Родовое гнездо
[<- На пред.
часть] [На начало
статьи] [На след. часть
->]
Родовое гнездо
Виктор
ДЕМИН, сотрудник
архитектурно-этнографического
музея Тальцы"
Култучане всегда
в изобилии добывали неводами
тайменей, осетров, ленков, сигов,
омуля, хариуса и др. ценные породы.
Осетров больших размеров (50-60 кг)
ловили в основном летом и
доставляли на иркутский рыбный
рынок живьем. Продергивали через
хрящевый нос поводок из тетевы
("кукан"), и на нем за лодкой
уводили через Ангару в Иркутск.
Водили обычно по одной особи, две не
брали, нельзя было справиться с
лодкой, когда осетр "тянул в
море". В гребях обычно сидел один
человек, второй на корме, управляя
лодкой. Гребли, сменяя друг друга.
Нигде на южном Байкале не водилось
тогда столько щуки, как в этих
местах. Вес их достигал 15-20 кг. Эта
рыба лезла во все орудия лова,
буквально их забивала, мешая ловить
ценные породы, Щукой в основном
тогда кормили собак, хотя по
теперешним временам это
деликатесная рыба.
В ноябре-декабре
встают реки и озера, и как только
они начинали держать коней с
гружеными санями, деревня оживала
вновь. Запрягалось около 150 коней, и
все спешили по первому морозу
сделать самые неотложные дела, а их
было много. В первую очередь
спешили по Култушной и Иркуту, до
наледей, в кедрачи, где с сентября
крестьяне хранили в специально
изготовленных сусеках каленый
кедровый орех, который вывозился
только по зимникам. Случалось
приезжали, а в сусеках вместо ореха
лежала труха, подернутая плесенью.
Это когда при закладке в сусеки
попадали непрокаленные орехи. В
Култуке почти все дворы, за редким
исключением, заготавливали орехи,
заготавливали только на своих
гривах и в своих урочищах,
отведенных сходом.
Привезенные из
тайги орехи обычно засыпались в
огромные бочки, вмещавшие по 25-30
мешков под зашивку. Эти бочки
никогда никто в амбары не
затаскивал, их изготовляли любых
размеров. В верхней крышке делали
отверстие, чтобы через него
пролезала по локоть рука подростка.
Это была зимняя мера потребления
ребятишками орехов. Другим образом
орехи уже нельзя было достать.
Ранней весной орехи вывозились в
Иркутск на рынок, где на них всегда
был большой спрос.
По доходам орехи
занимали второе место после
пушнины. В Култуке есть много
дворов, которые по сей день стоят,
они были построены на вырученные от
продажи орехов деньги. В наше время,
в тридцатых годах, Култук поставлял
в Англию по 150-200 тонн орехов.
Хоть и длинная
зима сибирская, но и ее не хватало
рыбакам, чтобы все успеть сделать
до открытой воды. Много времени
уходило на вязание и починку сетей.
Этим, в основном, занимались
женщины, среди них было много
мастериц, которые вязали сети
"вслепую", со скоростью 50 ячей
в минуту, одновременно давая
домочадцам распоряжения по
хозяйству. Меня всегда восхищало
непередаваемо высокое искусство
вязания, когда оказывался в доме
рыбака или охотника. Мастерски
сооружали невода. Сначала вязали из
суровой утолщенной нитки
"куклу", которая в развернутом
виде представляет собой высокую
омулевую сеть. Затем куклу садили
на веревки, к верхней, надводной,
пришивали наплава, изготовленные
из сухого кедра, а к нижней грузила,
сшитые из бересты по принципу
"пельменей" с камнем внутри.
Таким образом,
"кукла" превращалась в другое
изделие, получившее название
"столб". Но были еще две
составные невода: мотня и спуски.
Мотня это пяти-семиметровый трал,
связанный из той же суровой нитки,
который пришивался к подматенным
столбам по центру невода, куда
уходила рыба из невода, когда его
подтягивали к берегу.
И еще одно
изделие, без которого нельзя было
забросить невод — 20-30-метровый
спуск (от слова спускать) — веревка,
сплетенная из пеньки,
приготовленной из конопляных
стеблей.
Десять спусков
хватало, чтобы забросить
трехсотметровый невод на 150 метров
от берега. Такие невода тянули и
выбирали вручную, а омулевые,
столбы которых были значительно
выше хариусовых, тянули конями, то
есть воротами. Но чтобы пустить в
дело невод, нужны еще неводник
(лодка) водоизмещением 1,5-2 т, в
зависимости от размера невода, и
подъездки, с которых на воде
башлыки (ими могли быть и бригадиры)
следили за ходом невода. Для
обслуживания такого невода
требовалось 12-15 человек.
Совладельцев
невода было значительно больше,
где-то 30-40 дворов. Таких неводов
было несколько. Работы по
строительству неводов и лодок
координировал сельский сход,
который исходил из доходов каждого,
кто включался в эту складчину.
Нитки, которые всегда были в цене,
тоже покупали в складчину.
До рождественских
морозов, когда очень много шло
корма для скота, особенно для коней,
крестьяне успевали вывозить с
близлежащих покосов сено, а с полей
зеленку. Во всех дворах на овинах
около скирд заливались
"ладони" (молотилок тогда не
было), на которых цепами
заканчивали обмолот хлеба. А те, кто
жил на набережной, ждали, когда
станет Байкал, тогда необходимость
в "ладонях" отпадала, свозили
из скирд снопы и молотили прямо на
льду. Здесь же расстилали холсты и
путем отбрасывания на ветер,
очищали зерно от мякины и сорняков.
На Рождество
Христово все охотники, где бы они ни
находились, съезжались домой.
Соблюдая вместе с семьями накануне
всеми почитаемого праздника пост,
готовились стоять всеношную в
церкви, где все дни недели
проходило торжественное
богослужение.
В декабре-январе
крестьянам нужно было успеть
подготовить материал для
деревянных борон, которые вязали
весной из тальника и черемухи. Не
каждый мог завязать и просушить это
изделие так, чтобы оно при бороньбе
не развалилось. Такие бороны имел
каждый двор, и не по одной. В деревне
были мастера и по изготовлению сох,
саней, кошевок, колес и других
изделий из березового леса. Мастера
из-за нехватки березовых заготовок
не могли полностью обеспечить
объем заказов, поэтому в каждом
крестьянском дворе под навесами
годами хранились березовые
заготовки, которые потом
передавались мастерам для
изготовления того или иного
изделия.
Посложнее было с
березовыми заготовками для
изготовления полозьев для саней,
кошевок, колес. Способ
изготовления, пришедшей к нам из
глубин веков, сохранился по сей
день. Этот способ связан с
запариванием березовых заготовок,
перед тем, как с ними работать, в
специальных срубах, ложили которые
на мох, крепили шкантами, хорошо
проконопачивали и замазывали
глиной. Сруб рубили на каменке,
выложенной по его размеру, с
глиняным замком наверху, который
предохранял сруб от возгорания.
Затем сруб на одну треть заливали
водой, складывали туда заготовки,
разжигали каменку и парили. Затем
каждое изделие гнули на специально
изготовленной станине, иногда с
помощью коня. Самая сложная станина
по изготовлению была полозовая. Их
изготавливали из лиственничной или
сосновой чурки длиной с полоз,
диаметром 80-90 см. В ней
выдалбливался шаблон полоза в
натуральную величину. Распаренную
заготовку в полтора раза длинней
чурки гнули с помощью коня, и в
конце чурки (станины) фиксировали,
отрубая лишний конец, таким образом
полоз ложился в вырубленный шаблон
(гнездо), а другой полукруглый конец
стягивался ремнями или веревкой.
Потом заготовка снималась со
станины, просушивалась и шла в дело.
Станины для колес и дуг были
попроще.
(Продолжение
в следующем номере)
