орде. Чабан Агафья
Митахина вырастила и сохранила 754
ягненка и стала уже второй раз
участницей Всесоюзной с/х выставки
в Москве. Необычный приплод енотов
получен зверофермой "Красный
пахарь" Ольхонского района.
Иркутский театр музыкальной
комедии с октября 1940 до 20 июня 1941
года поставил 230 спектаклей.
"Причем состав театра, как пишет
худ. руководитель театра Л.
Сагайдачный, будет значительно
укреплен за счет приглашения ряда
видных режиссеров из Москвы и
Ленинграда". И они действительно
к нам поехали — и не только из
Москвы, но и из тех мест, откуда,
возможно, и не собирались ехать,— из
Киева, Минска, Одессы…

Анатолий Ольхон,
уже к тому времени известный
журналист и поэт, пишет
замечательный очерк "Мастер" —
о Николае Меньшикове, "чьим
трудом крепится могущество
Родины"; писатель Г. Кунгуров —
статью с интригующим названием
"Лермонтов и Сибирь". Люди
трудились, сеяли и пахали, охраняли
леса от пожаров, писали стихи и
ставили спектакли — и никто не
хотел думать о войне. Жесткой
критике подвергались чиновники и
руководители всех рангов —
особенно за пьянство,
бесконтрольность. Газета держала
руку на пульсе времени! Целые
полосы — под рубриками
"Экономика одного
предприятия". Я помню, что нечто
подобное мы возобновили на
страницах газеты аж где-то в 60-е (и,
поди, пионерами себя считали!).
Область соревновалась с Читинской
и Бурят-Монгольской АССР. Страницы
"ВСП" житья не давали
бракоделам, разгильдяям,
мздоимщикам.

Масса материалов,
масса имен, заметок, писем с мест;
обширнейшая география, тематика.
Все сжато, по-рубленому коротко.
Время — вперед! — пронзительный до
дрожи в груди аншлаг подстегивал
людей, звал, зажигал, вел. С теми, кто
упирался, особо не церемонились:
кто не с нами, тот против нас. О том,
что слово, этот полководец
человеческой силы, могло ранить на
всю жизнь, что оно могло быть и
несправедливым, мало кого
беспокоило: "наша печать зря не
скажет". Но дело делалось, а уж за
ценой, как известно, мы никогда не
стояли. И газета, "партийный
рупор, меньше всего имела право на
"либеральничанье и
заигрыванье". Но это к слову…

…Жалко, что мы
такие Иваны, не помнящие родства.
Невозможно, наверное, узнать всех
востсибправдовцев, работающих в те
годы в "Восточке": под статьями
ведь не ставили подписи: "Наш
корр." и "Корр. "ВСП".
Стояли только фамилии. И сейчас в
Иркутске живет, пожалуй,
единственный литсотрудник
"ВСП", работавший в годы войны,
— Зоя Сырцова, ставшая потом зав.
отделом писем "ВСП". (Мы не
рискнули ее потревожить — она более
чем стара).

Но как это было,
представить можно. Уже в
воскресенье, 22 июня, после речи
Молотова по радио редакция
собралась в полном составе.
Ответственный редактор А. Шмаков
был краток: в понедельник, 23-го
обеспечить экстренный выпуск. За
оставшиеся часы обойти
предприятия, побывать на митингах,
дать отчеты. Дать в номер фото.
Трудились всю ночь. Писали,
набирали заметки, сами вычитывали —
но номер, правда, двухполосный,
утром, в понедельник 23 июня, был в
киосках, на уличных стендах, в
почтовых ящиках…

Крупно на 1-й
полосе — фото митинга на заводе им.
Куйбышева: "Все, как один, встанем
на защиту Родины…" Бригадир
Низовцев заявил, что отныне будет
выполнять задание не менее чем на
120%.

"…Горняки
Черемхова, прослушав по радио
выступление тов. Молотова, все, как
один…"

"Мы, женщины
иркутского хлебокомбината N^ 1, в
ответ на варварское нападение,
вступаем в оборонные кружки ГСО и
ПВХО с тем, чтобы в короткое время
научиться делу укрепления нашего
тыла…"

— Считаем себя
мобилизованными (студенты вузов).

— Обеспечим
Красную Армию запасами сырья и
продуктов (колхозники).

Александр Гайдай
(впоследствии ставший на долгие
годы корреспондентом ТАСС по
Восточной Сибири) опубликовал
первые военные стихи на страницах
"ВСП":

Мы в пятилетках
крепли и мужали,

Выращивая Армию и
Флот.

Враги не раз уже
от нас бежали:

Кто сеет ветер —

бурю тот пожнет.

Все считаем себя
мобилизованными.

"Мобилизованной
и призванной" посчитала себя и
газета на все 4 военных года.
Выходила она на двух полосах, но 6
раз в неделю. Сводки Совинформбюро
— обязательно на 1-й странице.
Приказы Верховного
Главнокомандующего, решения
правительства, Совета обороны,
фронтовые эпизоды — это все 1-я
страница, крупным шрифтом, яркой
подачей.

И с первых же
месяцев войны "ВСП" открывает
рубрику "В фонд обороны".
Вчитаемся в строки тех дней.

"Лучшую свою
лошадь привел для нужд Красной
Армии колхозник с/хозартели
"отзыв" Митролин. Кроме того,
он привез 100 литров молока, 2 сотни
яиц, 190 кг огурцов" (бедный
Митролин верил, что его два мешка
огурцов каким-то непостижимым
образом достигнут линии фронта. Ну
да не в этом дело…)

"Мне мама
подарила в день 12-летия серебряное
колечко. Сказала, что оно ей
досталось в наследство от бабушки,
и велела беречь его. Но мы в нашем
классе решили, что каждый ребенок
должен чем-нибудь помочь фронту. И я
отнесла свое колечко в военкомат.
Пусть оно победит фашистов. Ира, 4-й
класс". Дети писали в
"Восточку" очень часто — и
сельские, и городские (других газет
в городе не было). Очень непохоже,
чтобы взрослые дяденьки
"организовывали эту почту — уж
слишком они искренни, неуклюжи и…
чисты.

Газета стала
связующим звеном на линии
фронт—тыл. "Прочел твое письмо,
родная Катюша, в нашей уважаемой
областной газете, которую выслали
мне друзья. Как я рад за тебя, родная
моя дочка, как тепло мне от твоих и
маминых весточек. И как я горжусь
тем, что весь ваш класс помогает
фронту. Мы победим. Боец
Большаков".

В сентябре газета
поместила рисунок своего художника
Николая Шабалина. Удивительный это
был рисунок — живые, смышленые
глаза девчонок-шестиклассниц, в
косыночках, с комбайнерскими
очками на головках, милые,
улыбчивые — фото и то не смогло бы
передать прелесть этих улыбок —
стоят, держа друг дружку под
локоток. И подпись под рисунком:
"Эти четыре шестиклассницы
Заларинской средней школы провели
летние каникулы на полях родного
колхоза. Они наравне со взрослыми
работали на комбайне, ни в чем им не
уступая. Так держать, девочки!"
Под рисунком стояли их фамилии: Оля
Простакова, Люда Буйлова, Лида
Кулешова и Надя Распутина.
(Пользуясь еще одним случаем, мы
обращаемся к ним и к тем, кто знает,
где их найти, — откликнитесь на
просьбу редакции найти этих женщин,
если они живы, конечно, где бы они ни
были, с тем, чтобы рассказать к
80-летию газеты об их жизненных
дорогах-перепутьях. Мы надеемся,
что это будет очень, очень
интересно). Читаешь вот такие
письма, и невольная мыслишка в
голову лезет: что же это мы так
быстро все забыли в сегодняшнем
своем шкурничестве, в желании
захапать все себе, себе, себе. И —
ничего от себя. Неужто не
передалось нам от отцов-дедов ни
чистоты их, ни бескорыстия?

"Мы, профессора
и преподаватели Иркутского
мединститута, сдали в фонд страны
ценные вещи. Профессор Круковер
передал дюжину серебряных ложек и
на 6 тысяч рублей облигаций, проф.
Сапожков — золотой знак доктора
медицины, преподаватель Беляев —
именные золотые часы и
подстаканники…"

Письма, полные
гнева и горечи, надежды и веры в
победу, как им не верить…

Листаю страницу
за страницей, день за днем, месяц за
месяцем. Пошли — и уже гуще — вести с
фронтов, фото ТАСС с освобожденных
районов. Трупы повешенных, голые
остовы домов, сиротливо бродящие по
пепелищам одинокие старухи.
Странно, а может, впрочем, и
объяснимо, но в нашей сибирской
прессе ничего тогда не говорилось о
мужестве и героизме именно
солдат-сибиряков, немало вложивших
своей кровушки в ту же битву под
Москвой. Это потом, годы спустя,
узнали мы имена многих своих героев
— живых и павших.

Война — войной, но
газета 2/3 полос уделяла трудовому
фронту. Но и здесь спрашивали круто:

Уполномоченный
обкома В. Власов сообщает: "В
колхозе "Красная буреть" не
ведется борьба с потерями урожая.
На одном из уже обмолоченных полей
я насчитал тысячи колосков
брошенного хлеба. И даже
подобранные граблями колоски до
сих пор не подвезены к току. Это
происходит потому, что
председатель колхоза не принимает
от бригадиров поля. Ему дан
10-дневный срок для исправления
недостатков, после чего будут
сделаны соответствующие
выводы…"

"Трудиться так,
как наши герои сражаются на
фронте,— вот что нужно для победы.
Каждый убранный колосок — это удар
по врагу". Приведу очень
типичную, коротенькую заметку о
передовиках тыла. "Девушку зовут
Анфиса Насибулина. Она — щипальщица
слюды. Задолго до заводского гудка
приходит Анфиса в цех. Гудок
застает ее уже в деле. Руки ее
быстро движутся, ловкими, юркими
пальцами она берет слюдяную породу,
секунду-другую всматривается в
мельчайшие створки пластинок — и
острым ножом ловко вспарывает их
одну за другой. Секунда — и на столе
целая горка блестящей мишуры. Такая
тонкая, что ювелиру под стать. А нож
уже ловко вонзается в другой кусок
породы.

Анфиса
вырабатывает 200-250 процентов — и все
равно недовольна. Вот это
по-стахановски!"

"Готовясь к 25-й
годовщине комсомола, молодежь
Кировского завода (нынешний
авиазавод, по всей вероятности)
взяла обязательство выпустить в
сентябре сверх плана 10 боевых
машин. Молодые патриоты сдержали
слово. 4 октября 10 танков передано
экипажам. На первом танке
начертано: Александр Матросов, на
втором — Олег Кошевой, на третьем —
Ульяна Громова… И так до конца
имена всех героев Краснодона".

"Из книги
позора" в книгу почета занесено
имя Василия Кочергина. Осознал
парень! Его звено — теперь
передовое в колхозе
"Интернационал" (Усть-Орда).

"За образцовое
обслуживание бойцов и командиров,
лечащих свои раны в
эвакогоспиталях, Киевский ордена
Ленина Академический театр оперы и
балета награжден переходящим
знаменем ЦК комитета профсоюза. За
время пребывания театра в Иркутске
он дал 367 шефских концертов. Чтобы
охват бойцов был шире, артисты
разделились на группы и квартеты —
и теперь не останется ни одного
госпиталя, ни одной палаты, где бы
ни услышали их прекрасные
голоса".

Вот еще
любопытная информация: "В центре
города, у драмтеатра установлена
больших размеров карта военных
действий (это 43-й год). Очень
наглядно и оперативно
демонстрируются линии фронтов —
сразу вслед за сообщением
Совинформбюро. Возле карты
ежедневно собираются сотни
людей".

Письмо с фронта, в
газету "ВСправда":

"Здравствуйте,
дорогие земляки. Мы, комсомольцы
Иркутска, находящиеся на фронте,
ревностно следим за вашими делами в
тылу. Знаете, как радостно на душе,
когда слышишь о ваших успехах по
радио или в газете. С гордостью
говорю тогда своим боевым друзьям —
это мои земляки-сибиряки. На них
можно положиться и в беде, и в
радости. Вот комсорг полка
лейтенант Чукулаев. У него в полку
десятки комсомольцев награждены
орденами и медалями, многие стали
отличниками. Чтобы ни поручили —
сибиряки всегда выполняли с честью.
Да, действительно, фронт и тыл — это
одна линия. Линия нашей победы.

Михаил Рысьметов,
пол. почта 03628". Довольно часто
газета перепечатывала передовые
"Правды". Написанные ярко,
мощным призывным слогом, они несли
огромный публицистический заряд.
Даже сейчас по прочтении некоторых
из них я почтительно притихаю над
полосами.

Колоссальное
внимание селу все годы войны. Сев,
уборка, заготовка. Колхозы
отстающие, передовые… Можно
вдоволь иронизировать по этому
поводу. Особенно на сытый желудок…
Но, может, вспомним о хлебных
карточках? Или о том, что булка
хлеба после войны (уже и я это помню)
стоила на рынке под 200 рублей? Без
этих призывов, накачек, Досок
"почета и позора", может быть,
мы бы просто вымерли, как мамонты.

Проблемы
лесозаготовок, угледобычи,
транспорта, промышленности, в том
числе и завезенной с западных
районов, — головная боль и
редакторов, и корреспондентов.
Сколько же ими, бедолагами,
исхожено, изъезжено дорог за
30-строчными заметками, за очерками
и статьями! Преклоним голову перед
их трудом, не только нехлебным,
нелегким, но и не всегда уважаемым,
понимаемым, а порой и просто
опасным. Прочтите имена на стенде у
редакции нашей газеты и Дома печати
— среди них есть и те, кто исчез уже
в годы войны и отнюдь не на военном
фронте.

Но вернемся к
газете. За годы войны она заметно
посуровела и построжала. Меньше
географии, крупнее статьи. Все
больше она стала учить "как надо
жить". Во всем — в стиле, в
"подаче" материалов — жесткая
направляющая рука. Теплеть бы,
мягчеть бы — ведь война идет к
концу, ан нет, не до теплоты: 5 мая
целый номер посвящен… новому
займу. "Подпишись, а не то…"
Это за 4 дня до полной победы…

Но это уже скорее
будни послевоенные. А все
предпобедные месяцы на 1-й полосе
шли приказы Верховного: "в
ознаменование боевых успехов на
Висло-Одерском направлениях…
Особо наградить отличившихся
генералов и маршалов…" Как
музыку, как бесконечную симфонию
души исстрадавшийся народ пил эти
строки, набранные крупным шрифтом и
озвученные по радио голосом
Левитана:

Победа, победа,
победа…

И 9 Мая "ВСП"
открывает передовой:

"Пусть не
думают гитлеровские мерзавцы,
преступники Освенцима и Майданека,
конструкторы душегубок и газовых
бань, изобретатели циклопов и
крематориев, что им удастся
избежать расплаты за свои
преступления перед нашим народом.
Расплата придет. Правосудие
свершится".

Правосудие
свершилось.

Но мы почему-то
назвали его праздником… "со
слезами на глазах"…