Розовая птица с
голубыми крыльями

Людмила
ЛИСТОВА, журналист

В окне — силуэт
женщины. Кошка на плече,
растрепанный букет цветов. И сизые
ветки с алыми точками яблочек. Все
заштриховано летящим снегом…
Сквозь рой "белых мух"
"глядит" окно: там
поблескивает наряженная
рождественская елка, лежат
рядышком Дед Мороз и Щелкунчик. За
вихрем первых осенних снежинок —
шторы с оборками, пушистая мордочка
собаки. Все это — на работах
иркутской художницы Надежды
Родионовой. Роспись по дереву —
коллекция досок из серии
"Окошки". Простенькие, почти
одинаковой формы дощечки, блюда в
птицах и цветах — небольшая часть
выставки областной ассоциации
мастеров народного творчества и
ремесел "Оникс", которая
экспонируется в музее истории
Иркутска. Но за этими маленькими
"картинками" угадывается
целый мир художника. И даже не зная
автора, можно многое понять в нем,
увидев работы. А познакомившись —
убедиться в обманчивости или
верности впечатления…

…Наденька. Пятый
ребенок в семье. Родилась на Урале,
после жила в Усолье, с двенадцати
лет — в Иркутске. Девочка любила
рисовать.

— Еще маленькой,
помню, лежишь на кровати и по
контуру обрываешь обои — вот заяц
получился, цветок, уточка. Все стены
обдерем, изрисуем, отец, бывало,
ругал, а мама внимания не обращала,
будто так и надо. Она все умела и нас
научила — шить, вязать, готовить…

Сейчас Надежда
уже сама хозяйка дома. Когда я
впервые увидела ее на традиционных
посиделках "Оникса" — "У
Березиной", она показалась мне
совсем молодой девушкой, лет
двадцати. На самом же деле эта
высоколобая женщина с лучистыми
карими глазами и тугим узлом
каштановых волос оказалась
заботливой женой майора милиции и
матерью двух дочерей — Маши и Саши.

Уже с порога
квартира Родионовых поражает
чистотой, уютом. Здесь не только
наведен идеальный порядок после
прежних жильцов. Стеллажи для книг
и двухэтажную кровать детям
смастерил Владимир. А у Надежды
если шторы, то непременно самошитые
— с оборками да бантами. Если
берется вязать — обязательно с
узорами. Да какими — ее
многочисленные рукоделия стоят
отдельной выставки. А детская…
Укладываются Маша и Сашенька на
свои постели, а перед ними шумит,
трепещет листьями раскидистая
яблоня, на ветках — гнездо, в
котором пиликает целый музыкальный
ансамбль птенцов, из дупла
выглядывают кокетливые гусеницы в
шляпах, под деревом — кот, мышка, а в
кроне — ушастый, зоркий филин —
охраняет… Целая картина во всю
стену. По низу остальных — поляна:
цветы, травы, бабочки. Сколько в
этой комнате рисунков, красок,
красоты!

Девочки сидели на
полу и раскрашивали новую книжку. А
любимцы всей семьи — котята черный
Карбонэ и серый Феридэ, задрав
хвосты, прогуливались рядом.
"Тракторная бригада" —
называет их хозяйка.

Когда попадаешь в
такие семьи, понимаешь, почему жива
еще Россия. Она сильна ими — своими
корнями, любовью, теплом душевным,
чистотой. Смотришь из окна такого
дома и не верится, что где-то за
великолепными золотыми рощами —
жуликоватые торговцы, грязные
улицы, зло…

Бывает, женщина
"делает карьеру" или
добивается успехов в творчестве,
отказавшись от семьи, мол, дети,
заботы — помеха. Судьба Надежды
сложилась иначе.

— Что вы считаете
самым важным в жизни? — спросила я
ее.

— Главное для меня
— семья и мои дети, — ответила она.

Я уже знала, что в
первые годы замужества, когда дочки
сильно болели, а мужа отправили в
длительную опасную командировку,
Наде было не до рисования, она и
спала-то через ночь. Но именно Божий
дар материнства, глубинное
познание мира через боль,
сострадание, любовь привели ее к
нынешним творческим озарениям.

Вот отсюда они,
здесь ее "Окошки" — тишина и
уют домашнего очага, смеющиеся
детские лица, шторы с воланами,
вольготно развалившаяся на
подоконнике кошка…

— А снег?.. Да, я
почему-то люблю его, — говорит Надя.
— Вы только представьте — голые
сиреневые ветки яблони, на них,
кажется, горячие красные плоды, и
все это вверх, ввысь, в купол неба, и
оттуда, из Вселенной, из
непостижимой дали — хлопья,
снежинки сказочной красоты.
Недаром они вдохновляют
вологодских кружевниц и вообще
художников. Окна… Они — будто
глаза.

— …И взгляд у вас
в работах то изнутри, то с улицы…

— Как человек и
его мир. Знаете, сначала я хотела
просто сшить для своих девочек
одеяло с карманами, чтобы они
вытащили все свои богатства из-под
подушек. Изобразить на нем животное
— словно повесить в доме портрет
чужого человека. А какую-то живую
сценку, небольшой сюжет — уже
интереснее. Вот так — от одеяла до
росписи по дереву. Что дальше?..
Собираюсь продолжить серию
"Окошки", писать портреты,
заниматься лозоплетением,
живописью по левкасу (грунт, на
котором пишутся иконы).

Рассказ о
художнице Родионовой будет
неполным, если не упомянуть о
преподавательской работе. Оба
места ее "служебной
деятельности" — рядом с домом. 77-я
школа, где Надежда Алексеевна ведет
уроки рисования, и детский клуб
"Вифания" — здесь три года
"пробивала" открытие филиала
иркутской детской художественной
школы N^ 1.

Шестиклассницей
пришла Надя в Дом пионеров
заниматься скульптурой. И хотя до
последней дело так и не дошло —
изучали только рисунок, живопись, —
преподаватель посоветовал
талантливой ученице обязательно
поступить в художественную школу.
Надежду приняли сразу в третий
класс, и с тех самых пор эта школа —
ее, родная. После окончания
Иркутского училища искусств
вернулась сюда учителем. Теперь вот
открыла филиал в Первомайском.

… Наташа
Костылева, маленькая девочка с
тонкой косичкой, рисовала розовую
птицу с голубыми крыльями.
Ребятишки с кистями и банками
раскрашивали на улице стену клуба.
Эти сказочные птахи и цветы странно
выглядели рядом с заплатанными
дверями и обвалившейся
штукатуркой, но я сразу узнала
рисунки с деревянных блюд, что
выставлены в музее. Только они были
большими и напоминали
фантастические цветы, которые
видела Ассоль на черных корзинах
угольщика. Они будто бросали вызов
серому однообразию панельного
дома.

Мы проходим с
Надеждой Алексеевной в класс, где
кончилось очередное занятие, и она
показывает мне работы своих
учеников. Вот целая стопа
горделивых, забавных птиц. Но мне
особенно запомнился рисунок Наташи
Гавриловой — гусь, невесомой
опушкой похожий на упитанную
балерину пенсионного возраста, и
праздничные снежинки падают, и
прищурен полусонный или мудрый
глаз… Среди зимних узоров
привлекает работа Маши Родионовой
— домик в снежной вате, изумрудные
ели, кряжистые тополя — все
обмакнуто в бархатно-чернильную
синеву новогодней ночи.
Талантливая девочка — в мать.

Надежда
раскладывает передо мной на полу
"ковер" из ребячьих рисунков, я
чувствую за ее словами, движениями
столько гордости и любви к своим
ученикам. И понимаю: это
действительно настоящее богатство
— их непосредственное удивительное
творчество.

— Если бы вы знали,
какие приходят маленькие дети!
Нередко злые, ворчливые, как
старички. Все-то они нервные,
больные, у одного — камни в почках, у
другого — аллергия. 26 человек в
классе. За 60 минут урока сколько
времени уделю каждому?.. А я хочу,
чтобы все они видели прекрасное,
любовались и радовались ему.
Говорю: смотрите вокруг — от
природы только добро идет. Веду их в
ботанический сад, они рисуют
бронзовые стволы дальневосточной
черемухи, ореховую аллею. Дождь на
лестнице, зимний лес, портреты с
друзьями…

В филиале
художественной школы начался новый
учебный год. Ребята вместе со своим
преподавателем благоустраивают
помещение. А в планах — работа по
левкасу, гобелены, объемные изделия
из бумаги, изготовление кукол…

В гулком классе я
перебирала эскизы и словно
смотрела в одно из "окошек"
Надежды Родионовой: здесь не было
черепашек ниндзя, суперменов с
пистолетами, трансформеров —
только любовь и красота. Которые
спасут мир.

Ученики,
пришедшие на второй урок, разводили
краски.