Воля и вера

становятся
экономическими факторами

Вот уже в
течение трех месяцев правительство
последовательно выполняет свои
обещания, что для России, увы,
нетипично. Погашена задолженность
по пенсиям, постепенно
выплачиваются долги по зарплате
бюджетникам, а 1 сентября первый
заместитель министра финансов
Алексей Кудрин сообщил, что казна
сполна рассчиталась с военными. Так
что же происходит? Если это — чудо,
то надолго ли? И если это надолго, то
каким образом это могло случиться?
Произошел ли перелом в нашей
экономике, и если да, то почему он
произошел именно сейчас?

Вспоминается, что
на заре перестройки, в самом начале
перемен, большинство из нас ожидало
от будущего только самого хорошего:
еще чуть-чуть, и мы сравняемся с
цивилизованным миром, будем жить
хорошо. Скептиков мы не слушали и
верили, что нам уготовано
прекрасное будущее. Сейчас,
переживая достаточно длительный
социально-экономический кризис,
подавляющее большинство россиян
ждет только плохого. Обобщая, можно
констатировать: граница между
перестройкой и постперестроечными
временами — это граница между
зачастую необоснованным
безоглядным оптимизмом начала и
таким же необоснованные абсолютным
неверием наших дней. Потому, если
происходит что-то позитивное, то
реакция у большинства людей весьма
настороженная: "Хорошо быть не
может, следовательно, через
некоторое время опять станет
плохо".

Великий
английский экономист Джон Кейнс
рассматривал ожидания населения в
качестве одного из важнейших
факторов развития экономической
системы, поскольку очень часто
именно наши ожидания определяют
наше экономическое положение.
Поясню на простом примере. Если мы
предполагаем, что темп инфляции
ускорится, мы начинаем тратить
деньги, закупать товар. В итоге на
рынок поступает больше денег и, как
следствие, инфляция действительно
ускоряется. Если в силу каких-то
причин мы верим, что ситуация
стабилизируется (речь, разумеется,
идет о массовых ожиданиях), и ведем
себя соответственно, то она, как
правило, действительно
стабилизируется. Если проходит
слух, что какой-то банк разорится, и
ему поверят, то начнется массовое
изъятие вкладов из этого банка и он
действительно разорится.

Таким образом,
наша вера или неверие играют не
последнюю роль в том, что
происходит в экономике. Поэтому
закономерен вопрос: насколько
долговременны те позитивные
перемены, которые мы наблюдаем
сегодня, и с чем они связаны?

Ответ
первый, политический. Деньги в системе
социального обеспечения, а точнее у
правительства, есть. Оно их просто
придерживало "на черный день",
а затем, после длительной
пропагандистской кампании, после
разговоров о том, что в Пенсионном
фонде средств не хватает, что
налоги не собираются, а страховые
взносы запаздывают, правительство
делает демонстративное усилие и
гасит долги. Чудо произошло, власть
неопровержимо доказала, что теперь
она "новая" и "хорошая".
После организации еще нескольких
"чудес" власть может
успокоиться.

Это объяснение
правдоподобно, но крайне опасно.
Создав у населения позитивные
ожидания, их надо оправдывать
постоянно. И после первых же
невыполненных обязательств
раздастся дружный вопль: "Ну вот,
мы же говорили! Опять
обманывают!" Следовательно, если
то, что происходит, — игра, то эта
игра политически крайне
рискованная.

Ответ
второй, экономический. Деньги у
правительства действительно есть,
проблема только в том, как и на что
они используются и можно ли их
мобилизовывать. Вспоминается
вечный российский рефрен: земля
наша богата, порядка только нет.
Боюсь, что дело именно в этом.

Когда мы
находились в начале пути к рынку, мы
предполагали, что значительная
часть нашей, тогда еще
социалистической экономики,
находящаяся в тени, в рыночных
условиях выйдет на свет божий и
будет работать в открытую. Этого не
произошло. До сих пор большинство
экономических операций
осуществляется "втемную".
Можно долго разбираться, почему это
происходит. Скажем лишь о том, что в
такой нестабильной экономической
системе, как наша, эффективность
использования денег по различным
направлениям несопоставима. И тот,
кто берет деньги как бы
"взаймы" у стариков, женщин,
детей и пускает их в оборот — пусть
ненадолго, может сказочно
обогатиться. А речь идет о больших
деньгах, даже если зарплата или
пенсия каждого сама по себе
катастрофически мала. Так,
например, в мае 1997 года
задолженность по зарплате
составляла 53,7 триллиона рублей (а
это около 10 миллиардов долларов).
Понятно, что такие суммы выгодно
"прокручивать". И для
заинтересованных лиц в такой
ситуации главное, чтобы все знали,
что долги есть, что налоги не
собираются и т.д. и т.п. Тогда
задержки с выплатой зарплат и
пенсий хотя раздражают и вызывают
возмущение, но не удивляют.
Они воспринимаются, как
нормальное явление: люди
знают, что изменить ситуацию
невозможно, а посему — терпят и
как-то перебиваются в ожидании
"лучших времен", которые,
впрочем, по их глубокому убеждению,
"никогда не наступят". На
закате социализма мы твердо знали,
что у нас "все воруют". Почему
же это вдруг должно было
прекратиться? Впрочем, никому и в
голову не приходило, что оно
"прекратилось". Поэтому, к
великому счастью власти, задержки
пенсий и зарплат у нас спокойно
списывают на привычное российское
воровство. В такой ситуации вопрос
уже не в том, задерживают ли нам
пенсию или зарплату, а в том, на
сколько ее задерживают. И ожидание,
что долги опять возникнут, что
зарплату опять не выплатят, — это
уже не академическая проблема
состояния нашей экономики. Это уже
вечный вопрос о том, когда снова
начнут воровать. Таким образом,
правительству — тем, кто пообещал
выплатить пенсии, отдать долги
военным, придется иметь дело не с
объективно плохой или, как сейчас
утверждают, улучшающейся
экономической ситуацией, а с
обреченным ожиданием грядущего
воровства. И речь идет не об
экономической стабилизации как
таковой, а об элементарном
наведении порядка.

Подчеркнем еще
раз: денег мало, но они есть и их
следует использовать рационально,
как рачительная хозяйка. А это
означает, что надо не просто
одномоментно мобилизовать все
имеющиеся средства, а обеспечить их
постоянное эффективное
использование. Пришло время
доказать обществу, что порядок —
элементарный порядок! — может быть
выгоден, причем не только для
стариков, которые точно будут
знать, сколько они получат и какого
числа, а значит, смогут спокойно
рассчитать свои расходы и даже
что-то отложить, но и для всех
остальных людей, которые наконец-то
получат шанс поверить в то, что
порядок уже есть, и главное — будет
всегда. А это значит, что деньги
можно сберегать, накапливать,
инвестировать. Тогда просто по
факту нашей веры (и по теории
Кейнса) у нас начнется другая,
упорядоченная жизнь. Для нашего
романтического российского
сознания она может показаться
скучной — ну не немцы же мы! Нам
очень не хочется становиться
обывателями. Но если мы хотим, чтобы
и пенсии, и зарплаты выплачивались,
а долги не накапливались, нам
придется отказаться от столь
милого нашему российскому сердцу
"авось" и начать считать
деньги, а главное — не создавать
условий для воровства.

Нам придется
упорядочить финансовые потоки, и
эта работа уже начата: мы переходим
к системе казначейств, а значит,
станет труднее безнаказанно
крутить деньги. И налоги, если будет
порядок, начнут собираться, потому
что сейчас тот, кто платит налоги,
вольно или невольно ощущает себя
дураком, ведь "умники" эти
деньги прокрутят и обогатятся на
его законопослушности. А дураком
быть никому не хочется.
Удивительная вещь: получается, что
либо многие воруют, и от этого
страдают те, кто этого не может, не
хочет или не умеет, либо воруют
весьма немногие, и тогда приходит
время ловить и наказывать того, кто
пошел против всех, нарушил порядок.

В этом контексте
секвестирование бюджета —
закономерная вещь: мы всегда
отлично знали, что бюджет не
выполняется, что с одной статьи
деньги перекидываются на другую,
одним дают, другим — нет… Особых
волнений это не вызывало. А
секвестировать, да еще и публично
обсуждать, что и как следует
урезать, — это очень нервный
процесс. И власть, которая взяла на
себя эту неблагодарную работу, не
обязательно выиграет. Она может и
проиграть. Затратив массу энергии и
нервов на публичное обсуждение: что
урезать и кому будет не хватать — а
не хватать будет на многие нужные
вещи и дела, власть стремится
продемонстрировать нам, что она
свой выбор сделала, что она — за
порядок. Пусть денег будет немного,
но все, кому они причитаются, их
получат. И получат вовремя.

Этой логикой
руководствовались власти при
выработке бюджета 1998 года. Бюджет
должен быть выполнимым, и
об этом должны все знать, чтобы уже
нельзя было кивать на то, что налоги
не платятся и страховые взносы не
перечисляются. Если это хотя бы
один раз в нашей жизни случится и в
нарождающейся рыночной экономике
все пройдет по плану, то мы
выиграем, потому что поверим. Воля и
вера становятся экономическими
факторами.

Татьяна
КЛЯЧКО, кандидат экономических
наук, доцент Высшей школы
экономики.

("Труд"
от 4.09.97).