Германские
встречи

Владимир
КИНЩАК, "Восточно-Сибирская
правда"

I. Москва —
Франкфурт — Пфорцхайм

От Москвы до
Франкфурта 2 часа 55 минут лета на
ИЛ-82. …Внизу Европа. Когда после
войны отец, которого оставили
служить в Германии, привез нас с
матерью в Берлин, а затем в Веймар и
Халле, я ползал по этой земле на
четвереньках или сидел на руках у
родителей. Германия лежала в
развалинах, слово "немец"
ассоциировалось в сознании
4-летнего ребенка со словами
"враг" и "фашизм". Еще я
твердо знал тогда, что "мы"
освободители и победители. И тогда
было верно и первое, и второе.

Снижаемся на
Франкфурт. Плоская, залитая солнцем
земля нашпигована красными
черепичными крышами, по Майну
плывут здоровенные баржи,
геометрически идеальный автобан
рассекает зелень лесов пестрым
потоком машин.

Сели. На бетонке
ни пылинки — может быть, ее моют?
Застекленные коридоры, турникеты.
Паспорт, таможенник. На его лице
та-же печать переутомления
служебным долгом, что и у его
коллеги в Шереметьево. — Шпрехен
дойч? — Этвас — немного… — Гут!
Покажите ваши вещи, водка есть?
Дурацкий вопрос — какой русский
ездит за границу без любимого
национального напитка..?

Иду стеклянным,
благоухающим дезодорантом
коридором, царапает мысль: а вдруг
не встретят?

Карла Кельнер и
Карл Бервайлер, члены
немецко-российского общества в
Пфорцхайме, ждали у турникета.

Я познакомился с
ними весной этого года. Тогда Карл,
ветеран второй мировой войны, и
Карла, ребенком пережившая
бомбардировку, уничтожившую ее
родной город, приехали в Иркутск и
подарили комитету солдатских
матерей компьютер, принтер и
видеокамеру. После интервью,
которое я взял у них в холле
гостиницы "Интурист", меня и
пригласили в Германию.

Пригласили и
пригласили… Мало ли куда меня
приглашали — недавно один
французский журналист после
третьей рюмки "Байкальской"
пригласил меня в Париж, поляки
звали в Польшу, студент из Шри-Ланки
обещал показать Цейлон. Больше я
этих ребят не видел. Поэтому велико
было мое изумление, когда из
Пфорцхайма пришло приглашение от
немецко-российского общества, а
следом факс от Карла и Карлы с
сообщением о том, что они меня ждут.

До Пфорцхайма 160
км по автобану. На спидометре 140
км/час., но многие машины нас легко
обгоняют. Карла ворчит в адрес
любителей быстрой езды на
многосильных "вагенах".

Пфорцхайм —
"золотой город" в земле
Баден-Вюртемберг — город золотых и
часовых дел мастеров. В нем живет
около 100 тысяч жителей. Город очень
древний. Поселение в этом
благодатном месте, на границе
Шварцвальда, где на склонах гор
растет виноград, было еще во
времена римлян. 23 февраля 1945 года
английские бомбардировщики
вывалили на него столько
взрывчатки, что превратили в пыль и
руины не только часовые заводы,
производящие механизмы для торпед,
но и сам город и треть его жителей…

Новый Пфорцхайм —
город не слишком высоких домов,
очень добротных и красивых, с чисто
вымытыми окнами. В центре — кирха,
ратхауз, полицайпрезидиум,
редакции двух главных газет и
огромные магазины: "кауфхофы"
и "карштадты". Окраины в
основном одно-трехэтажные, здесь
живут в коттеджах. На окнах,
балконах, перед домами цветы, туя,
дикий виноград. Из окон квартиры
Карла и Карлы на седьмом этаже дома,
который принадлежит Бервайлеру,
открывается панорама "золотого
города" — черепичные крыши,
утонувшие среди зеленых крон
деревьев на склонах округлых гор,
поток автомашин в узких провалах
улиц.

За три недели в
Германии я встречался с разными
людьми и побывал в разных местах,
часто совершенно неожиданных и
интересных. Хотя встречи, места,
маршруты — все планировалось
заранее. Распечатку плана на
следующий день я получал накануне
после ужина. Немецкая любовь к
порядку не предусматривала никакой
самодеятельности со стороны
гостей. Да мы, собственно, к ней и не
стремились. Кроме меня, в
Пфорцхайме гостили иркутские
милиционеры, представитель
городской администрации,
председатель Иркутского комитета
солдатских матерей Л. Карпова и
переводчица — студентка 5 курса
института иностранных языков Ира
Петрушева. Немецко-российское
общество, Карл и Карла Бервейлеры
учли в своей программе интересы
каждого. И тем не менее, когда я
узнал, что на завтра запланирована
встреча с депутатом бундестага, для
меня это было приятной
неожиданностью.

2. Мы с вами одной
крови

На Роланде
Рихтере были модные кожаные туфли,
джинсы, светлый пиджак и яркий
галстук, подобранный в тон рубашке.
Я с некоторой иронией подумал, что
подобный стиль, должно быть, в моде
у депутатов бундестага: до пояса
демократично и спортивно, выше —
респектабельно. — Как вы оцениваете
политическую ситуацию в Москве? —
строго спросил у меня Роланд.
Признавшись Рихтеру в том, что я
провинциальный журналист из Сибири
и в высших сферах не вращаюсь, я
предложил не касаться столичной
политики, а поговорить о немцах и о
том, как они видят свои отношения с
Россией.

Роланд Рихтер
улыбнулся. — Отношения с Россией —
существенная часть нашей
национальной политики… И
обязательной ее составляющей
являются культурные связи между
городами в наших странах. Ведь наши
отношения с Францией, сегодня самые
теплые, начинались именно с этого. В
результате враг стал другом. Мы
того же хотим с Россией.

Последний тезис
Рихтера не нуждался в
доказательствах. Наша с ним встреча
состоялась именно благодаря
энергичным действиям членов
немецко-российского общества в
Пфорцхайме.

— Но это только
первый этап, — продолжил депутат, —
затем образуются связи между
фирмами. При благоприятных
обстоятельствах все эти контакты
поднимаются на уровень экономики и
политики. Уже сегодня наши
предприниматели готовы к
инвестициям в России и
заинтересованы в них. Их, однако,
пугают политическая
нестабильность в вашей стране и
русская мафия.

В ответ я заметил,
что нынешние политические лидеры
не пользуются чрезмерной
популярностью в народе и СМИ не
стесняются в выражениях в адрес
первых лиц государства. Мне было
интересно, как относятся к Ельцину
и его команде немецкие политики.

— С одной стороны,
мы видим, что эти люди теряют
рейтинг. Сегодня вряд ли они бы
стали победителями на выборах. Но, с
другой, мы учитываем наличие иных
партий и групп, настроенных
агрессивно. Их экстремизм вызывает
серьезные опасения. Наш печальный
опыт во второй мировой войне
говорит о том, что стремление к
расширению территории приносит
боль, страдание, горе и никакой
пользы. Немцы поняли это, и сегодня
они довольны собой.

Зашла речь о
генерале Лебеде, готорый не так
давно наведывался в Германию.

— Хотя он здесь и
говорил, что считает себя
наполовину демократом, — заметил
Рихтер, — из тех интервью, которые
генерал дал в Германии, стало ясно,
что Лебедь хочет возвращения
старых порядков. Немцы этого
боятся. Впрочем, существует мнение,
что Александр Лебедь не пользуется
необходимой популярностью у себя в
стране… В любом случае дело
русских, кого они изберут
президентом на следующий срок.

Поговорили и о
русской мафии. Немцев она
действительно пугает, хотя и не так
сильно, как это пытаются изобразить
некоторые журналисты. Рихтер
полагает, что СМИ эту проблему
склонны преувеличивать.

— Я не отделяю
русскую мафию от организованной
преступности, существующей в мире,
— заметил он. — Нам, к примеру, стало
известно, что именно доходы мафии
стали основой инвестиций в земли на
востоке Германии.

От мафии и
недавних разоблачений в российском
парламенте разговор перешел на
различия между нашей Госдумой и
бундестагом.

Различия, как
выяснилось, принципиальные. Сразу
после войны союзные страны
организовали совет с целью
формирования в Германии новой
конституции. Из довоенного опыта
было ясно, что государство с
сильным президентом и слабым
парламентом опасно для Германии и
для ее соседей: именно это создало
условия для прихода к власти
Гитлера. Поэтому союзный совет
позаботился о том, чтобы парламент
остался слабым, но при этом были
созданы сильные местные органы
самоуправления.

— У нас три уровня
власти, — пояснил Роланд Рихтер, —
община, земля и бундестаг. На
федеральном уровне, кроме
бундестага, есть еще бундесрат,
который объединяет 16 земель. Важным
рычагом власти на местах является
то, что земли получают налоги в свою
казну и сами их распределяют.

— А как вы стали
членом бундестага? — интересуюсь я.

— Так же, как и
остальные мои коллеги. В Германии 336
избирательных округов. Каждая
партия предлагает своих
кандидатов. Кто наберет больше
голосов, тот и становится
представителем от своего округа.
Здесь есть особенность. У каждого
избирателя два голоса. Один голос
он отдает за человека, а второй — за
партию, которая ему больше
нравится. А при подсчете голосов
учитывается не только то, что
набрал сам кандидат, но и то,
сколько голосов получила его
партия. Есть особенность и в
выборах канцлера. Он избирается не
прямым голосованием, как президент
России, а бундестагом.

В конце беседы мы
вернулись к перспективам
взаимоотношений между Германией и
Россией.

Депутат
бундестага заявил, что если
процессы демократизации в России
будут продолжаться и дальше, то
наша страна очень скоро станет
важной частью Европейского
сообщества.

— Интересно, что
вы рассматриваете Россию как часть
Европы, — удивился я. — В России люди
обеспокоены продвижением НАТО на
Восток.

— У нас иная точка
зрения, — возразил Рихтер, — не НАТО
продвигается на Восток, а
государства бывшего восточного
блока, напуганные Россией,
стремятся попасть в НАТО.

— А немцы не
боятся России?

— Немцы не боятся.
Цель внешней политики Германии —
это создание Европейского дома.
Если раньше граница между двумя
Германиями была барьером между
Востоком и Западом, то сегодня
Германия — естественный посредник
между Россией и европейским миром.
На наш взгляд, есть два
обстоятельства, которые вселяют
оптимизм. Это одинаковый цвет кожи
и общие религиозные корни.

В России должны
научиться демократии и ее защите,
как в Европе…В 17 веке у русских был
царь Петр Великий. Он много
хорошего взял для своей страны с
Запада. Вам бы сейчас такого…

Пфорцхайм,
октябрь 1997г.