Село за
железными воротами

Юрий
СОЛОВЬЕВ, "Восточно-Сибирская
правда"

С коллегой из
саянской газеты едем в старинное
село Буря. Ничего "бурного" в
названии нет, ударение тут на
последнем слоге, что придает имени
собственному оттенок
патриархальности и ласковости.
Давно кончился асфальт шоссе,
дорога тянется сквозь первозданную
тайгу, которую сменяет вдруг
обширная пашня без следов посевов,
если не считать таковыми клочья
бурьяна и лебеды.

В конце концов
пришлось остановиться, ибо
уткнулись мы в… забор. Вернее,
забор был по обе стороны дороги и
уходил далеко, до леса, а перед нами
стояли массивные железные ворота.
Слова Богу, не на замке. Откатили
упирающиеся колесами в землю
створы и через несколько секунд
въехали в Бурю.

Изгороди вокруг
сел, дабы не портил скот хлеба и
посадки, еще сохранились кое-где в
глубинке, а Буря, расположенная на
самом краю Зиминского района, может
смело ей считаться. Лишь раз в
неделю, по вторникам, приходит сюда
из города автобус. На нем хозяйки
вывозят на базар сметану, творог,
овощи. Машинами мало кто из
буринцев разжился, все больше
мотоциклы.

— Земля у нас
богатая, много ягод, грибов. Есть
где и скотину пасти, и хлеба
выращивать, — говорит секретарь
местной администрации, бывшая
учительница Любовь Харитонова. —
Вот только бесперспективные мы.
Жители почти все коренные, а
молодежи мало. В город подаются.
Детсад в этом году закрыли — туда и
всего-то девять малышей ходили.
Платить людям нечем, учреждение
содержать не на что. Школа была
средней — сейчас "ужали" до
девятилетки.

В старые времена
процветала Буря. До сих пор стоят
крепкие, из толстенных бревен избы
с затейливой резьбой на ставнях,
хоть и почерневшие от времени и
пригнувшиеся от десятилетий к
земле. На речке Буринке строились
водяные мельницы — зерна
выращивали вдоволь. Стоит посреди
села внушительная деревянная
церковь со следами былой красоты и
величия. Несколько лет назад ее
даже вздумали разобрать и
перевести в Саянск, дабы сэкономить
на сооружении в молодом городе
храма Божьего. Только буринцы,
вроде бы, не разрешили трогать свою
достопримечательность. А сейчас
внутренности храма облюбовали для
отдыха деревенские коровы и козы.
Давным-давно уже церковь
позабыта-позаброшена.

Чем заняты селяне?
Спрашивать у мужиков, кто где
работает, — занятие почти
бесполезное. Большинство скажет,
что нигде или же на своем подворье.
Колхоза- совхоза здесь нет. Зато
имеется акционерное общество
"Нива". Из трехсот селян в нем
числится 30 человек.

— Вы спрашиваете,
как у нас идут дела? Да нас просто
уничтожают! — сорвался на крик
директор АО, 57-летний Федор
Степанович Корниенко. — Разоряют
непомерными налогами. Раньше как
говаривали? Вырастил бычка — все
забрали, оставив крестьянину шесть
частей — ухо, горло, нос, сиську,
письку, хвост. А сейчас ни уха,
ничего не остается. Сдали за налоги,
порезали 150 дойных коров, 50
осталось. Вот такая немудрящая
арифметика. Прежде я за литр
сданного молока мог купить шесть
литров солярки — на ней ведь все
хозяйство держится. А сейчас надо
сдать три литра молока за один.

В последнее время
Корниенко вообще не держит в своем
хозяйстве родившихся телят —
отдает рабочим. Пусть лучше они
выращивают скотину и заработают
себе на продаже мяса, нежели
отдавать корову государству
налогом.

— До чего дошло, —
развивает взволнованный директор
тему горюче-смазочных материалов. —
Приезжает налоговик и предписание
дает — плати за загрязнение
окружающей среды. Вы что, говорю,
совсем рехнулись, какое у нас тут
загрязнение — чистота кругом,
приволье. Оказывается, подсчитали
мудрецы, сколько мы сожгли горючки,
а ведь она дымит, когда землю
пашешь. Итого — 600 тысяч рублей
подати. Ерунда, конечно, но ведь их,
налогов-то, десятки, и один другого
крупнее. Вот и получается, что
работаешь без всякого настроения.
Тянешь лямку. Чем больше
произведешь, тем больше убытка. Ну,
года три—четыре мы еще таким
макаром продержимся, а дальше
просто исчезнем как хозяйство.

"Нива" —
общество молодое, создалось лишь в
прошлом году. Предыстория такова. В
80-х годах Буринское, самое
отдаленное от центральной усадьбы
отделение колхоза имени Ленина,
передали "Саянскхимпрому" в
качестве подсобного хозяйства.
Промышленники де народ богатый,
помогут бедному селу в развитии.
Стали буринцы снабжать химиков
свежим мяском да молочком.
Корниенко, прежде начальник
автотранспортного цеха
"Химпрома", возглавил
"подсобку". Заводчане
построили для селян с десяток
домов, гаражи, склады, котельную,
три моста. Один из них, самый
большой — через распадок — должен
был торить дорогу в Новую Бурю. Так
уже назвали будущее поселение,
призванное символизировать новый
стиль жизни обитателей старинного
села — в коттеджах, с удобствами.

Мост же стал
символом дороги в… никуда.
"Химпром" оказался
неплатежеспособным. Новая Буря
дальше бумажных эскизов не пошла.
14-километровый участок ЛЭП-110, почти
готовый, так и не ввели в
эксплуатацию. Кончилось все тем,
что подсобное хозяйство
реорганизовалось в
самостоятельное АО "Нива", где,
впрочем, 51 процент акций остался за
химическим гигантом. Остальные
акции, оформив на себя банковскую
ссуду, приобрел Федор Корниенко.

— Была мысль такая
— работники "Нивы" выкупят
каждый свою долю, но никто не
захотел тратить денежки. Так и
висят они на мне, эти акции. А 50
миллионов банку надо уже скоро
отдавать…

Тем не менее,
когда саянское АО "Горизонт"
вознамерилось приобрести у
"Нивы" их пакет ценных бумаг,
Корниенко отказался.

— Тогда мы вообще
оказались бы не у дел, — поясняет он.
— "Горизонту" на работу с
землей начхать. Они бы просто всю
технику забрали, и — с приветом.

— А какой вам и
другим буринцам смысл держаться за
свою "Ниву"? — вопросили мы. —
Все равно работаете себе в убыток.

— То есть
распустить хозяйство, чтобы каждый
взял себе надел, кур завел и в нем
сидел, так, что ли? — уточнил
собеседник.

— Примерно…

— Тогда вся Буря
просто пойдет по миру. Нас хоть 30
человек, кучка небольшая, но все ж
так и полторы тысячи гектаров пашни
обрабатываем, половину из них
оставляя под пары — их то вы и
видели с дороги, плюс шесть тысяч
гектаров других угодий. Наособицу
единоличник не справится, два К-700
на всех не поделишь. А мы,
худо-бедно, а все-таки сеем, убираем,
зерно мелем. Кстати, мельницу
задействовали недавно, начали
мукой торговать. И счет пока
банковский никто не арестовывал.
Дюжим.

Вот ведь как
получается. Как коллектив
"Ниву" душат налогами, и вроде
бы нет просвета. Но и распустить
хозяйство — не выход. Земля совсем
бурьяном зарастет, все прахом
пойдет.

Надо признаться,
что все более люмпенизирующаяся
Буря, вернее часть ее неработающего
населения, изрядно паразитирует на
АО "Нива". Из хозяйства воруют
все, что можно, — зерно,
оборудование, скот. Бесследно
исчезла за год 41 голова КРС. Сторожа
бессильны. А что скажешь против
"сиди и не рыпайся, а то
замочим". Были случаи — сами
пастухи хозяйства резали и
стреляли вверенный им скот.
Шкодников ловят, отвозят в милицию,
откуда они вскоре без вредных для
себя последствий возвращаются.

Процветает
торговля спиртным заезжими
коммерсантами. Бутыль газировки,
пол-литра ли гидролизной отравы —
одна цена, десять тыщ. Сама сельская
интеллигенция — кое-кто из
буринских учителей — замечена в
такой коммерции. Приезжал
участковый, разбирался, ходил с
проверкой по домам, но ничего
доказать было невозможно.

…С
противоречивыми чувствами
покидали мы поселение за железными
воротами. То ли действительно
вырождается, деградирует старинная
и славная Буря, то ли за стенами ее
вековых изб возникает по крохам
совершенно новый уклад — с опорой
на семейные силы. Мыслить так
позволяет один лишь факт — несмотря
на все сетования, опора местного
крестьянина — животноводство — в
целом по селу, оказывается,
процветает. Буренок и телят стало
больше на сотню, нежели в самые
лучшие годы социалистического
хозяйствования, когда в
общественном секторе трудились
почти поголовно все взрослые. Вот
вам и пьяная деревня!

Другое дело, что
скотина сосредоточена ныне на
личных подворьях, и хозяева ее не
шибко-то склонны себя афишировать и
хвалиться своим добром — знай
вкалывают себе втихушку. Так, может,
есть смысл повторить вслед за
поэтом: — "Так деградирует весна
на тайном переходе к лету"?
Поживем — увидим.

Здесь же, в Буре,
базируется уникальная частная
конеферма. Владельцы — Василий
Козлов со товарищи
специализируются на чистокровных
лошадях русской рысистой породы. Но
об этом — в другой раз.