Свет сквозь
столетия

Как уже
сообщала "Восточно-Сибирская
правда", 7 декабря в 15 часов в
театре юного зрителя имени А.В.
Вампилова откроются очередные
Иннокентьевские чтения, проводимые
Русской православной церковью. Об
их значении размышляет епископ
Иркутский и Ангарский Вадим, с
которым беседовал наш
корреспондент Константин ЖИТОВ.

— Уважаемый
владыко, нынешние Иннокентьевские
чтения — особые. Они проходят в год
270-летия возглавляемой вами
Иркутской епархии.

— Вы хотите
спросить, накладывает ли юбилей
свой отпечаток на Иннокентьевские
чтения? Безусловно. Накануне их в
городе и области прошло немало
мероприятий, приуроченных к
знаменательной дате. Среди
наиболее важных назову
научно-практические конференции с
участием духовенства и большой
группы ученых, состоявшиеся в
Иркутском госуниверситете и
политехническом университете. На
них развернулся серьезный и
обстоятельный разговор об
исторической судьбе православия на
территории Приангарья и в целом в
Сибири.

Конечно, вера
Христова достигла наших краев
значительно раньше, чем 270 лет
назад, вместе с первыми русскими
переселенцами, начавшими осваивать
восточные регионы Российской
империи. Но именно после создания
епархии она окончательно и
бесповоротно закрепилась здесь,
оказывая влияние не только на жизнь
паствы, но так или иначе на жизнь
всего местного населения. Вот факт,
который никто не посмеет
подвергнуть сомнению: не где-то, а
при православных церквах появились
первые школы, в том числе для
аборигенов.

— В ряд
значительных событий,
предшествующих чтениям, следует
отнести и празднование 200-летия со
дня рождения выдающегося
архипастыря Иннокентия
Вениаминова, уроженца земли
иркутской, открытие на родине
святителя, в селе Анга Качугского
района, его дома-музея.

— Безусловно. Его
подвиг на ниве миссионерской
деятельности еще долго будет
служить примером для православного
духовенства. За какие-то считанные
месяцы, а Иннокентий Вениаминов
прибыл на остров Уналашку (в
Америке) в 1824 году, он поставил там
церковь, школу и метеорологическую
станцию. Причем построил все,
включая собственный жилой дом,
своими руками, попутно обучая
жителей плотницкому, столярному и
кузнечному делу, обжиганию и кладке
кирпича, а также занимаясь
изобретением алеутской азбуки,
грамматики и словаря, переводом на
алеутский язык русского
катехизиса, литургии и фрагментов
Священного писания.

— Видимо, на
нынешних чтениях речь и пойдет в
основном о богатом, однако до конца
не изученном наследии нашего
великого земляка?

— Само 200-летие
святителя к этому обязывает. Да и
как не сказать добрые слова о
огласительных поучениях
Иннокентия Вениаминова, его
блестящем "Указании пути в
Царствие Небесное". Это наше
драгоценнейшее сокровище, ведь они
представляют из себя образец
ангельской простоты и силы в
проповедовании Слова Божия.

Но открывающимся
завтра чтениям мы дали название
"Три Иннокентия". И, стало быть,
надо ожидать более широкого
разговора — не только об Иннокентии
Вениаминове, но и о первом
иркутском епископе Иннокентии
Кульчицком, об одном из
продолжателей его славных деяний
на высоком посту Иннокентии
Неруновиче.

— Иннокентий
Кульчицкий, думаю, не нуждается в
особой характеристике — он
причислен Русской православной
церковью к лику святых. А вот
Иннокентий Нерунович гораздо менее
известен.

— К сожалению,
история оказалась к нему явно
несправедлива. Да и, не будем греха
таить, наша, потомков, вина, что не
смогли или не захотели
своевременно воздать должное
заслугам этого епископа. Его и
похоронили почему-то не в церковной
ограде, а на Радищевском кладбище, и
мы сейчас вынуждены обращаться к
светским властям за разрешением
перенести останки владыки на
территорию Знаменского собора или
мужского монастыря
Князе-Владимирской церкви.

Надеюсь,
справедливость восторжествует и,
если будет на то Божье повеление,
Иннокентия Неруновича причислят к
лику святых, благо он того достоин.
При нем на территории епархии,
охватывавшей тогда куда большую
территорию, чем сегодняшние
пределы Иркутской области, активно
развернулось строительство новых
храмов, просветительство, были
открыты двери школ перед детьми из
малоимущих семей. Обо всех его
замечательных делах, как и о
подвижнических трудах Иннокентия
Вениаминова, Иннокентия
Кульчицкого, сразу и не вспомнишь,
поэтому, пользуясь случаем,
приглашаю жителей города в ТЮЗ на
чтения , на
литературно-художественный вечер
памяти святителей, тем более что
вход туда свободный.

Иннокентий
Вениаминов

"… На земле не
рай, а поприще или школа"

Иннокентий
Вениаминов, память которого свято
чтит весь православный мир, был не
только выдающимся архипастырем,
ученым, исследователем, но и
прекрасным семьянином, отцом
семерых детей. После довольно
ранней смерти жены забота о них
полностью легла на его плечи.

Судя по
воспоминаниям современников, он
любил детей суровой любовью, не
баловал. Впрочем, лучше всего пусть
об этом расскажут его письма
дочерям и сыну, публикуемые ниже.
Думается, они представляют из себя
очень важную частицу бесценного
духовного наследия святителя.

"Июня 22-го дня,
1843 г. Охотск.

Любезный сын мой,
Гавриил Иванович! Спасибо тебе за
письмо твое от 18 марта 1842 года. Я
весьма порадовался и радуюсь тому,
что ты живешь хорошо и учишься
прилежно; не ропщи и не сетуй, что у
тебя способности не быстрые. Все,
что мы имеем, Господь нам дал. Он
знает, для чего и почему тебе не
даны отличные способности. Но зато
у тебя доброе сердце, а это в тысячу
раз лучше способностей ума.
Следовательно, Господь не обидел и
тебя. Смотри же, будь осторожен и
бдителен, и не закапывай этого
драгоценного таланта твоего.

Молись Богу, учись
молиться Богу. Это главнейшая
наука, особливо для того, кто
готовится быть наставником других.
Бога ради, храни себя в чистоте: в
тысячу раз легче бороться со
страстями до падения, а падши раз,
сделаешься уже невольником и
рабом…

Ты просишь у меня
денег. Я бы дал тебе охотно, но
гораздо будет лучше, если ты
потерпишь нужду. Кто не испытал
нужд, тот не может верить
нуждающимся и тот худой хозяин, а
худой хозяин — худой пастырь, и так
далее. Впрочем, на крайние нужды
проси у отца Георгия.

Призываю
благословение Божие на тебя,
остаюсь здоров, и со всей мой
любовью к тебе, отец твой

Иннокентий,
епископ Камчатский".

"Июля 8-го дня,
1849 г. Аянский Порт.

Милая моя
Кушенька! Спасибо тебе за твое
письмо, которое ты послала с Ганей.

Ты теперь одна
осталась в институте. Я думаю,
скучно тебе. Но, моя милая, в свете
будет еще скучнее. Сто раз помянешь
свою институтскую жизнь, да уже
нельзя будет воротиться.
Теперешнее твое состояние, можно
сказать, самое счастливое. Теперь
тебе все предметы света кажутся не
иначе как в розовом цвете, и ты
мечтаешь о всегдашнем, непрерывном
счастье. Увы, все это обман. Божие
Слово говорит: весь мир возле лежит;
многими скорбями надлежит нам
дойти и доходить до надлежащей нам
цели. И все это — сущая,
неизменяемая, вечная правда. Ганя
мне все рассказал про всех вас. Про
тебя он сказал только, что ты не
совсем прилежно учишься и шибко
важничаешь, ведешь себя, как
баронесса. Я не сержусь на это,
потому что все люди любят гордиться
и важничать пред кем могут; но
советую тебе и прошу тебя, не
важничай и веди себя проще, и будь
со всеми ласкова. Кто гордится, тот
показывает, что он глуп.

Кушенька моя
миленькая! Утешь меня. Учись
хорошенько, молись Богу усердно и
перестань важничать и гордиться. И
часто не сердись. Удерживай твою
вспыльчивость, иначе худо тебе
будет потом.

Всем классным
объяви от меня поклон и
благодарность, особенно вашей мама.
Прощай, Господь с тобою отныне и до
века. Отец твой

Иннокентий,
епископ Камчатский.

"Июль 4-го дня,
1850 г. Новоархангельск.

Милая Пашенька!
Спасибо тебе за письма твои. Я читал
их с удовольствием. Хвалю,
благословляю и одобряю твое
намерение идти в монастырь.

Ты пишешь, что ты
бы хотела идти в монастырь
какой-нибудь другой, а не в
Петербургский. Монастыри все равны;
нет на свете монастыря, в котором бы
можно найти спокойствие душевное
без молитвы и подвигов. Прекрасно
ты говоришь, что ты "хочешь идти в
монастырь для спасения души, а не
для чего-либо другого" и что ты
"желала бы молиться Богу с душою,
которая бы могла гореть любовию к
Нему". Приятно и утешительно
слышать такие речи, если они и не
твои, а чужие. Но еще утешительнее
для меня, если это ты говоришь по
собственному чувству. Но я скажу
тебе, что исполнение этого желания
есть верх совершенства
христианина, и очень, очень
немногие достигают этого. О, если бы
ты достигла хотя до половины, даже
до сотой доли твоего желания, ты
была бы счастливейшая! И если ты
постоянно будешь иметь в виду эту
цель и молиться усердно, то — верен
и силен Бог — достигнешь
непременно. Только прежде научись
молиться. Ты желаешь со мной
свидеться — не знаю, едва ли мы
когда увидимся с тобою здесь на
земле, да и что в здешнем свидании?
Несколько минут радости, а там —
равнодушие. Надобно стараться и
дай, Господи, нам увидеться там, на
небеси! Прощай, моя милая! Господь с
тобою. Скажи от меня поклон всем,
кто тебя любит. Отец твой

Иннокентий,
епископ Камчатский".

"Ноября 28-го
дня, 1855 г. Якутск.

Господь с тобою!
Возлюбленная моя, милая Пашенька!

Давно я тебе не
писал; ну и ты сама тоже давно не
писала ко мне. Ты говоришь, что у
тебя нет смирения и послушания, что
ленива молиться Богу. Истинное
смирение, милая моя, есть дар Божий.
Следовательно, его нельзя иметь,
когда хочется, его надобно
достигать, а оно достигается тем,
между прочим, чтобы никогда и нигде,
ни в чем не считать себя выше
других, словом сказать, считать
себя ниже всех. И потому не сметь
никого осуждать, ни на кого
сердиться, никогда не считать себя
невинною или правою; словом сказать
— считать себя землею и пеплом, по
которым не возбраняется ходить
никому. Имея такое смирение,
послушание придет уже само собой.
Между тем не думай и не мечтай, что
здесь, на земле, можно дойти до того
состояния, чтобы никогда не
бороться с собою или с духом злобы:
нет! Здесь на земле не рай, не вечный
покой, а поприще или школа.

Затем прощай,
Господь с тобою! Я, слава Богу,
здоров, Матери игуменье поклон от
меня. Отец твой

Иннокентий,
архиепископ Камчатский".