Светлая
философия Васильева

Геннадий
ПРУЦКОВ

— Разгоню! Разгоню
к чертовой матери всех! —
захлебывался в крике председатель.
— Дипломами обзавелись?! Отберу!
Сожгу к такой матери!

От последних слов
маковым цветом заалел Михаил.
Женщины же рядом. "Уйду.
Обязательно уйду".

Ему, вчерашнему
выпускнику сельхозинститута, было
от чего печалиться. Столько
интересного познал за студенческие
годы, что, направляясь в колхоз
"Гигант", верил, надеялся:
начну внедрять — такие урожаи
будут! Но мало сказать, что его
поставили агрономам-овощеводом,
мало добавить, что отрасль эта тут
не в почете ("Куйтун — это хлеб,
хлеб и еще раз хлеб" — такой
логикой руководствовались многие в
районе). Здесь еще такая опека была,
такие ограничения: этого не сей, а
того-то и того посей столько-то,
хоть разбейся.

Уйти из колхоза
Михаилу Васильевичу не удалось. Его
назначили главным агрономом. Новый
председатель пришел, человек куда
более лояльный к специалистам, —
В.М. Воздвиженский.

Хотя, если
вспомнить, поводов для осторожного
отношения к нему, молодому
агроному, он сам давал более чем
достаточно. Уж больно неординарные
вещи себе позволяет. Например,
давно ли как только не костерила
Москва наших специалистов за то,
что они не занимаются гречихой? У
нас на то была масса отговорок: и
заморозки мешают, и засуха.
Агрономы от нее шарахались как черт
от ладана. Руководителям она и на
дух не нужна была. А что получается
у Васильева? Как-то покупает семена
на хлебоприемном предприятии и на
всякий случай прихватывает
полтонны гречихи. Год она лежит на
складе, другой, а на третий
неувязочка вышла на весеннем поле.
Страда к концу, а на небольшой
паровой массив хороших семян не
осталось. Конечно, туда можно было
бросить и кукурузу, и однолетние
травы, но не слишком ли жирно? И тут
агроном вспомнил про гречиху.
Осенью обмолотили — 19 центнеров
вышло на круг. Для Сибири это
рекорд, для Васильева — зацепка. С
той поры и пошла гулять гречиха по
полям, 200 гектаров занимает — тоже
рекордные площади.

Но гречиха — еще
не гречка. Каши из нее не сваришь.
Привезли из Башкортостана
оборудование для крупорушки,
смонтировали. Вот радости было для
каразейцев (жителей села, где
находится центральная усадьба
"Гиганта"). Не все же картошкой
да лапшой питаться.

Потом привозят
линию для переработки гороха. Это
еще зачем?

— Горох лущить, —
спокойно отвечает Васильев. — Если
не разделить его на половинки, он
плохо разваривается. Мы же его на
пищевые цели выращиваем.

Ну, братцы, с вами
не соскучишься! Свыше трехсот
хозяйств в Иркутской области, и
первый раз слышу, чтобы кто-то горох
для нашего стола выращивал, а тем
более лущил. Это же проклятая среди
механизаторов культура. Иного как в
наказание на косовицу посылали. Да
и те, кто сеет, крохи площадей
выделяют. Потому что знают: дождь по
валкам угадал — только треск стоит.
Стручки лопаются. После второго
дождя на поле лучше не ходить. Все
бело от горошин становится.

— Да нет, мы
угадываем, когда косить, когда
погодить, к тому же механизаторы у
нас — асы, — успокаивает меня Михаил
Андреевич. — Василий Черкасов,
Владимир Рупец, Михаил Смоляк. Они
этот горох как бритвой срезают.

Как они срезают
горох, я не видел, но, судя по урожаю,
тут и в самом деле большие мастера
работают. 19 центнеров брать — надо
большим мастерством обладать.
Впрочем, не только комбайнерам.

Ну это еще что.
Наслушавшись рассказов стариков о
том, какое вкусное в годы их
молодости было масло из рыжика, он
достал семена и посеял. Урожай
выдался — не знают куда его девать.
Сунулся на Иркутский
масложиркомбинат — господи, да у
нас своего, традиционного сырья
хватает. Свой пресс приобрели.
Давай давить масло. Флягу надавили
— куда его деть? Предложили пекарям,
чтобы мазали лотки, пошло оно
неплохо. И все равно — что делать с
семенами, куда все масло девать? Со
жмыхом было проще, бросил свиньям —
за милую душу лопают.

Слушая Михаила
Андреевича, я невольно вспомнил
давнюю историю о том, как,
рассорившись со старушкой Европой,
Соединенные Штаты в отместку ей
наложили эмбарго на продажу сои.
Она отличается очень высоким
содержанием жира и белка. Как без
этого высокоинтенсивному
животноводству старого континента?
Европа быстро нашла выход. Начала
резко увеличивать посевы рапса,
выводить новые сорта. И проблема
была решена.

— Рапсом и мы
занимались, и урожаи были отличные,
— выслушав мой рассказ, говорит
Васильев. — Но затраты труда
большие, предшественника он
требует хорошего; а что имеем от
реализации? Знаете, какие цены на
него? Вот то-то. Самое выгодное — это
пшеницей заниматься.

Васильев не
только говорит. Он делает, он знает
уже и то, чему его не обучали в
институте. Конъюнктуру. Должность
начальника цеха растениеводства к
тому еще обязывает. В этом нелегком
году хозяйство получило по 24
центнера зерна с гектара, лучший
паровой массив дал 44 центнера
пшеницы. Содержание клейковины
довольно высокое, и потому
колхозная мельница работает без
передыха, а в своей пекарне пекут
такой хлебушек, что в городе днем с
огнем не сыщешь.

Надо отдать
должное теперь уже бывшему
председателю колхоза Владимиру
Михайловичу Воздвиженскому,
который очень много сделал для
выживаемости хозяйства. Создан цех
по переработке молока, есть
колбасный. Сейчас собирается
хозяйство приобрести еще одну
линию по размолу зерна. Чтобы
производить муку для реализации.

Что бы ни
говорили, но после двух
"перестроек"
продовольственная проблема
превратилась в самую болевую. Я
вовсе не о насыщенности рынка
говорю. Тут относительное изобилие
сложилось. Но за счет кого? Уже
половину продуктов питания,
потребляемых Москвой и
Санкт-Петербургом, составляет
завоз из-за рубежа. Между тем давно
установлено, что при импорте даже 30
процентов продуктов страна теряет
продовольственную независимость.
Домыслы? А вы представьте, что
внешний пищевой кран перекрыли
разом. Что тогда? На картошку
садиться?

"Зачем?" —
могут уже сегодня сказать
труженики ассоциации крестьянских
хозяйств "Гигант" и им
подобные. Нет подсолнечного масла —
берите рыжиковое. Можно и из рапса
приготовить. Только скажите.
Требуется пища покалорийнее,
посытнее? Возьмите наш горох. У нас
его с избытком засыпано. Старикам,
детям и больным нужна диетическая
пища? Пожалуйста — гречка с наших
складов. И так далее. Словом,
"Гигант" выбрал стратегически
верный курс.

Подъезжая к
Каразею, мы увидели необычную для
наших дней картину. Небольшой
экскаватор ворошил огромные бурты
перегноя, грузил их, юркие
"Беларуси" развозили органику
по полю.

— Знаете, надоело
дрожать над каждой каплей солярки,
надо и о земле подумать, — пояснил
позже Васильев. Нас в этом деле все
поддержали, помогают, в том числе и
животноводы. А когда помогают —
работается интереснее и легче.
Вообще, у нашего человека есть
хорошее качество: увидит
положительный пример и сразу
задается вопросом — почему у меня
хуже, почему наш коллектив отстает?

В последнее время
у нас гораздо чаще говорят о черной
зависти, взаимной неприятне и
вражде. У Васильева совсем иная
философия, светлая. Он не только
хорошо знает людей. Он верит в них,
верит в народ. Может быть поэтому
ему так многое удается, а его
коллектив является одним из лучших
в районе.