Рай в
богадельне. Но с большим душком

Людмила
БЕГАГОИНА, "Восточно-Сибирская
правда"

Бабушку Прошкину
"накололи" дважды. Сначала
дочка соседки уговорила ее
обменяться однокомнатными
квартирами. С улицы Молотова в г.
Усолье-Сибирском старушка должна
была переселиться на улицу Стопани.
Там, правда, район похуже и
квартирка поплоше — по справке БТИ,
стоимость ее ниже на 4 млн. рублей.
Но много ли надо пожилой женщине? Не
так давно она потеряла мужа,
осталась одна — полуслепая. Дочка
же соседки, работающая на "скорой
помощи", обещала бабушке доплату
в миллион рублей. "Таких больших
денег я никогда в руках не
держала", — радовалась Мария
Игнатьевна.

Зря она
радовалась: миллион так и остался
для нее журавлем в небе. А охота за
квартирой одинокой больной женщины
продолжалась. Работница "скорой
помощи" поделилась информацией с
представителем столь же гуманной
сферы — социальной защиты
населения. Директор Саянского
дома-интерната для престарелых А.
Юрчук не посчитал за труд навестить
бабусю. Он обещал Марии Игнатьевне
отдельную комнату со всеми
удобствами в своем заведении,
непременно с телевизором, а также
бесплатную операцию в глазной
клинике и хороший уход. За все эти
блага директор просил бабушку
всего лишь… подписать одну бумагу.

Юрчук сам увез
старушку в дом для престарелых, и
вскоре она поставила свою подпись
под завещанием, в котором после
смерти ее квартира переходила в
собственность директора интерната.

Прошкина и не
ведала, что бесплатная операция в
глазной клинике, ей, пережившей
блокаду Ленинграда, была
обеспечена и без протекции
директора. Отдельную комнату в доме
для престарелых она получила, как
семейная — в интернате Мария
Игнатьевна нашла себе спутника. А
телевизор так и остался лишь ее
мечтой.

"Обманул меня
директор", — сокрушается
старушка. Под каким документом она
поставила свою подпись — Мария
Игнатьевна толком не поняла:
прочесть текст ее худым глазам было
не под силу. Она помнит лишь, что
расписывалась только в одной
бумаге. А их каким-то чудом
оказалось вдруг две, что очень
смущает Прошкину.

Зато Юрчука
оказалось трудно чем-нибудь
смутить. Когда в Саянский
дом-интернат понаехала милиция
("Восточка" писала о
злоупотреблениях в приюте в
статьях "Хоромы для
престарелых" — 10.04.97, и "Банкет
в богадельне" — 27.05.97), а директор,
словно фокусник, вынул из кармана
еще один документ, под которым
опять стояла подпись бабушки
Прошкиной. Это был договор, в
котором Мария Игнатьевна,
завещавшая свою квартиру лично
директору месяц назад, теперь
передавала ее уже самому
дому-интернату. Условия этого
договора, впрочем, также не были
выполнены: на баланс казенного
заведения квартира поставлена не
была, а о телевизоре бабуся и по сей
день продолжает мечтать.

К тому же А. Юрчук,
обманывая беспомощную женщину,
перехитрил сам себя. Завещание он
оформил на квартиру, которая уже не
принадлежала Прошкиной, формально
обменявшейся к тому времени
жилплощадью с соседской дочерью. А
следующий договор составил на
квартиру по новому адресу, куда
Мария Игнатьевна так и не успела
въехать благодаря радениям
директора.

Со всей этой
квартирной чехардой предстоит
теперь разбираться следствию:
завещание, которое выманили у
бабушки Прошкиной за рай с
телевизором в богадельне,
приобщено к пухлому тому уголовных
дел, возбужденных по Саянскому дому
престарелых.

История
интерната, которому всего-то год от
роду, представлена в этом томе
чередой мелких уголовных делишек:
приписок, подделок, недостач и
присвоений. И стыдно сказать: ради
того, чтобы хоть крошку отщипнуть у
бедных старух, которые нашли здесь
последний приют. Надо отдать
должное — живут старые и больные
люди в доме-интернате неплохо. Для
них — удобные палаты, просторные
холлы, медицинское обслуживание и
вкусные обеды. Тем обиднее, что
тянется за этим заведением дурная
слава благодаря (вспомним Ильфа и
Петрова) местным альхенам, которым
и красть, наверное, было стыдно, но и
не красть они не могли.

Главный бухгалтер
дома-интерната, например, в
платежках приноровилась
приписывать впереди единичку или
двойку. Скажем, заполняет документ
на материальную помощь и значится в
нем сумма в 1 млн. 150 тысяч рублей.
Тысячи получает нуждающийся в
помощи, а миллион, по утверждению
главбуха — директор дома-интерната.
Или получает зам. директора этого
заведения два мягких уголка, но
оказываются они не в комнате отдыха
престарелых, а на даче у бывшего
начальника областного управления
социальной защиты населения. А
заведующий снабжением интерната
(тоже бывший) берет в подотчет 7 млн.
рублей, чтобы купить саженцы и
оздоровить старичкам климат. Но
половину из этой суммы пытается
положить себе в карман, приписав в
документе 659 лишних кустиков.
(Сейчас ущерб возмещен). Про
импортные костюмы, которые были
закуплены якобы вместо пижам для
живущих в интернате инвалидов и
стариков, "Восточка" уже
писала. Теперь эти костюмы
"вылазят" то в одном, то в
другом уголовном деле. Сначала зав.
складом присваивает цивильные
брюки и пиджак. Потом выясняется,
что на банкете по случаю
торжественного открытия дома
престарелых один из почетных
гостей, перебрав, теряет меховую
куртку. И чтобы замять неприятность
и возместить ущерб, ему тоже
подсовывают два импортных костюма.
Правда, и несколько старичков
получают обновки. Зато теперь,
когда милиция начинает выяснять,
куда девалась целая партия
костюмов, есть возможность
ссылаться на престарелых, но
хулиганистых обитателей интерната,
которые, дескать, те костюмы
"могли и пропить".

Факт, что
престарелые сами пропили казенную
импортную одежду, сомнителен. Во
всяком случае, его еще надо
доказать. А вот факт, что выделенные
на питание стариков 27 млн. рублей
незаконно израсходованы на водку и
коньяк для того самого банкета, где
пьяные гости теряли свою амуницию,
уже подтвердился. Как и то, что
бухгалтерские документы были потом
подделаны, чтобы скрыть это
обстоятельство.

Меня могут
упрекнуть за эту публикацию: почти
все герои уголовных историй уже не
работают в доме-интернате.
Уволились по собственному желанию,
кстати. Зато ряды постояльцев
богоугодного заведения,
пострадавших от кипучей
деятельности этих альхенов, до сих
пор пополняются новыми лицами. А
бабушка Прошкина с ее
неосуществленной мечтой о
телевизоре — лишь одна из них.